Михаил Барщевский, Полномочный представитель правительства РФ в высших судах РФ, доктор юридических наук,

Александр Торшин, и.о. председателя Совета Федерации РФ, кандидат юридических наук

К сожалению, в последнее время мы все чаще сталкиваемся с сексуальными преступлениями, направленными против детей и подростков.

Это необязательно насилие, но еще растление, сексуальное издевательство, рабство и стремительно набирающая обороты малолетняя проституция.

Как недавно выразился один журналист, "сейчас борьба с педофилией становится национальной российской идеей". Это конечно же перебор, любая кампанейщина всегда заканчивается плохо.

Так можно докатиться до американского опыта, когда папу, который высадил свою дочку пописать, сначала арестовали на неделю, а потом лишили родительских прав. Это не шутка, а совершенно реальная история. На прогулке папа спустил девочке штанишки, взял под коленочки и высадил пописать. Это увидела в окно соседка, просигнализировала в полицию, и копы взяли бедного отца уже через несколько минут.

До такого идиотизма, конечно, доходить не стоит. Но меры против педофилии необходимо принимать достаточно жестокие и резкие. Только не надо кричать о том, что педофилов необходимо расстреливать. Такие крики непродуктивны сразу по нескольким причинам.

Во-первых, даже по закону педофилов никогда не расстреливали, если, конечно, они не отягощали свое преступление, например, убийством. Во-вторых, по решению конституционного суда у нас расстрелы вообще запрещены, за любые преступления, сколь бы тяжелы они ни были. И, наконец, в-третьих, расстрел не решает сути проблемы. Поэтому увеличение сроков по этим позициям возможно, отмена для педофилов условно-досрочного освобождения, о чем сейчас так много говорят, – возможна, мы не против такой отмены. Но если не проводить других мероприятий, все эти меры, по нашему мнению, малоэффективны, практически бесполезны.

Характерная особенность преступлений, связанных с педофилией, состоит в том, что они дают порядка 97 процентов рецидива. Сравните с убийствами, где рецидива 3-4 процента. Поэтому разговоры об отмене условно-досрочного освобождения осужденных педофилов во многом лишены смысла. Отсидит педофил полсрока или весь срок, 10 лет или 5, в 97 случаях из 100 он, выйдя на свободу, совершит преступление опять. Так какая разница, когда именно он это сделает, чуть раньше или чуть позже? Конечно, он должен сидеть как можно дольше, но проблему это не решит. Педофил не перевоспитается и опять пойдет на преступление. От того, возможно ли УДО или нет, зависит только то, как он будет вести себя на зоне, больше ничего. Педофил может раскаиваться в своем преступлении, может плакать о своих жертвах, но он все равно в 97 процентах пойдет на повторное преступление, потому, что такова его природа. Если общество действительно хочет бороться с этим злом, основной акцент должен делаться на других моментах. На предотвращении актов педофилии и на работе с теми, кто уже был в них уличен.

Очень важно не допустить преступления и вообще помешать человеку перейти черту: из просто склонного к педофилии превратится в именно педофила. Для этого необходимо, чтобы более тщательно стали работать участковые инспектора и чтобы сами жители присматривались повнимательнее к тем, кто слишком часто немотивированно посещает в их районе детские площадки, песочницы, кто постоянно ходит смотреть, как мальчишки играют футбол, кто раздает детям конфеты и дарит игрушки. Очень хорошо, если соседи просто просигналят участковому, что вот, есть взрослый мужчина, все время крутится рядом с детскими площадками, рядом со школой, несмотря на то, что у него там никто не учится, и так далее. Даже если полицейский просто подойдет к нему и проверит документы, уже это сможет насторожить перспективного педофила и заставить его вовремя себя остановить. Придержать, хоть на время. Очень важно, чтобы он всегда чувствовал над собой контроль. К сожалению, такая мера не дает стопроцентной гарантии. Но она в любом случае уменьшает вероятность поистине чудовищного преступления – акта сексуального насилия над ребенком. В этом вопросе мы обязаны использовать все средства даже не столько для того, чтобы поймать и наказать преступника, сколько для того, чтобы предотвратить само надругательство. На это же должны обращать внимание тренеры спортивных юношеских и детских секций. Когда мальчик старшего возраста все время бегает на занятия к мальчикам младшего возраста – что его туда тянет? Родители должны быть внимательнее к своим детям, которые посещают детские учреждения, потому, что довольно часто акты педофилии совершаются тренерами и преподавателями. Как это ни страшно говорить, но педофил часто старается устроиться на работу, связанную как раз с детьми. Тут надо быть просто бдительными и не надеяться на то, что "моих детей эта беда не коснется".

Во всем мире рост педофилии совпал с распространением Интернета. Тут отчетливо видна почти линейная зависимость: чем шире сеть, тем больше педофилов. Это не вина Интернета, а один из его побочных эффектов. Дело в том, что порносайты педофилической направленности сейчас стали практически общедоступными. И у тех, кто раньше просто имел плохие наклонности, после того, как они насмотрятся этих сайтов, часто возникает стойкое непреодолимое желание все это попробовать в реальности. Плюс Интернет позволяет общаться и договариваться, соблазнять детей, выманивать их на встречу. Через Сеть педофилы легко обмениваются информацией и даже адресами потенциальных жертв, а сутенеры предлагают услуги малолетних проституток. Конечно, многие провайдеры пытаются блокировать информационные потоки такой направленности, и многие люди борются с педофилией в Сети на частном уровне, что достойно всяческого уважения и поддержки. Но это не вопрос частного уровня, это вопрос уровня государства. Государство имеет возможность и должно отслеживать педофилические сайты, блокировать их и заводить уголовные дела уже просто за намек на призыв к педофилии. Так же, как оно это сейчас довольно успешно делает в отношении сайтов экстремистской направленности. Если педофилический сегмент Интернета обрушить, то количество преступных прецедентов уже сократится в разы. Призыв к избиению, например, иноверцев, сделанный в Сети, у нас рассматривается как преступление. Следовательно, и любые поползновения в область педофилии, например, эротические рассказы, повествующие о том, как хорошо иметь секс с детьми, распространение таких рассказов – это тоже должно рассматриваться как уголовное преступление. Такие действия нельзя назвать цензурой, поскольку это преступные записи, у которых нет права на существование. Если считать, что борьба с такими рассказами – ущемление свободы слова, то логично будет сказать, что борьба с кражами, разбоем и убийствами – ущемление свободы личности.

Но это надводная часть айсберга. А подводная – это вопрос о том, что делать с теми, кто уже уличен в актах педофилии. Конечно, здесь не надо скромничать со сроками лишения свободы. Во всех случаях необходимо проведение психиатрической экспертизы и назначение, если необходимо, принудительного лечения. Оно может быть связано не только с исправлением психики, но и со снижением либидо. Президент предложил добровольную химическую кастрацию как меру защиты общества. Химическая кастрация – это серия уколов, после которой у человека надолго пропадает и сексуальное желание, и возможность. В отличие от хирургической она не является необратимой, и если вдруг выяснится, что человек был осужден необоснованно, а мы всегда должны помнить о том, что такое возможно, то по прекращению уколов через несколько месяцев либидо полностью восстанавливается. Здесь возможно исправление судебной ошибки.

Эту меру необходимо усилить и ввести обязательную химическую кастрацию. Но и от добровольной отказываться не стоит. Такая возможность должна быть для того, чтобы человек, чувствуя свою склонность к педофилии и понимая, что ему сложно с ней бороться, мог прийти и попросить избавить его от напасти. Часто педофилы, давая показания, искренне рассказывают, что понимали, что поступают неправильно, но не могли ничего с собой поделать. Они чувствовали тягу к ребенку, долго с собой боролись, сопротивлялись и, наконец, ломались. Многие из них, если бы такая возможность была, пошли бы ко врачу. И многие дети были бы спасены. Надо сделать, чтобы химическая кастрация была доступна для желающих и не позорна. Чтобы люди понимали, что человек, который на это идет, достоин не презрения, а уважения. Конечно, это относится к лицам, не совершившим преступление. Ведь если человек, например, пристрастен к алкоголю и не может сам с этой страстью справиться, ему же советуют "зашить ампулу" или закодироваться, и это является нормой. Почему же не сделать такой же нормой химическую кастрацию для людей, которым сложно бороться со своей вредоносной сексуальной ориентацией?

Бывший педофил должен обязательно находиться под постоянным надзором психиатра. В этой болезни случаются периодические обострения и ремиссии, отследить которые профессиональный врач вполне способен. Поэтому наблюдающий психиатр, заметив приближающееся обострение, может сказать: "Послушайте, у вас сейчас состояние не очень хорошее, вам хорошо было бы пропить курс вот этого лекарства". И это также поможет предотвратить преступление.

Это минимальный набор пусть очень жестких мер, но мер, которые обязательно надо принять. То есть сначала людям, склонным к педофилии, надо помочь не стать педофилом. Потом детей надо уберечь, чтобы они не попали к педофилу. И, наконец, надо ограничить возможности и склонности уже осужденных, отбывших наказание и вышедших на свободу педофилов.

Для того, чтобы действительно начать борьбу с педофилией на серьезном государственном уровне, а не на уровне простого ток-шоу, необходимо уже в ближайшее время создать при президенте РФ или на дискуссионной площадке ОНФ рабочую группу, которая должна заняться подготовкой серьезных предложений по комплексному решению проблем педофилии. В группу эту должны войти профессионалы – медики, психиатры, психологи, сексопатологи, юристы.

Мы ничего не имеем против кухарок (конечно, это образно, пусть кухарки не обижаются), но кухарка не должна управлять государством, как и не должна судить педофилов. Нельзя допускать ситуацию, когда некоторые публичные деятели, которые ничего не понимают ни в психиатрии, ни в сексопатологии, ни в юриспруденции, начинают давать советы, что с ними делать. Всем должны заниматься профессионалы, у которых есть достаточный багаж знаний, компетенции, авторитета и общественного доверия. Только в этом случае мы сможем переломить ситуацию и защитить наших детей от опасных взрослых.

акцентНаконец, нам надо перенять опыт, который уже хорошо показал себя в других странах. В США есть сайт, на котором указаны все люди, которые когда-либо совершили любого рода сексуальные преступления. И в любой момент кто угодно может посмотреть, есть ли там такой-то человек, где он живет, на какой машине ездит и так далее. То есть если у вас появился новый сосед, то "пробить" его, с точки зрения сексуальных патологий, по этой базе не представляет сложности. Вводите его фамилию, имя – и вот вам ответ на вопрос: относиться к нему нормально или поберечься. Если в США в районе поселяется человек, замеченный в педофилии, то полицейские обходят все близлежащие детские учреждения, спортивные, школьные и так далее, показывают его фотографию учителям, детям и предупреждают о возможной опасности. Судебным решением педофилам запрещается приближаться к детским учреждениям и объектам ближе, чем на определенное расстояние. Мало того, этому человеку надевается специальный неснимаемый радиобраслет с GPS-маячком, по которому можно установить, насколько строго он этот запрет соблюдает. И это не только для того, чтобы за ним следить, а еще и за тем, чтобы он сам понимал, что за ним все время следят.

"Российская газета" – Федеральный выпуск №5555 (179)