Комфортно на Руси живется педофилам. Интернет нашпигован изнасилованными детишками, либеральный законодатель так и норовит провести душещипательную беседу о гуманизации права, судья не может сдержать слез над положительной характеристикой, а лагерный начальник с удовольствие выписывает на волю, как «твердо вставшего на путь исправления». Пока руки насильника и потрошителя детей по локоть не зальет кровь, «несчастный» больной, а чаще всего очень даже здоровый маньяк, как выражаются в определенных кругах, «ходит» в трафаретных мокрушниках. Ведь изнасилование и убийство ребенка это же несчастный случай. Все-таки не каждый день. Да и дети, вроде бы, не наши… О чем речь? Да о вчерашнем эфире программы Владимира Соловьева «К барьеру».

Дискуссия о законодательном ужесточении наказания для педофилов, и в самом деле, дает богатую почву для размышлений. Еще несколько лет назад российские либералы с последовательностью, достойной лучшего применения, внедряли законодательный опыт Европы и Америки в российскую действительность. Сегодня даже ярые последователи демократических преобразований по западному образцу отказывают нашим географическим антиподам в профессионализме. Накануне Константин Боровой в программе Владимира Соловьева «К барьеру» на протяжении всей дуэли с президентом Международного общественного фонда «Экспериментальный творческий центр» Сергеем Кургиняном убеждал аудиторию и телезрителей в том, что борьба с педофилией в России не имеет никакого отношения к уголовному законодательству. Видного либерала не смущает, что в США и Китае педофилов казнят, а в Европе пожизненно лишают свободы. По мнению Борового, в российском законодательстве все необходимое уже имеется, а милиции надо заниматься делом, а не разгонять марши несогласных.

Несогласные с Боровым в большинстве случаев не ходят на митинги. Народ голосует против безразличия и бездействия законодателей и правоохранителей ножами, топорами и огнестрельным оружием, потому что иначе насильника и убийцу наказать невозможно. Самая громкая история, как мы знаем, связана с питерским боксером Александром Кузнецовым, который, не заглядывая в уголовный кодекс, несколькими ударами убил насильника своего приемного сына. Сколько таких историй по всей России никому не известно. Что-то подсказывает, что их гораздо больше, чем мы можем представить. Почему?

Во-первых, суровость российского законодательства, как отметил Владимир Соловьев, и с чем нельзя не согласиться, миф. Этот миф, как бонус к риторике об ужасах советского социалистического строя кочует по тем или иным околополитическим тусовкам. Реальность такова, что сегодня по закону подонок за совращение малолетних получает год или отделывается штрафом в 300 тысяч рублей. Закон никаким образом не позволяет правоохранительным органам отслеживать действия и передвижения педофила после того, как он вышел на свободу. Ведь он же искупил свою вину перед обществом! Закон не запрещает освободившемуся педофилу работать в общеобразовательных учреждениях. Пусть он оступился, но ведь он же любит детей! В российском законодательстве до сих пор нет определения «детская порнография», что нельзя назвать даже смешным. Для европейца русская душа по-прежнему остается загадкой!

Российская правоприменительная и судебная практика не выделяет педофилов из общей массы насильников и убийц, как особую группу преступников, имеющих свою психологическую мотивацию к совершению преступлений. Ничего удивительного в том, что убийца детей с примерным поведением, через 3-4 года освобождается и вновь выходит на охоту. Что интересно, подонки, построившие бизнес на похоти извращенцев записывают себя в бизнесмены и не стесняются торговать детской плотью. Нижегородский «предприниматель» Петраковский, создавший модельное агентство и продававший девочек за 2 тыс. долларов маньякам на изнасилования, получил 5 лет. Чем должны успокаивать себя родители детей, чтобы пережить подобное глумление преступника и судебной системы над самым ценным, что есть в их жизни?

Логика сторонников позиции Борового безупречна. «Сейчас в год преступлений сексуального характера против детей совершается около 3-4 тысяч»,  – заявляет Боровой. – «Среди них преступлений, связанных с убийством детей, чтобы скрыть преступление всего несколько десятков. Любое ужесточение законодательства ведет к тому, что это будут не десятки детей, а сотни». Мысль бывшего депутата, если не заострять внимание на «всего лишь нескольких десятках» несчастных детей, понятна и логически выверена. Можно сделать не менее логичный вывод, что освобождение преступника, совершившего изнасилование ребенка, от какого-либо наказания, вообще, избавит наше общество от педофилов-убийц. Странно и непонятно почему в Европе поступают с точностью, до наоборот. Уголовное законодательство «сопровождает» педофила от дверей полиции, до здания суда, от суда до тюрьмы или психиатрической лечебницы, от спецучреждений до дверей его дома, личного компьютера и работы. Что самое главное при этом, так это то, что западное общество не думает о чувствах педофила и не проверяет степень его перевоспитания. Западное общество думает о правах и безопасности своих детей. Хотя правильно было бы говорить, цивилизованное общество, к которому сегодня гораздо ближе, чем Россия, как Европа и Америка, так Китай и Япония.

«Для того, чтобы проводить профилактику преступления, связанных с изнасилованием и убийством детей нужно опираться на закон», –  уверен президент Международного общественного фонда «Экспериментальный творческий центр» Сергей Кургинян. – «Нужно развязать руки несовершенным органам».

В ответ Кургинян получил от Борового клеймо непрофессионала, который «лезет своими  непрофессиональными руками театрального режиссера в решения законодательных вопросов и выразил надежду, что «не театральные режиссеры будут принимать определяющие решения». Наверное, хорошо, что депутаты Государственной Думы РФ Иосиф Кобзон и Станислав Говорухин, соответственно, артист и кинорежиссер.

Кстати, г-н Кургинян, помимо театральной режиссуры и более 20 лет работы в сфере анализа и исследований политических процессов в России и мире, еще и кандидат физико-математических наук, а так же океанолог, так что легко мог получить клеймо непрофессионала-ученого. Г-н Боровой усомнился и в профессионализме «секунданта» г-на Кургиняна доктора юридических наук, генерал-майора милиции в отставке, бывшего начальника российского бюро Интерпола, в настоящее время советника Конституционного суда РФ Владимира Овчинского. Правда, г-н Боровой так и не смог назвать профессионалов МВД, с которыми он беседовал и, которые, по его словам, общим фронтом выступают против ужесточения мер.

Лидер «Сопротивления» Ольга Костина рассказала г-ну Боровому о том, что профессионалы из МВД, на которых он ссылается, уже несколько лет добиваются принятия поправок в Уголовный кодекс в отношении лиц совершивших преступления в отношении детей. «Во всем мире работа по решению этих вопросов ведется ноздря в ноздрю режиссерами, провайдерами, психологами, родителями – всеми гражданскими силами», – заверила дуэлянта Ольга Костина. – «Весь мир уже давно осознал, что при равнодушии людей ничего сделать невозможно. Что бы поймать педофила, надо, чтобы кто-то увидел, сообщил, не побоялся выступить в суде. Вы исключаете гражданское общество из участия в этой борьбе?»

После того, как г-н Боровой заявил, что борется за восстановление настоящих, а не придуманных НКО, стало ясно, что именно они, если очень сильно повезет, когда-нибудь и займутся борьбой с педофилами, детской порнографией, защитой искалеченных бандитами граждан России.

Если вернуться к вопросу об ужесточении уголовного наказания для педофилов, то удивление, все же вызывает не позиция Борового, а то, что эта позиция имеет незримую, но мощную поддержку в высоких российских кабинетах. В США, Великобритании, Франции чиновники несут суровую ответственность даже не за просмотр детской порнографии, а порнографии, как таковой, потому что, репутация политика складывается не только из его общественной деятельности, но и личной жизни, не протокольного отношения к проблемам общества. Россиянам же об ответственности законодателей, правоохранителей, судей можно только мечтать. В 1999 году после ельцинского указа о снижении возраста согласия сразу несколько тысяч уголовных дел, возбужденных по сексуальным преступлениям против детей, были закрыты. Владимир Соловьев считает, что некоторые дела были возбуждены против высокостоящих чиновников, которые и лоббировали поправки. С тех пор к вопросу реальной, а не декларационной защиты детей от насильников и убийц так никто и не возвращался. И, как показывает время, многие и не хотели бы возвращаться. 

На вопрос мамы девочки, убитой в Петербурге теперь пожизненно осужденным маньяком-педофилом Вороненко, озвученный в рамках программы Ольгой Костиной, рано или поздно, так или иначе, придется отвечать всем профессионалам и непрофессионалам нашей страны: «Почему я за свои налоги теперь всю жизнь должна кормить убийцу своего ребенка?»

Можно, конечно, назвать этот вопрос популистским и непрофессиональным, зато в философии ответа г-на Борового сомневаться не приходится. 

– Я бы ей сказал, что он получил наказание, которое страшнее смертной казни.

Логично, если забыть о том, что животное Вороненко и раньше не испытывало мук совести и имело подход к тюремному начальнику.