Исполнительный директор Фонда поддержки пострадавших от преступлений Матвей Гончаров стал гостем студии программы “Большая страна” на телеканале ОТР. Правозащитник рассказал ведущей программы Ангелине Грохольской и телезрителям, о том, как Фонд помогает жертвам преступлений и, что необходимо изменить в законодательстве и в правовом поле для защиты потерпевших в России.

Ангелина Грохольская: Став жертвой преступления, люди не спешат обращаться в полицию. Согласно опросу, проведенному ВЦИОМ, 49% пострадавших так никому об этом и не рассказали. По разным причинам – кто-то не хочет огласки, а кто-то не верит в правосудие. И видимо, не без оснований. На вопрос “Был ли возмещен вред, причиненный преступлением?” 70% опрошенных ответили отрицательно.

Где искать защиту? Поговорим об этом с исполнительным директором “Фонда поддержки пострадавших от преступлений” Матвеем Гончаровым. Матвей, здравствуйте.

Матвей Гончаров: Здравствуйте, Ангелина.

Ангелина Грохольская: Вот тот самый опрос, который проводил ВЦИОМ и о котором я сейчас сказала, он был проведен совместно с вашим фондом, по заказу фонда, если я не ошибаюсь. И в числе прочих был задан вопрос: “Можно ли преступность назвать серьезной проблемой для вашего региона?” Вот какие ответы были получены? Что говорят жители разных регионов?

Матвей Гончаров: Конечно, если посмотреть на все исследование, то жители городов и поселений, сельской местности озабочены своей проблемой. Преступность где-то стоит острее, где-то – нет. Но как проблему они ее, конечно, оценивают.

Ангелина Грохольская: А какие-то примеры по регионам привести – где сильнее, где это острее, где, наоборот, более спокойная обстановка? Ну, по ощущениям.

Матвей Гончаров: Традиционно обстановка в мегаполисах – здесь, соответственно, и плотность населения выше, и, соответственно, количество преступлений совершаемых также выше. Это Москва, Санкт-Петербург. У нас есть ряд регионов, где социально-экономическая ситуация не такая благополучная. И там, к сожалению, тоже имеется вот такая проблема. И сами граждане отмечают, что они испытывают определенные опасения относительно того, что они могут и пострадать, и собственно могут иметь какие-то негативные последствия для их жизни.

Ангелина Грохольская: А Юг и Север если сравнивать?

Матвей Гончаров: Традиционно, допустим, на Севере есть определенный момент – там преобладают, допустим, одни виды правонарушений, преступлений. На Юге – другие. Но надо сказать, что на Юге, согласно официальной статистике, опять же преступлений совершается меньше – допустим, в той же самой Чеченской Республике, Дагестане и так далее. Краснодарский край – там очень много преступлений против собственности.

А если отмечать как глобальную тенденцию в целом для России, не только Север, Юг, Запад, Восток и центральные регионы, то на 60% увеличилось количество мошенничеств, совершаемых в отношении граждан. В принципе, это объективная такая вещь. Преступность перестраивается. У нас социально-экономическая ситуация меняется в стране, да и в целом как бы в мире. Но говоря как бы о нас, можно сказать, что превалирует именно мошенничество, отъем собственности. И основная категория пострадавших граждан – это пенсионеры, социально незащищенные слои.

И сейчас, допустим, в Москве с прошлого года, я знаю, эта статистика выросла в несколько раз, именно по мошенничеству. С одной стороны, это, конечно, плохо. Но, с другой стороны, дела возбуждаются, по ним идет определенная работа. ГУВД Москвы публикуют эту информацию, доводят до сведения. То есть проводится также информационная работа: “Да, мы ловим. Есть такие-то виды мошенничеств. Будьте внимательны”. И отрадно, что доводят до суда. Не всегда бывает так гладко, потому что преступники – люди тоже не дураки. Они используют определенные механизмы по уходу от ответственности.

Ангелина Грохольская: А почему не обращаются в правоохранительные органы? 49% – почти половина.

Матвей Гончаров: Одна из причин – это малозначительность. Когда люди…

Ангелина Грохольская: Ну, вот те же пенсионеры, например, да? Они не пойдут.

Матвей Гончаров: У пенсионеров ситуация… Я бы так не стал обобщать.

Ангелина Грохольская: Да?

Матвей Гончаров: Потому что для пенсионеров сумма в 5 тысяч может быть очень значительной.

Ангелина Грохольская: Она значительная. Но, мне кажется, они поплачут, пожалуются и не пойдут.

Матвей Гончаров: Да. У нас есть ряд поправок в законодательстве, которые у нас подняли пороги, то есть часть с маленьким ущербом ушла в КоАП, а порог определенный там теперь в УК. То есть они поменяли там, несколько тысяч.

Ангелина Грохольская: А если ущерб маленький, то полиция заниматься не будет этим?

Матвей Гончаров: Ну, здесь все индивидуально. Нет, полиция обязана заниматься. Допустим, гражданин как рассуждает? “Я буду терять свое время. Допустим, если меня каким-то образом… Вот пришла эсэмэска – 300 рублей. Да и ну! Вот я буду сейчас?.. Не возбудят, а я потрачу время”. Малозначительность, трата времени. У нас, кстати, немножко совпадает с данными ВНИИ (у нас, правда, в принципе, это одно из первых мест занимает): люди не верят в эффективность действий полиции.

Ангелина Грохольская: Мы мыслим стереотипами. Вот почему не обращаются? Вы сами говорите – незначительность ущерба. Списали с телефона 300 рублей. А ведь это тоже мошенничество. Это тоже, по идее, преступление, которых сейчас много.

Матвей Гончаров: Конечно, конечно.

Ангелина Грохольская: Здесь 300, там 300 – в общих масштабах это получается уже большая сумма. Украли телефон? “Ну, ладно. Да, мне будет жалко. Пусть он, может быть, был не очень дорогой. Но я не буду обращаться в полицию, потому что мне жалко времени. Я думаю, что, наверное, никто не будет заморачиваться и искать его”. Разубеждайте нас! Говорите, что это не так.

Матвей Гончаров: Тем самым вы поощряете преступность, потому что вселяете в него уверенность, что он будет безнаказан.

Ангелина Грохольская: Вот! Безнаказан.

Матвей Гончаров: Преступники тоже развиваются. И когда ты понимаешь, что ты таким образом зарабатываешь себе деньги преступным путем, то ты вначале совершаешь маленькое правонарушение или, допустим, одно, а потом совершаешь несколько. А потом тебе придет в голову сделать что-то крупное. И когда делаешь такие опасные противоправные шаги, могут пострадать люди уже физически. Соответственно, преступник не остановится.

У нас по официальной статистике за прошлый год, 2016-й, 54,6% или 56% – рецидивисты. Причем они рецидивисты и по особо тяжким преступлениям. А преступность, как вы знаете… Вот у нас прошел ряд реформ последних лет. Ну, маленькими-маленькими темпами (не такими, как закладывается в законопроектах) она уменьшается все время и сейчас составляет порядка 650 тысяч. И 72% этих людей – это тяжкие и особо тяжкие преступники, которые совершили вот такие преступления. И понятно, что это могут быть особо тяжкие экономические преступления. Но когда совершается значительное количество преступлений против личности, тяжкий, особо тяжкий вред и убийства, то это, конечно, говорит о многом.

И люди у нас в тюрьме, как мы знаем, не исправляются. Пенитенциарная система в этом плане, к сожалению, не обладает всеми теми инструментами, которые позволили бы человеку каким-то образом исправиться. У нас нет индивидуального подхода.

Ангелина Грохольская: Мы уже говорили об этом, да.

Матвей Гончаров: Это сложно, это требует много денег. И реформы ни к чему пока не привели.

Ангелина Грохольская: Там глобальная проблема, системная. Это точно.

Матвей Гончаров: Да. Поэтому здесь я бы ни в коем случае никогда не рекомендовал бы граждан таким образом поступать.

Ангелина Грохольская: Давайте о вашем фонде. Как ваш фонд работает? Что он делает? Какие проекты есть?

Матвей Гончаров: Мы как аналитический центр профессионально занимаемся сейчас не только практической работой, но и аналитикой. Мы занимаемся экспертизой законопроектов. У нас есть целый перечень законодательных инициатив, которые собственно идут от практики, от людей, от их душевных переживаний, от их беды. И мы в процессуальном плане, конечно, стараемся переломить ситуацию.

Самым значительным нашим достижением (ну, по крайней мере, одним из самых значительных) было принятие Федерального закона 432-го, он касается улучшения процессуальной ситуации потерпевшего от преступления. С учетом международного опыта, опыта деятельности нашей организации, совместно со Следственным комитетом была создана рабочая группа, в которую входили специалисты, криминологи, ученые, специалисты-ученые, правоведы, специалисты Государственной Думы. И мы (сейчас – внимание!) за восемь лет этого трудного пути смогли дойти наконец-то до закона. Мы восемь лет пытались его принять.

У нас идеологически так сложилось, что… Вот распался Союз. И у нас была такая карательная система по отношению к преступнику. В идеологии получилось так, что надо им помогать. Это бесспорно правильно. У нас тяжелые условия в уголовно-исполнительной системе. И значительное количество организаций, которые помогают, поддерживают заключенных, обвиняемых, подозреваемых и осужденных. Но чтобы кто-то занимался потерпевшими – в нашей стране нет. Это, кстати, отметила в своем докладе Татьяна Николаевна Москалькова за 2016 год, уполномоченный по правам человека в Российской Федерации. Нам это, конечно, лестно, но это грустно.

Потому что даже по данным Минюста, я могу ошибаться, но за разные годы 350–400 тысяч некоммерческих организаций в России. Мы за время своей деятельности сталкивались только с несколькими организациями прямого действия, скажем так. Но о них я особо ничего не знаю по их деятельности. И это печально. Потому что мы как организация входим в Европейскую ассоциацию поддержку жертв преступлений с 2008 года, которая объединяет 44 организации из 22 стран мира. И для сравнения, допустим, в Германии в волонтерах “Белого кольца” (аналогична нашей организация) состоит Ангела Меркель, а Великобритании курирует королевская семья. Понимаете? А у нас вот такая большая разница.

Ангелина Грохольская: Ну да, в общем, становится понятно, конечно. Но вы еще занимаетесь и просветительской деятельностью, да?

Матвей Гончаров: Да, конечно.

Ангелина Грохольская: А эта просветительская деятельность на кого направлена?

Матвей Гончаров: Она направлена в первую очередь на нашу непосредственную категорию – потерпевших, потенциальных потерпевших, жертв преступлений. Она адресована специалистам. Она также направлена родителям и детям как целевой аудитории.

И у нас один из проектов был со Следственным комитетом, когда мы ездили по пяти федеральным округам, проводили специальные тренинги совместно с учеными-правоведами и специалистами различных категорий. Это были семинары, когда собиралось все следственное руководство и специалисты, и по результатам которой мы написали методическое пособие по рекомендациям, как правильно проводить допрос детей. Мы в любом случае ориентируем людей и помогаем быть в правовом плане более грамотными, просвещенными, потому что…

Ангелина Грохольская: Это самое главное, да.

Матвей Гончаров: Мы помогаем, как ориентироваться, на что обращать внимание, какие правовые нормы, как использовать и как правильно составить, чтобы не терять свои собственные нервы, здоровье и время.

Ангелина Грохольская: Спасибо вам огромное, Матвей!

Мы говорили с исполнительным директором “Фонда поддержки пострадавших от преступлений” Матвеем Гончаровым.

ОТР