Кража мобильного телефона

Конституционный суд РФ дал подробные разъяснения, в каких случаях случайную ценную находку можно оставить себе без правовых последствий.

Четкий алгоритм предусматривает несколько обязательных шагов, в противном случае чей-то мобильный телефон, кошелек или ювелирное украшение – уже не подарок судьбы, а уголовное дело.

В подобной ситуации независимо друг от друга оказались Альбина Галимьянова из Башкирии и Виктор Пузряков из Ульяновской области, которые проигнорировали требования статьи 227 ГК РФ. “Нашедший потерянную вещь обязан немедленно уведомить об этом лицо, потерявшее ее, или собственника вещи, или кого-либо другого из известных ему лиц, имеющих право получить ее, и возвратить найденную вещь этому лицу, – указывает закон. – Если вещь найдена в помещении или на транспорте, она подлежит сдаче представителю владельца этого помещения или средства транспорта”.

Альбина нашла Samsung в пустом салоне рейсового автобуса, вынула из него SIM-карту прежней владелицы и стала пользоваться.

Но правоохранителям удалось установить этот факт и привлечь Галимьянову к ответственности по статье 158 УК РФ “Кража”.

Аналогичная ситуация произошла и в Ульяновске, только Виктор был не пассажиром, а водителем. Он подвез человека до железнодорожного вокзала, а тот, выходя, выронил телефон и обнаружил потерю только в поезде. В обоих случаях суды исходили из того, что существует разница между потерянной вещью и забытой.

В первом случае владелец не знает, где она находится, во втором – теоретически может вернуться и забрать свою собственность. На этом основании представители Фемиды и определили наказание для Галимьяновой и Пузрякова. Она получила шесть месяцев лишения свободы условно с испытательным сроком год, он – штраф в 15 тысяч рублей (стоимость телефона).

По мнению заявителей, сложившаяся практика противоречит в первую очередь конституционному принципу равенства перед законом и судом (статья 19 Конституции РФ).

Возникла такая ситуация после 2017 года, когда Верховный суд подтвердил приговор Сегежского горсуда Карелии по делу о присвоении телефона и фактически связал статьи 227 ГК и 158 УК РФ. До этого решения за нарушения правил возврата находки наша судебная система не карала, то есть более поздние “коллекционеры” оказались в худшем положении.

– Наличие возможности у судей привлекать к ответственности по части 1 статьи 158 за нарушения статьи 227 по своему усмотрению создает предпосылки для нарушения прав граждан и искажения норм права в других сферах закона, – сказано в жалобе Альбины Галимьяновой.

Изучив материалы дела, судьи КС не нашли в оспоренных нормах противоречия Основному Закону страны. Однако при этом подчеркнули, что “объективную сторону хищения в виде кражи найденного имущества, заведомо принадлежащего другому лицу и не имеющего признаков брошенного, образует единое сложное деяние”, которое должно обладать определенными признаками.

Статья 158 УК РФ описывает такие признаки. Однако “чтобы отграничить гражданско-правовое по своей сути злоупотребление правомочиями нашедшего вещь от собственно хищения, необходимо дополнительно обратиться к положениям иных законодательных актов”. А в частности к Гражданскому кодексу РФ. Который, если суммировать требования, главным критерием добросовестного поведения считает активные действия нашедшего ценную вещь, предпринятые для поиска владельца. И наоборот: активные действия, направленные на присвоение находки – попытки спрятать, вынуть SIM-карту, снять чехол, – свидетельствуют о криминальной составляющей ситуации.

– Описанное поведение, направленное на окончательное лишение законного владельца утерянного имущества и распоряжение чужим имуществом как своим собственным, по своей природе является кражей, – указал КС РФ, – возможность осознания и предвидения наступления уголовной ответственности за которую не связана с наличием у совершающего такого рода деяния лица представления об особенностях содержания статьи 227 ГК РФ.

Таким образом, “само по себе невыполнение действий, предусмотренных пунктами 1 и 2 статьи 227 ГК РФ, если в них не содержатся указанные признаки, не дает оснований для привлечения к ответственности за кражу”. Но в деле Альбины Галимьяновой и Виктора Пузрякова они есть. И хотя КС РФ разрешил пересмотр судебных решений в обоих случаях, однако указал, что “президиум ВС РФ вправе оставить соответствующие судебные решения без изменения, если они основаны на истолковании указанных норм, не расходящемся с их конституционно-правовым смыслом, выявленным в настоящем постановлении”.

Суд

У меня зазвонил телефон. Чужой

Объяснив отличие находки от кражи, Конституционный суд РФ продемонстрировал интерес к обыкновенным, но от этого не перестающим быть крайне важными ситуациям из жизни граждан. Их ясная правовая квалификация и интерпретация – знак уважения к гражданам и стремление сделать область правового регулирования нашей жизни всем понятной, никого не пугающей и обо всем предупреждающей.

Мы все теряем мобильные телефоны, а некоторые их находят. Теперь вопрос “Что нужно делать, найдя их, и чем чревато неверное обращение с находкой?” люди будут задавать себе, видимо, куда чаще.

Мораль, вытекающая из постановления Конституционного суда, проста: нашел телефон – разыщи его хозяина (обычно это нетрудно сделать, позвонив его друзьям, отмеченным в контактах мобильника). Если же возникают трудности и хозяин не находится и не объявляется, заяви в полицию.

Но не менее, чем ясные и внятные законы, важны хорошие нравы.

В моем собственном опыте и опыте моих друзей на один случай “с концами” потерянного где-нибудь на велосипедной прогулке телефона приходится примерно 5-7 случаев быстрого возвращения забытых в такси и магазинах мобильников. Случаи находки мобильников тоже сегодня есть в практике почти каждого нашего современника. Обычно они заканчиваются поисками хозяев, в моем случае, например, неаккуратно положивших мобильник на капот папиного авто.

Судя по опыту и статистике, число находящих и возвращающих чужие вещи граждан во много раз больше тех, кто потихоньку (или по неведению) их присваивает. Но для тех, кто находит и решает, что “мне повезло, а остальное меня не касается, я могу выкинуть блок питания, вставить новый и пользоваться найденным, как своим”, должна быть предельно ясна перспектива законности и незаконности действий. Конституционный суд эту ясность внес.

Впрочем, среди случаев, с которыми сталкиваешься не в судебном и не в служебном, а в личном порядке, обращает на себя внимание еще один немаловажный фактор. Часто потерявший хороший мобильник человек богат, а нашедший его беден или бедны его родители, потому что мобильники часто находят дети. Можно представить всю ту гамму чувств, что испытывает ребенок, понимая, что пользование желанной для него находкой закон инкриминирует ему в преступление. Мы должны думать о том, чтобы защищающий нас закон не превращался в чьих-то глазах в надежную защиту интересов богатых и состоятельных людей и оставался безразличным к защите прав людей, на данный момент малообеспеченных.

Мобильник сегодня действительно, особенно для молодого поколения, форма существования, и об этом надо думать, создавая удобную систему рассрочек при их покупке и повышая доступность столь важного средства связи. Если потерявший телефон человек из среднего класса или просто обеспеченный гражданин, хорошо бы ему не забывать поблагодарить вернувшего ему телефон третьеклассника, которому мать не в состоянии купить новый мобильник вместо сломавшегося старенького.

Мария Голубкова (Санкт-Петербург), Российская газета