В настоящее время Россия взяла курс на модернизацию, которая невозможна без упорядочения существующих экономических отношений, особенно в сфере привлечения и размещения частного капитала. На фоне этого особую озабоченность в последние годы вызывает стремительный рост преступлений, совершаемых в интересах или с использованием юридических лиц.

Масштаб данного явления в настоящее время позволяет говорить о том, что в России сформировался качественно новый вид преступности – преступность юридических лиц (зарубежный аналог данного термина "преступность корпораций" или "корпоративная преступность").

Этот вид преступности представляет реальную угрозу экономической безопасности государства, а также интересам добросовестных участников экономического оборота. В частности, он оказывает негативное влияние на инвестиционную привлекательность России (существенно повышает инвестиционные риски, связанные с незащищенностью российских финансовых инструментов от преступных посягательств), что обуславливает отток из страны капитала. Преступность юридических лиц дестабилизирует и фундаментальные факторы экономики, что опосредованно способствует спаду основных экономических показателей, в том числе росту инфляции, снижению производства, перемещению капитала в теневой сектор экономики. Наблюдающейся в стране стремительный рост цен на основные товары потребления связан не только с конъюнктурой мировых цен и иными экономическими факторами, но и во многом обусловлен спекулятивными сделками и манипулированием ценами на рынке товаров и услуг, а также монополистическими сговорами недобросовестных компаний, которые за счет расшатывания основ экономической стабильности государства получают сверхприбыль.

Наконец, преступность юридических лиц способствует повышению степени криминогенности общества в целом, в частности порождает или создает условия для развития таких опасных социальных явлений, как коррупция (особый ее вид – корпоративная коррупция), экологическая преступность, финансирование терроризма и организованной преступности.

Хотелось бы отметить, что процесс формирования и развития этого вида преступности в том или ином виде характерен для любой национальной рыночной экономики. Он возникает на определенном этапе ее развития и рассматривается как побочный, однако объективно неизбежный фактор.

Многими странами мира накоплен обширный опыт эффективного противодействия этому негативному явлению, сформированы стандарты и критерии, которые нашли отражение в международных нормативных правовых актах. Одним из таких стандартов является требование ввести в национальное законодательство уголовную ответственность юридических лиц за причастность к наиболее опасным видам преступлений.

Так, статья 10 Конвенции ООН против транснациональной организованной преступности, а также дополняющие ее Протокол против незаконного ввоза мигрантов по суше, морю и воздуху и Протокол о предупреждении и пресечении торговли людьми, особенно женщинами и детьми, и наказании за нее обязывают ввести уголовную ответственность юридических лиц за причастность к организации преступного сообщества, к отмыванию имущества и доходов, полученных преступным путем, к коррупции, к преступлениям против правосудия, к организации незаконной миграции и к торговле людьми.  

Статья 26 Конвенции Организации Объединенных Наций против коррупции устанавливает обязанность ввести уголовную ответственность юридических лиц за причастность к преступлениям коррупционной направленности, относя к категории коррупционных преступлений в том числе подкуп должностных лиц иностранного государства и корпоративную коррупцию в коммерческих организациях.

Статья 18 Конвенции об уголовной ответственности за коррупцию предусматривает обязательность введения уголовной ответственности юридических лиц за преступления коррупционной направленности, также включая в эту категорию преступлений корпоративную коррупцию и устанавливая правило, согласно которому юридическое лицо должно нести уголовную ответственность в том числе и за ненадлежащую организацию внутреннего корпоративного контроля за деятельностью лиц, занимающих должности в органах его управления, что повлекло возможность совершения преступления коррупционной направленности.

Хотелось бы отметить, что в мировой практике правового регулирования института уголовной ответственности юридических лиц сложилось три базовые модели.

Первая модель основывается на традиционной конструкции уголовной ответственности юридических лиц, при которой юридическое лицо наряду с физическим лицом рассматривается в качестве самостоятельного субъекта преступления.

Эта модель характерна как для правовых систем стран общего права (Англия, Шотландия, Ирландия, США, Канада, Австралия, государства – бывшие английские колонии), так и для стран, принадлежащих к романо-германской семье права (Австрия, Бельгия, Голландия, Люксембург, Португалия, Франция, страны – бывшие французские колонии, Финляндия и др.). Институт уголовной ответственности в традиционном виде инкорпорирован и в  правовые системы бывших республик СССР (Грузия, Литва, Молдова, Эстония).

Для компании в этом случае могут действовать как некоторые или все уголовно-правовые запреты, предусмотренные для физических лиц, так и специальные нормы, предусматривающие уголовную ответственность исключительно для юридических лиц. 

Так, в 1978 г. в штате Индиана (США) обвинение в убийстве трех человек, сгоревших заживо в автомобилях марки "Пинта", было предъявлено корпорации "Форд", руководство которой допустило выпуск автомобиля этой марки в продажу, зная, что его бензобак расположен в опасном месте и может взорваться при столкновении.

Следует отметить, что в американской судебной практике случаи назначения корпорациям уголовного наказания не получили широкого распространения в связи с тем, что корпорации всегда стремятся заключить сделку о признании вины, как это было, например, в случае с концерном "Даймлер", заплатившим в рамках такой сделки 185 миллионов долларов США штрафа. Компания обвинялась в даче взяток государственным служащим в более чем в 20 странах мира за  победу в конкурсе на поставку произведенных ею автомобилей для государственных нужд.

Корпорации могут нести уголовную ответственность как наряду с физическими лицами, так и самостоятельно. При этом в зависимости от роли возможны различные формы соучастия юридического лица с другими организациями и(или) физическими лицами. В Англии, например, корпорация привлекается к уголовной ответственности в качестве исполнителя преступления за деяния, совершаемые от ее имени в пределах своей компетенции должностным лицом органа управления. Однако в зависимости от обстоятельств дела она может быть привлечена к ответственности в качестве пособника и даже организатора преступления.

Недостаток рассматриваемой модели заключается в том, что признание юридического лица субъектом преступления не вполне соответствует традиционной уголовно-правовой доктрине виновной ответственности, которая заключается в целенаправленно осознанном субъективном (психическом) отношении субъекта к деянию и его последствию. Только при наличии вины содеянное приобретает реальную общественную опасность. Объективное вменение в соответствии с законодательством большинства стран запрещено.

Организация, будучи некоей юридической фикцией, то есть искусственной конструкцией, не обладает психикой. Этот вывод некоторым ученым   даже дал основание утверждать что юридическое лицо вообще не может нести какую-либо публично-правовую ответственность. Однако эта позиция не получила широкого распространения.

В связи с этим хотелось бы отметить следующее.

Пожалуй, трудно не согласиться с тем, что юридическое лицо, как и любое другое объединение людей на основе общности определенного интереса, имеет некую волю, стремится к достижению определенной цели. В некотором смысле единую волю можно усмотреть даже у неконтролируемой толпы. В отличие от неконтролируемой толпы деятельность людей, объединенных в организации, носит упорядоченный системный характер, потому и воля юридического лица, как правило, имеет четкую и однозначную форму выражения.

Также сложно поспорить и с тем, что, вступая в гражданский оборот и в иные общественные отношения, юридическое лицо действует не хаотично, а осознанно и упорядоченно.

Таким образом, юридическое лицо как целостное образование  обладает сознанием и волей, которые представляют собой консолидированные определенным образом сознание и волю его участников.

Исходя из этого во многих отраслях права, в том числе и публичных, признается отличная от учредителей (участников) правоспособность, а из нее – и деликтоспособность юридических лиц.

В этом смысле определенный интерес представляет зародившаяся в США доктрина, называемая alter ego (в переводе с английского "второе "я"), которая в буквальном смысле рассматривает корпорацию как "продолжение личности" ее участников. 

Вторая модель уголовной ответственности юридических лиц в большей мере учитывает принцип виновной ответственности лица за совершения преступления, и основывается на признании физического лица единственно возможным субъектом преступления. В случае же участия юридического лица в преступлении, совершаемом физическим лицом в его интересах, юридическое лицо наряду с физическим лицом подвергается  уголовно-правовому воздействию.

В настоящее время эта модель введена в уголовное законодательство таких стран, как Австрия, Албания, Испания, Латвия, Мексика, Перу, Турция, Швейцария. Как представляется, для российской правовой системы наиболее предпочтительна именно эта модель, так как она позволяет эффективно бороться с преступностью юридических лиц без изменения действующей доктрины уголовного права России, которое в большей степени чем другие мировые уголовно-правовые системы проникнута принципом личной виновной ответственности. 

С учетом того что юридическое лицо не рассматривается в качестве субъекта преступления, как правило, неблагоприятные уголовно-правовые последствия участия в преступлении относятся не к институту уголовно-правового наказания (которое несет только физическое лицо), а к иным мерам уголовно-правового воздействия.  

Третья модель предполагает административную ответственность юридических лиц за причастность к преступлению. Отнести эту модель к уголовной институту уголовной ответственности юридических лиц можно лишь с определенной долей условности. Некоторыми учеными эта модель называется "квазиуголовная ответственность юридических лиц". Она характерна для стран, занимающих умеренную позицию относительно мер воздействия в отношении юридических лиц. Данная модель в настоящее время существует в Германии, Италии, Швеции. На ней основано и законодательство России. В Уголовном кодексе Российской Федерации отсутствуют санкции за причастность юридического лица к преступлению. Вместо этого такие санкции содержатся в законодательстве об административных правонарушениях.

Однако следует отметить, что даже в указанных странах в связи со значительным ростом корпоративной преступности уже давно отмечается недостаточность административных санкций и всерьез обсуждается вопрос о переходе к первой или второй из вышеперечисленных моделей уголовной ответственности юридических лиц. 

Признает это и мировое сообщество.

Несоответствие российского административного законодательства в рассматриваемой области мировым стандартам противодействия коррупции отметило ГРЕКО, указав в очередном отчете на неисполнение Россией рекомендации по введению уголовной ответственности юридических лиц. И это было сделано уже после внесения соответствующих поправок в законодательство Российской Федерации об административных правонарушениях.

Представляется, что в России, избравшей курс модернизации экономики, уже на настоящем этапе следует отказаться от совершенствования процедуры административной ответственности юридических лиц за причастность к преступлению.

При данном правовом подходе участие физического лица в преступном событии рассматривается как общественно опасное деяние, а юридического лица – лишь как административный проступок, что не соответствует той степени общественной опасности, которая возникает при участии в преступлении юридического лица, воля которого направлена на достижение преступного результата.

Такой подход не соответствует и статье 1 УК РФ, которая устанавливает принцип строгой кодификации уголовного законодательства России, то есть определяет, что единственным его источником является Уголовный кодекс Российской Федерации.

Также следует отметить, что возможности установления обстоятельств причастности юридического лица к событию преступления в рамках административного производства весьма ограничены.

Из-за меньшей степени социальной опасности административных правонарушений (их антиобщественного, а не общественно опасного характера) производство по делам об административных правонарушениях проводится в режиме экономии процессуальных сил и средств, в том числе по упрощенной процедуре, в более сжатые сроки, чем предварительное расследование. При производстве по этой категории правонарушений не могут быть проведены оперативно-розыскные мероприятия. В связи с этим возникает вопрос можно ли установить, например, факт дачи незаконного вознаграждения от имени юридического лица (ст. 91.28 КоАП РФ) без оперативного документирования самого события передачи вознаграждения посредством таких оперативно-розыскных мероприятий, как прослушивание телефонных переговоров, оперативный эксперимент и т.д.? Ответ на этот вопрос очевиден. 

Даже, если допустить возможность установления приговором, вынесенным физическому лицу, обстоятельств совершения юридическим лицом административного правонарушения, выражающегося в причастности к данному преступлению,  максимальный срок давности привлечения к административной ответственности составляет один год. Однако в подавляющем большинстве случаев  в силу сложности способа совершения преступления с использованием юридического лица с момента возбуждения уголовного дела данной категории и до вступления в законную силу приговора по нему проходит более одного года. Кроме того, предусмотренный законом предмет доказывания по уголовному делу не включает в себя обстоятельств причастности юридического лица к преступлению, поэтому приговор не всегда будет содержать фактических данных, достаточных для привлечения организации к административной ответственности. 

Действующее законодательство об административных правонарушениях не предусматривает международного сотрудничества, без которого противодействие транснациональной преступности юридических лиц становится неэффективным. Введение этого института в Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях не вполне соответствует сути и назначению административного производства, которое, как уже было отмечено, традиционно предполагало более упрощенную и менее затратную процедуру, чем уголовное судопроизводство. Это потребует и других дополнительных необоснованных затрат, связанных, например, с формированием специализированных подразделений, осуществляющих функции международного сотрудничества по делам об административных правонарушениях, заключение международных договоров и соглашений о сотрудничестве с различными странами, с которыми уже заключены соглашения о сотрудничестве по уголовным делам.

Кроме того, законодательство об административных правонарушениях не предусматривает (и с учетом указанной специфики правового регулирования не может предусматривать) всего спектра санкций, адекватных общественной опасности рассматриваемого вида преступности, в том числе лишения лицензии, запрета на осуществление определенного вида деятельности, принудительной ликвидации юридического лица и др.

Все эти несовершенства действующего законодательства позволяют юридическим лицам абсолютно безнаказанно решать свои корпоративные задачи преступными средствами. В худшем случае компания приносит в жертву кого-либо из ее менеджеров, который и привлекается к уголовной ответственности. Сама же недобросовестная организация после этого продолжает участвовать в преступной деятельности – давать через своих представителей взятки для победы в тендерах, причинять вред экологии, манипулировать ценами на рынке и т.д.  

Из вышеизложенного объективно следует вывод о том, что разделение судопроизводства, направленного на  изобличение в преступлении физического и юридического лица, на уголовное и административное носит искусственный  характер и не способствует формированию эффективного механизма противодействия преступности юридических лиц. Развитие же действующих институтов административного законодательства до уровня, адекватного текущим потребностям борьбы с этим видом преступлений, предполагает приближение административного процесса по степени сложности процессуальных процедур и жесткости санкций к уголовному судопроизводству и стирание границ между этими отраслями права.

Передовой мировой опыт противодействия преступности юридических лиц диктует необходимость введения института ответственности юридических лиц за причастность к преступлению именно в уголовное законодательство. С учетом изложенного представляется необходимым безотлагательно принять следующие меры:

1)    исключить из Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях положения, предусматривающие ответственность юридических лиц за причастность к преступлениям (на начальном этапе за исключением налоговых преступлений), оставив в кодексе только положения об ответственности юридических лиц за административные правонарушения;

2)    ввести в Уголовный кодекс Российской Федерации институт мер уголовно-правового воздействия в отношении юридических лиц.

Соответствующий проект закона о введении мер уголовно-правового воздействия разработан в Следственном комитете Российской Федерации.

В нем причастность юридического лица к преступлению определяется как совершение преступления в интересах юридического лица либо использование юридического лица в целях совершения, сокрытия преступления или последствий преступления. При этом причастность будет иметь место лишь в случаях совершения таких преступлений специальным субъектом, в качестве которого предусмотрено физическое лицо, выполняющее в юридическом лице управленческие функции.

Эта конструкция в полной мере отвечает мировым стандартам уголовной ответственности юридических лиц, на ней основано подавляющее большинство зарубежных институтов уголовной ответственности юридических лиц.  Например, в соответствии со статьей 121.2 УК Франции юридические лица подлежат уголовной ответственности за преступные деяния, совершенные в их пользу органами или представителями юридического лица.

Новеллой, отражающей специфику российской преступности юридических лиц, является введение в субъектный состав преступления, причастность к которому влечет меры уголовно-правового воздействия в отношении юридических лиц, такого специального субъекта, как лицо, осуществляющее в юридическом лице фактическое руководство. К этой категории в соответствии с проектом закона относятся лица, которые, хотя и не занимали должность в юридическом лице и не действовали от его имени на основании доверенности, однако фактически определяли решения, принимаемые юридическим лицом. Данное положение сделает невозможным  уклонение от уголовно-правового воздействия компаний, практикующих схемы номинального руководства, при которых лицо, фактически определяющее волю организации, формально не имеет отношения к его органам управления.

В качестве видов мер уголовно-правового воздействия могут быть предложены следующие:

1) предупреждение;

2) штраф;

3) лишение лицензии, квоты, преференций или льгот;

4) лишение права заниматься определенным видом деятельности;

5) запрет на осуществление деятельности на территории Российской Федерации;

6) принудительная ликвидация. 

Этот перечень санкций также соответствует мировым стандартам.

Анализ уголовного законодательства различных стран показывает, что помимо штрафа к корпорациям могут быть применены:

1) специальная конфискация (Албания, Бельгия, Ирак, США, Франция);

2) ограничение деятельности юридического лица, в том числе запрет заниматься отдельными видами деятельности, закрытие подразделений или филиалов (Албания, Бельгия, Испания, Литва, Молдова, Перу, Франция);

3) временное прекращение деятельности юридического лица (Испания, Перу);

4) ликвидация юридического лица (Бельгия, Литва, Молдова, Перу, Франция);

5) публикация приговора (Бельгия, Франция).

УК Франции кроме перечисленных наказаний предусматривает для юридических лиц такие наказания, как помещение под судебный надзор; запрещение участвовать в договорах, заключаемых от имени государства; запрещение обращаться к населению с целью получения вкладов или размещения ценных бумаг; запрещение пускать в обращение чеки иные, нежели те, которые позволяют получение средств векселедателем в присутствии плательщика по переводному векселю, или те, которые удостоверены, или пользоваться кредитными карточками продолжительностью не более 5 лет. В исключительных случаях может быть назначена общая конфискация имущества юридического лица (за преступления против человечества и незаконное распространение наркотиков).

При определении вида меры уголовно-правового характера в соответствии с проектом закона должны учитываться категория преступления, к которому причастно юридическое лицо, тяжесть наступившего в результате совершения преступления последствия, характер и степень причастности юридического лица к преступлению, меры, принятые юридическим лицом для предупреждения и пресечения преступления, нейтрализации его негативных последствий. При назначении меры уголовно-правового характера будут принимаются во внимание также данные, характеризующие само юридическое лицо, в том числе его предыдущие судимости, благотворительная и иная общественно полезная деятельность.

При этом предусмотрены различные виды штрафа, в том числе в виде единовременной выплаты в размере, например, от пятидесяти тысяч до пяти миллионов рублей (фиксированный штраф), в виде единовременной выплаты в размере, кратном полученному юридическим лицом в результате преступления дохода, или кратном предотвращенному в результате преступления убытку либо кратном стоимости приобретённого в результате преступления имущества (кратный штраф) или в виде систематических ежеквартальных платежей в размере от пяти до двадцати пяти процентов дохода осужденного юридического лица в течение срока от одного года до двух лет (аннуитетный штраф).

Во избежание вывода ликвидных активов с момента вступления в законную силу решения суда, устанавливающего юридическому лицу одну или несколько мер уголовно-правового характера, до полного исполнения назначенной меры воздействия юридическому лицу запрещается проводить добровольную ликвидацию или реорганизацию, а также отчуждение принадлежащих ему акций или долей зависимых хозяйственных обществ и недвижимого имущества. Предусматривается, что в случае реорганизации причастного к преступлению юридического лица до принятия судом решения о применении мер уголовно-правового воздействия подлежащие применению меры уголовно-правового характера назначаются правопреемнику реорганизованного юридического лица.

Проектом закона предусматривается, что признание юридического лица причастным к преступлению на основании решения суда повлечет для него правовое последствие в виде судимости на определенный срок. Это обстоятельство будет учитываться при назначении меры воздействия в случае повторной причастности юридического лица к преступлению. Кроме того, судимость может учитываться органами государственной власти и местного самоуправления при проведении приватизации или размещении заказов на поставки товаров, выполнение работ, оказание услуг для государственных или муниципальных нужд. В качестве одного из ограничений может быть предусмотрено также снятие в отношении осужденного юридического лица с непогашенной судимостью ограничений, связанных с периодичностью проведения проверок органами государственного контроля (надзора), а также органами муниципального контроля. Деятельность таких юридических лиц, осуществляемая ими в сфере, в которой было совершено преступление, будет проверяться в порядке плановой проверки раз в год, а не в три года, как это предусмотрено в настоящее время.

Посредством института уголовно-правового воздействия в отношении юридических лиц можно также бороться с фиктивными юридическими лицами – так называемыми фирмами-однодневками.

Установление в ходе уголовного судопроизводства факта создания юридического лица исключительно в целях совершения или сокрытия преступления, то есть, по сути, его фиктивности, с применением в отношении него такого вида уголовно-правового воздействия, как ликвидация, позволит признать сделки, заключенные этим юридическим лицом в целях совершения или сокрытия преступления, недействительными.

В настоящее же время фиктивные юридические лица продолжают существовать даже после вынесения физическому лицу, совершившему преступление, обвинительного приговора. Эти организации пользуются полноценной гражданско-правовой защитой наравне с организациями, обладающими надлежащей юридической личностью. Впоследствии потерпевшему, утратившему имущество в результате заключения сделок от имени фиктивного юридического лица, признать эти сделки недействительными и возвратить имущество  очень сложно. Если же в ходе отмывания незаконно приобретенного имущества наряду с российскими использовались и фиктивные юридические лица, зарегистрированные в иностранных, особенно оффшорных, юрисдикциях, добиться защиты нарушенных преступлением прав на имущество практически невозможно. Судебные органы иностранных государств, основываясь на положениях международного права, инкорпорированных в свое национальное законодательство, как правило, требуют решения российских судов о привлечении к уголовной ответственности юридических лиц, выступавших контрагентами в цепочке таких фиктивных сделок с имуществом потерпевшего.  

Сходная правовая конструкция известна законодательству многих стран с развитым правовым регулированием экономического оборота.  Например, в США суд, установив, что компания учреждена для удовлетворения личных интересов ее учредителей, в том числе для совершения ими противоправного деяния, сокрытия от налогообложения или от взыскания имущества, может признать такую корпорацию фиктивной, отказав ей в защите как юридическому лицу. Эта процедура, называемая "снятием с компании корпоративной вуали" (to pierce the corporate veil), применяется в целях исключения лимитированной (ограниченной) ответственности учредителя за действия учрежденной им фиктивной компании и предполагает переложение бремени ответственности за совершенные от ее имени действия на учредителя. Сделки, заключенные такой компанией, считаются заключенными от имени ее учредителя.

Введение института мер уголовно-правового воздействия в отношении юридических лиц также будет способствовать принятию юридическими лицами дополнительных мер корпоративного контроля за своими должностными лицами органов управления, решая тем самым задачу профилактики преступности юридических лиц.    

Хотелось бы, чтобы институт уголовно-правового воздействия в отношении юридических лиц не рассматривался как очередной инструмент для "кошмаривания" бизнеса. При разработке проекта закона мы исходили из необходимости создания дополнительного правового механизма защиты общества и добросовестных участников экономического оборота от преступности юридических лиц.

Александр Бастрыкин, "Российская газета"

---