Ровно два года назад, 29 марта 2010 года, на станциях «Лубянка» и «Парк культуры» в утренний «час пик» с интервалом в 45 минут прогремели взрывы. Следствие квалифицировало их как теракт. Мощность самодельных взрывных устройств в тротиловом эквиваленте составила до 4 кг тротила на станции "Лубянка" и до 2 кг – на станции "Парк культуры". Погибли 40 человек, пострадали более 100, признаны потерпевшими 168.

Сегодня москвичи вспоминают жертв бесчеловечных преступлений, несут цветы и свечи к установленным возле информационных столбов на «Лубянке» и «Парке культуры» столам, покрытым красной тканью. Белые хризантемы, алые розы, среди них желтые и красные шары, фотографии погибших, записки со словами памяти. Останавливаются многие, но лишь на несколько мгновений, возлагают цветы, зажигают свечи, затем спешат дальше под внимательным наблюдением дружинников и полиции.

Жертвы

Очевидцы и жертвы событий никогда не забудут весь ужас трагедии. Взрыв в поезде метро на станции «Лубянка» прогремел в 7.56. «Он был такой силы, что мы даже в помещениях наверху почувствовали ударную волну, – говорит уборщица Татьяна Смирнова. – Люди уже заполнили эскалаторы. Бросилось в глаза, что кричали только испуганные дети: «Мама, что случилось? Папа, что это?» Взрослые с круглыми от шока глазами не знали, что отвечать. Первые два месяца на станции было жутковато: очень мало людей, многие как будто боялись, что взрыв повторится. Видимо, даже если ехали на «Лубянку», выходить наверх предпочитали на соседних станциях».

«Примерно через месяц после трагедии здесь мужчине плохо с сердцем стало, прямо на платформе, – вспоминает дежурная по станции «Парк культуры» Ирина Федоровна. – Я его в дежурку нашу завела. «А я ведь тогда здесь под осколки попал…» – он так сказал. Он все это время пролежал в больнице и возвращался после выписки. Решил посмотреть на место взрыва. На мраморных колоннах и сейчас можно отыскать дырки, выбитые нарубленной арматурой и болтами, которыми была начинена бомба. Впрочем, проходящие мимо пассажиры на щербатый мрамор никакого внимания не обращают. Люди быстро забывают о плохом. Но только не те, кого напрямую коснулась беда»..

Многие пострадавшие, но чудом выжившие, от взрывов в московском метро до сих пор не пользуются подземкой. 29 марта стало для них вторым днем рождения, поводом пересмотреть взгляды на жизнь. «Я вообще больше не езжу в метро – нашла себе работу, до которой можно добраться иначе», – рассказывает 26-летняя Ирина Сагань. После теракта врачи удалили ей осколок арматуры из стопы.

Владимир Киросилов ехал в роковом вагоне «Красной стрелы» в больницу на обследование, которое потребовали провести в призывной комиссии военкомата. От взрыва у него пропал слух, остался осколок в виске. «Он сразу позвонил мне и сказал, что произошло. Он стоял весь в крови, а вокруг лежали погибшие. В итоге его привезли в ту больницу, куда он и ехал», – вспоминает мама Владимира Татьяна Викторовна. После полученных ранений Владимира в армию не взяли.

Ударом стали известия о случившихся взрывах для родных погибших. Так, теракт отнял у Надежды Николаевны дочь, а у ее внука Данилы, которому недавно исполнилось 10 лет, – маму Юлию Щукину. Отец мальчика погиб в аварии в 2008 году. «Я оформила над Даней опекунство, – говорит Надежда Николаевна. – Так и живем вдвоем. Два года прошло, но боль никуда не делась. Даня помнит и папу, и маму, постоянно рассказывает, как скучает. Я стараюсь его отвлечь – внук ходит в спортивную секцию, занимается английским языком. Но ребенок до сих пор не вышел из жуткого стресса. Все это время нам приходится ходить к психологу".

После трагедии Надежда Николаевна перешла на работу на полставки, чтобы успевать забирать Даню из школы, водить его по кружкам. Денег семье катастрофически не хватает, за все занятия нужно платить.

«Да, после гибели Юли нам выплатили компенсации, но львиная доля ушла на похороны, памятник, – плачет женщина. – На днях я уволилась с работы, хотя мне еще год до пенсии. Работодателю нужен человек на полный день, а я не могу бросить Даню. У меня проблемы со здоровьем, но мое единственное желание – поставить Даню на ноги. Не знаю, как будем теперь выживать. Есть сбережения, но этого надолго не хватит».

А для Марины Акимовой последние два года пролетели как один страшный сон. В теракте на «Лубянке» она потеряла 17-летнюю дочь Таню. Страничка в социальной сети девушки до сих пор продолжает существовать, на ней регулярно появляются старые фото, видео, на которых есть Татьяна. Блогом дочери занимается теперь Марина. Страничку самой матери невозможно читать без щемящей боли в сердце. «Моему ангелочку 19 лет! Я самая счастливая мама во Вселенной! Спасибо, что ты есть у меня! Очень лю! Скучаю!» – пишет женщина, словно ее дочь жива, просто куда-то ненадолго уехала.

И все это время Марина Акимова пытается добиться, чтобы на «Лубянке» появилась памятная табличка о жертвах теракта. «Нам ведь обещали ее установить, – говорит она. – Я создала инициативную группу родных жертв терактов в метро, мы обращались в метрополитен, оттуда нас отправили в Тоннельную ассоциацию, потом в Департамент культуры столицы, потом почему-то пришло письмо с отказом из Департамента торговли. Всюду нас футболят. Объясняют, что такая табличка будет пугать пассажиров метро. Это странно: после теракта на «Автозаводской»» в феврале 2004 года – мемориальная доска появилась».

Преодолеть депрессию, которая овладела потерпевшими и потерявшими близких 29 марта 2010, очень сложно, но возможно – помощь нужно искать у специалистов. Глава отдела неотложной психиатрии и помощи при чрезвычайных ситуациях Государственного научного центра социальной и судебной психиатрии им. Сербского Анна Портнова, комментируя состояние пострадавших, выразила свой взгляд на проблему: «Обычно реакция на потерю близкого – около года. Потом человек все-таки должен для себя принять эту потерю и продолжать жить. Поймите, что психолог не может начать работать с пациентом без его согласия. Если же человек обращается за помощью, ни один специалист его, конечно, не бросит. Но у нас в стране, к сожалению, обращаться к психологам как будто зазорно. С чем это связано? Причин много. Во-первых, россияне в отличие от граждан западных стран не уделяют должного внимания своему здоровью. Во-вторых, в нашем обществе неверное отношение к психиатрам. У нас даже психиатрическая лечебница называется негативным словом «психушка». Людям кажется чем-то постыдным, если они или кто-то из их близких попадает в такое заведение. Поверьте, лучше обращаться к специалистам, чем пытаться выйти из депрессии самостоятельно. Если кому-то понадобится психологическая помощь, наш телефон: 8 (495) 637-70-70».

Следствие

С 2010 года расследованием терактов занимается Главное следственное управление Следственного комитета России. За прошедшее с момента трагедии время следователи проделали колоссальную работу. По словам официального представителя ведомства, допрошено более 500 свидетелей, проведено 365 различных судебных экспертиз и 40 обысков. На данный момент объем дела составляет 110 томов.

Доказано, что столичный метрополитен был намеренно выбран местом теракта. Взрывы в метро нужны были, по замыслу бандитов, для создания большого общественного резонанса в России и за рубежом. Целью было достижение максимального числа жертв. Смертницы Марьям Шарипова и Джанет Абддуллаева привели в действия пояса шахидов именно в момент остановки поезда, когда на платформе и в вагоне сосредоточилось наибольшее количество людей.

Теракт реализовали, по версии следствия, члены банды Магомедали Вагабова, одного из лидеров диверсионно-террористической банды "Новокостекский джамаат", действовавшей на территории Дагестана с февраля 2010 года. В состав банды входили: Гаджи Алиев, Ахмед Рабаданов, Али Исагаджиев, Шамиль Магомеднабиев, имеющий исламское имя "Усман", Мурад Щащаев, имеющий исламское имя "Альбара"; Марьям Шарипова и Джанет Абдуллаева. Все бандиты были уничтожены при попытке задержания. Организатором взрывов, как считают в комитете, являлся Магомедали Вагабов. Банда Вагабова также была причастна к многочисленным террористическим актам на территории Дагестана и за его пределами, в том числе к взрывам в Кизил-юрте, унесшим жизни многих граждан.

Сегодня расследование уголовного дела продолжается, поскольку следствие располагает данными о причастности к терактам и других пособников преступлений. Следственный комитет заявляет, что совместно с оперативными службами МВД и ФСБ России продолжает следственно-оперативные мероприятия по установлению, задержанию и привлечению к уголовной ответственности тех, кто был в банде на вторых и третьих ролях, кто хоть в малой степени, но помогал террористам.

В конце марта 2011 г. президент России Дмитрий Медведев заявил, что террористы, совершившие взрывы, понесли справедливое наказание, значительная их часть уничтожена. "Установлен полный круг подозреваемых в совершении этого тягчайшего преступления. Значительная часть подозреваемых в результате проведения операции ликвидирована. Это возмездие абсолютно справедливо", – сказал Медведев на встрече с первым заместителем директора ФСБ России Сергеем Смирновым.

С 2010 года теракты в метро не повторялись. Почти на каждой станции подземки установлены специальные рамки, в вагонах – камеры, каждый сотрудник полиции вооружен металлоискателем. В "час пик" сотрудники досматривают подозрительных лиц. Благодаря этим мерам сегодня полиция своевременно обнаруживает у пассажиров метро травматику, газовое оружие, ножи.

Сопротивление