Каким юристам закроют дорогу в суды? Кто получит бесплатную юридическую помощь? Как избавиться от “карманных” адвокатов, которые отстаивают позицию следствия, а не своего подзащитного? На острые вопросы, которые касаются интересов многих граждан, на “Деловом завтраке” в “Российской газете” ответил президент Федеральной палаты адвокатов РФ Евгений Семеняко.

Сегодня один из самых острых вопросов для российской адвокатуры – это адвокатская монополия, при которой защищать законные права и интересы граждан будет разрешено в суде лишь квалифицированным защитникам. На какой стадии находится внедрение этой идеи? Что об этом думают в юридическом сообществе? И что это даст рядовому гражданину?

Евгений Семеняко: Мне кажется, что в отношении к притязаниям адвокатов на адвокатскую монополию есть много недопонимания. На самом деле частично такая монополия уже существует и ни у кого не возникает и тени сомнения, что это правильно. Ведь наше уголовно-процессуальное законодательство рассматривает адвоката в качестве единственного юриста, который может брать на себя функции защитника в уголовном судопроизводстве как на предварительном следствии, так и в суде. И это является благом для людей, попавших под суд или под следствие.

Это необходимое условие для организации состязательного процесса, в котором должен быть обеспечен надлежащий профессиональный уровень участников как со стороны обвинения, так и со стороны защиты.

Что же изменилось сегодня?

Евгений Семеняко: Раньше представители судейского сообщества скептически относились к мнению, что адвокатскую монополию в уголовном судопроизводстве следует распространить еще и на арбитражный процесс.

Но сегодня позиция судей иная. Они хотят, чтобы в процессах участвовали профессионалы.

Как думаете, с чем это связано?

Евгений Семеняко: Если сказать не лукавя, – наелись судьи общением с непрофессионалами в судебных заседаниях. Это картина печальная не только с точки зрения профессиональных юристов. Это еще и огромный ущерб для спорящих сторон, который не всегда можно зафиксировать.

Это ущерб законным интересам тех лиц, которые должны получать квалифицированную защиту, качественное представительство своих интересов, прав, свобод в судебных процессах. Кстати, мы – одна из немногих стран в Европе, которая разрешает брать на себя функции представителя в судебном процессе человеку, который вообще не имеет юридического образования. Представьте себе, что врачебная монополия на оказание медицинской помощи допускала бы некоторые изъятия. Ну, например, чтобы люди без медицинского образования, кто смелый, могли бы предложить свои стоматологические услуги.

А где гарантия, что человек с официальным статусом адвоката – более подготовленный и более профессиональный, чем юрист, который тоже имеет юридическое образование, но без статуса. Ему, выходит, доступ в суд будет закрыт?

Евгений Семеняко: Гарантия здесь, мне кажется, очень простая. Чем отличается адвокат от просто частнопрактикующего юриста? И у того, и у другого есть дипломы. Но в отличие от юриста вообще тот юрист, который хочет оказывать квалифицированную (подчеркну, квалифицированную) юридическую помощь, а ведь такое требование к ней предъявляет наша российская Конституция, должен пройти некий отбор. Этот человек должен доказать, что он обладает тем уровнем профессионализма, который позволяет ему действовать в качестве профессионала на постоянной основе.

Во всем мире уже давно принято – для того, чтобы получить право допуска на ведение дел других людей на постоянной профессиональной основе, нужно выдержать не только определенные квалификационные испытания, но и руководствоваться в своей работе определенными этическими стандартами. Какая разница между адвокатами и обычными юристами? Очень простая. Невозможно представить себе, чтобы адвокаты на стенах Ленинградского вокзала, куда я регулярно приезжаю в Москву из Санкт-Петербурга, вывешивали такие объявления: “Гарантируем освобождение от призыва в армию, прекращение уголовных дел, условно-досрочное освобождение от наказания”. И далее через запятую. Если бы адвокаты позволили себе такую рекламу, были бы лишены статуса, потому что это элемент мошенничества, введения людей в заблуждение о реальных возможностях защитника.

Наталья Козлова, Российская газета