доктор юридических наук Михаил Барщевский, доктор юридических наук Тамара Морщакова

В разное время наблюдалось несколько волн отъездов из России и сокращения инвестиций. Причинами этого были такие проблемы, как политическая нестабильность – опасность возврата старого режима или вероятность революции, так и ощущение развала в стране, пустота на прилавках, и, конечно, невозможность зарабатывать деньги. Сегодня России едва ли грозит революция, нет пустых прилавков и есть возможность зарабатывать. Тем не менее из страны уезжает большое количество людей, причем большинство – явно не для того, чтобы работать слесарями и бебиситтерами. Главная причина массового отъезда – отсутствие у людей ощущения собственной защищенности, во многом обусловленное недоверием к суду, потому что у них нет оснований полагать, что суд является независимым. По этой же причине не растут инвестиции ни иностранные, ни внутренние, и бизнесмены сегодня не хотят вкладывать деньги и развивать производство. Предприниматели боятся незаконных наездов, рейдерских захватов, необоснованных претензий контролирующих органов и не верят в то, что суд защитит их права.

Недоверие к судебной системе – это причина причин. Ее устранение даст возможность решить многие проблемы, о которых думает и власть, и экспертное сообщество, и которые ощущаются всеми – каждым гражданином, каждым предпринимателем. Это недоверие, однако, не может исчезнуть без устранения порождающих его условий.

Так, можно сколько угодно говорить, что нужно освободить судебную систему от обвинительного уклона, но пока не будет изменен кадровый подход к формированию судейского корпуса, избавиться от этого не удастся. Давать права Следственному комитету, прокуратуре, поменять их права местами, перемножить права или разделить – обвинительный уклон не исчезнет, и результата не будет, пока кадровый состав судей остается прежним.

Если рассмотреть порядок финансирования судебной системы, то из года в год повторяется одна и та же история – Судебный департамент и председатели высших судов должны идти на поклон в правительство и в Госдуму для того, чтобы отстоять необходимые средства на будущий год. Понятно, что когда судебная власть ежегодно должна выпрашивать деньги на свое существование, ни о какой реальной независимости суда не может быть и речи.

В большинстве европейских стран существуют законы, по которым судебной системе полагается определенный процент от расходной части бюджета. У нас фактически Судебному департаменту ежегодно выделяется 0,7% бюджета. Почему не принять закон, по которому судебная система будет получать те же 0,7% расходной части в течение 5 лет? Тогда в течение 5 лет судебная власть не должна будет ходить на поклон ни к исполнительной власти, ни к законодательной. Это очень важный инструмент обеспечения независимости судебной власти.

Еще одна проблема – колоссальные полномочия председателей судов. Сейчас от них исходит решающая рекомендация в президентские структуры для назначения судьей. Но функция оценки и представления кандидатов, впервые назначаемых на судейскую должность, должна осуществляться независимыми органами. Также на председателей судов не может возлагаться обязанность распределять дела между судьями – “непредседательское” распределение дел существует уже в арбитражных судах. От председателей судов не должны зависеть карьера судьи, судейские надбавки к должностным окладам, присвоение судье квалификационных классов, возбуждение дисциплинарного производства, не говоря уже о недопустимости неформального председательского влияния на вынесение судебных решений. Все это не согласуется с независимостью при осуществлении правосудия. Изменение статуса председателя-начальника требует иного порядка его приобретения – председатель суда должен избираться судьями из их состава либо на Пленуме высшего суда или получать свою должность на основе ротации, а не назначаться. Если ставится задача обеспечить независимость судей, то следует отказаться от назначения председателей судов и перейти к их избранию.

Назрели и другие меры по устранению факторов зависимости судов и судей. В частности, организация по экстерриториальному принципу судебных территорий, не совпадающих с административно-государственным делением. Данный подход к устройству судебной системы, известный из дореволюционной российской истории и апробированный в последнее двадцатилетие в арбитражных судах, где судебные округа охватывают территории нескольких субъектов федерации, позволил бы также создать и в системе судов общей юрисдикции самостоятельные апелляционные и кассационные инстанции. Это усилило бы их эффективность при проверке судебных актов, способствовало бы преодолению сращивания судов с региональной властью и органами уголовного преследования. Были бы обеспечены существенно большие возможности оспаривания судебных приговоров и решений за пределами субъекта федерации, а также затруднено использование административного ресурса для влияния на суд. Этому же могло бы служить и создание по экстерриториальному принципу самостоятельной административной юрисдикции, отделенной как от уровня местной власти, так и от органов власти субъектов РФ.

Необходимо институциональное и функциональное обеспечение эффективного судебного контроля за следствием в уголовном судопроизводстве. Речь идет об одном из сущностных элементов контрольной деятельности судов, осуществляемой в силу конституционного принципа разделения властей. Существующий же уровень судебного контроля за следствием находится на нулевой отметке. Не говоря уже о том, что по отношению к расследованию уголовных дел практически отсутствуют и какие-либо другие возможности контроля. Нет надзора прокуратуры за расследованием – она ничего не может проверить в ходе предварительного следствия. И при этом практика не дает также никаких оснований надеяться на проверку процедур и результатов расследования в суде, когда дело попадает в первую судебную инстанцию.

Мы уже упоминали об обвинительном уклоне, о необходимости преодоления, как подчеркивал президент РФ, “обвинительной связки судов с правоохранительными органами”. Но эта проблема не может быть решена без организации судебного контроля за расследованием. Возможный путь – воссоздание существовавшего в дореволюционной России института следственных судей (в статусе членов областных судов), которые могли бы на определенное время выделяться для рассмотрения всех споров на досудебных стадиях производства. Следственные судьи именно как представители судебной, а не обвинительной власти должны быть в стадии расследования арбитрами между сторонами обвинения и защиты. Это может обеспечить и действительную состязательность, и устранение обвинительного уклона, и большую объективность при применении мер пресечения, рассмотрении жалоб и ходатайств стороны защиты в ходе досудебного производства. Институт следственных судей может восстановить утраченный конституционный баланс контрольных функций суда, обвинения и защиты. Будет исключена и возможность дальнейшего рассмотрения в суде дела тем же судьей, который ранее принял решение об аресте обвиняемого. Сейчас же для судьи, решившего на досудебной стадии процесса арестовать обвиняемого, не действует даже запрет повторного участия в дальнейшем рассмотрении предъявляемого обвинения – напротив, как правило, приговор выносит именно тот, кто арестовал.

Не обеспечен и эффективный процессуальный контроль за качеством судебных решений. В судах общей юрисдикции до сих пор не закреплено в законе требование об обязательном ведении официальной аудиозаписи судебного заседания. Без этого нет объективной фиксации процесса рассмотрения дела судом, невозможно исключить распространенные случаи фальсификации протоколов судебных заседаний и гарантировать последующую проверку судебных актов в вышестоящей судебной инстанции. Не решена задача превращения действующих по всем делам в судах общей юрисдикции с 2012-2013 годов апелляционных процедур проверки судебных актов в эффективные средства судебной защиты – сейчас новые процедуры, по существу, отторгаются старыми судебными структурами и ориентированным на старое законодательство судейским корпусом.

Для усиления гарантий независимого правосудия необходимо остановить процесс уничтожения суда с участием присяжных. Его компетенция постоянно сокращается. В связи с введением в настоящее время процедуры апелляции в областных, краевых, республиканских судах большая часть дел из их компетенции, в которых было возможно участие присяжных, передается в районные суды, где суд присяжных исключен. Но перераспределение компетенции между судами не должно сопровождаться ликвидацией признанного Конституцией РФ права обвиняемого на суд присяжных. Законодатель не уполномочен и на отмену конституционного права граждан на участие в правосудии.

Суд с участием присяжных заседателей может быть противовесом многим негативным явлениям в сфере правосудия – он позволяет противопоставить ведомственным корпоративным интересам правоохранительных органов независимую оценку результатов их деятельности со стороны представителей гражданского общества. Поэтому естественно, что и Уполномоченные по правам человека и по правам предпринимателей, и Совет при президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека, и арбитражные суды поднимают вопрос о расширении категорий дел, по которым должно обеспечиваться участие присяжных. В связи с этим предлагается, в том числе, введение суда присяжных по делам об экономических преступлениях и о некоторых категориях гражданских дел, а также процедура, позволяющая обеспечить передачу уголовного дела по ходатайству обвиняемого о судебном разбирательстве судом с участием присяжных из районного суда в вышестоящий суд, где их участие обеспечено. Вместе с тем ставятся и вопросы о введении институтов присяжных арбитражных заседателей-специалистов, а также заседателей в судах общей юрисдикции. Общая идея – развитие социального контроля за правосудием и воспрепятствование незаконному влиянию на суд или необъективному судебному разбирательству.

Как уже говорилось, нельзя надеяться на реальное реформирование в судебной системе без осуществления мер по формированию судейского корпуса, способного обеспечить справедливое правосудие. Среди таких мер осуществление подбора кандидатов на судейские должности независимым органом, состоящим из судей, представителей других юридических профессий и представителей гражданского общества; обеспечение прозрачности процедур подбора и назначения кандидатов; гарантии для равного доступа представителей всех юридических профессий к судейским должностям. Это должно способствовать исключению протекционизма и освобождению судейского корпуса от стереотипов деятельности, не совместимых с требованиями к осуществлению правосудия.

Не последнюю роль должно играть и реальное обеспечение несменяемости судей и их ответственности, исходя из необходимого баланса независимости и контроля. Это требует изменений в основаниях и процедурах дисциплинарной ответственности судьи. Должно исключаться необоснованное дисциплинарное преследование, в том числе за существо выносимых решений. В связи с этим необходимо отказаться от оценки деятельности судей по показателям отмены и изменения их решений. Процедура отрешения судьи от должности должна защищать от произвола судейской бюрократии, стремящейся освободиться от любого независимого судьи. Решение этой задачи возможно путем дальнейшего развития особой юрисдикции – суда по персональным делам судей (например, на базе уже созданного дисциплинарного судебного присутствия) либо введения процедуры отрешения судьи от должности путем импичмента на основе решения законодательного органа. Когда счет лишенных полномочий идет не на единицы, как это бывает во многих странах, а на сотни, это подрывает доверие к суду и к инстанциям, отвечающим за назначение и удаление с должности.

Речь идет о проблемах не только самой судебной системы, но о дальнейшем развитии России как правового государства, в котором каждый чувствует себя защищенным, где может успешно развиваться предпринимательство и привлекательны инвестиционные перспективы.

Тамара Морщакова, доктор юридических наук, Михаил Барщевский, доктор юридических наук, Российская газета