Во вторник, 26 апреля, состоится V Всероссийский съезд адвокатов.

Президент Федеральной палаты адвокатов Евгений Семеняко считает одной из острейших проблем в оказании правовой помощи людям отсутствие единых стандартов и контроля за недобросовестными юристами, действующими вне профессиональных, корпоративных и этических рамок.

Российская газета: Евгений Васильевич, все больше мнений, что вместо квалифицированной юридической защиты люди сталкиваются с коррупционными схемами, их откровенно обманывают недобросовестные консультанты. Чем можно объяснить, что рынок юридических услуг стал криминальной сферой?

Евгений Семеняко: Главная причина – в неурегулированности сферы оказания юридической помощи, отсутствии единых стандартов и правил для тех, кто действует в этой области. Россия оказалась в уникальной ситуации: сфера юридической помощи отрегулирована лишь для части тех юристов, которые в ней задействованы. Одна часть – это наше, адвокатское сообщество, Федеральная палата адвокатов. Другая часть – это совершенно неформальная и не объединенная на какой-либо основе вольница: так называемые юридические консультанты и вольно практикующие юристы.

Чтобы оказывать гражданам юридическую помощь в статусе адвоката, надо этот статус приобрести.

И вместе с преференциями, которые он дает, как, например, право осуществлять представительство в суде по уголовным делам, пользоваться иммунитетом адвокатской тайны – юрист принимает на себя многие обязательства. Соблюдать установленные этические и профессиональные стандарты, повышать свой профессиональный уровень, принимать участие в оказании помощи малоимущим гражданам, вести дела по назначению органов следствия и суда. В случае если юрист-адвокат отступает от этих стандартов, он может быть привлечен к дисциплинарной ответственности, вплоть до прекращения статуса. В отношении всей адвокатуры министерство юстиции осуществляет надзорные и контрольные полномочия.

РГ: А как обстоит дело с "вольными стрелками"?

Семеняко: По сути, они занимаются той же деятельностью, что и адвокаты. Но все эти требования и обременения на них не действуют. Это очень удобно тем, кто рассматривает юридическую помощь исключительно как коммерческую деятельность и называет себя свободными юристами. В стремлении извлечь сиюминутную выгоду, они, не утруждая себя этическими соображениями, рекламируют услуги, часто идущие вразрез с законом. Если вы, к примеру, видите объявление, где человеку гарантируют освобождение от призыва в армию или от дальнейшего отбывания наказания, либо прекращение уголовного дела, знайте, это те самые вольные юристы. Потому что ни один адвокат, ни кабинет, ни коллегия, ни бюро не может подобным образом рекламировать свои услуги. И тем более – гарантировать результат, поскольку все это было бы грубейшим нарушением этических норм. Однако наш закон распространяется только на членов адвокатской корпорации, он не регламентирует доступ к сфере деятельности "свободных юристов", не запрещает оказывать юридические услуги даже лицам, не имеющим юридического образования. Это нонсенс, но, к сожалению, реальность.

РГ: Адвокатское сообщество в его нынешнем виде живет уже почти десять лет. Почему же никто не бьет по этому поводу тревогу?

Семеняко: Мы говорим об этом с момента создания Федеральной палаты адвокатов. Причем не потому, что жаждем, как считают некоторые, установить адвокатскую монополию на все юридические услуги, а потому, что для нормального общества это совершенно недопустимая ситуация. Куда попадают юристы, лишенные статуса в адвокатских палатах или уволенные за проступки из правоохранительных и судебных органов? Они вливаются в ряды вольных юристов и продолжают практиковать частным образом, только уже совершенно бесконтрольно.

РГ: Такая вакханалия будет твориться и дальше?

Семеняко: К счастью, нашу озабоченность разделяет нынешнее руководство министерства юстиции. Там разрабатывают концепцию реформирования сферы юридической помощи. На прошедшей в феврале коллегии ведомства министр юстиции Александр Коновалов объявил о том, что предлагается в рамках единого правового поля объединить под адвокатским статусом всех практикующих юристов.

РГ: Не получится ли так, что в адвокатуру хлынут те самые вольные юристы, о профессиональной непригодности которых вы говорили?

Семеняко: Процесс реформирования предусматривает и очищение от тех, кто по своим профессиональным и моральным качествам не может оставаться в деле, сопряженном с человеческими судьбами. Юридическая помощь сродни врачебной. Она должна быть предоставлена каждому, кто в ней нуждается, и качество ее должно находиться на профессиональном уровне.

РГ: У объединения в единую корпорацию есть немало противников. Они говорят, что рынок сам вытесняет недобросовестных участников, а в стране действует немало вполне профессиональных юридических фирм, способных составить конкуренцию любому адвокатскому образованию. Что плохого в том, что соревнование за клиента происходит вне рамок адвокатуры? К тому же конкуренция не позволит бесконечно повышать цены на услуги.

Семеняко: Плохо то, что правила игры для участников "соревнования" разные: для адвокатов – стандарты и обременения, для консультантов – полная свобода действий и никаких обязательств. К тому же, если внимательно посмотреть на деятельность какой-либо продвинутой юридической фирмы, то окажется, что в своей работе она тоже использует адвокатский труд, привлекая статусных защитников для ведения дел, связанных, например, с уголовным преследованием клиентов-предпринимателей или состоятельных граждан. Адвокаты при этом оценивают свой труд во столько, во сколько они оценивают его при индивидуальных соглашениях с гражданами. Но клиенты фирмы все равно платят дороже. Это – к вопросу о ценах.

Что касается нежелания квалифицированных юристов вступать в адвокатуру, мне кажется, слухи об этом несколько преувеличены. Настоящие профессионалы понимают полезность и необходимость установления цивилизованных отношений на рынке юридических услуг, и едва ли станут противиться введению общих стандартов. Противоречия во взглядах на организацию юридической практики преодолимы. Адвокатура – динамично развивающееся сообщество. Мы не собираемся держаться за догмы, препятствующие нормальному и поступательному развитию юридической практики.

На Всероссийском съезде адвокатов этой проблеме будет уделено особое внимание. Мы полагаем, что от поиска сфер общих интересов адвокатов и юрконсультантов пора переходить к практическим шагам – выработке принципов, на которых мы можем объединяться.

РГ: Как вы полагаете, сколько потребуется времени, чтобы процесс объединения стал реальностью?

Семеняко: Вопрос непростой. Чтобы выработать концепцию, подготовить соответствующие документы, достаточно нескольких месяцев. А, для того, чтобы осуществить идею на практике, понадобятся годы. У наших французских коллег, которые еще в прошлом веке решали сходную проблему, на объединение адвокатов и консультантов ушло два десятилетия. У нас такого времени нет. Не только бедственное положение граждан, то и дело оказывающихся вне правовой защиты, но и тот факт, что Россия должна привести внутренние стандарты регулирования сферы юридических услуг в соответствие с требованиями ВТО, вступление в которую – дело недалекого будущего, заставляют нас действовать более решительно.

РГ: Среди юристов проговаривается идея, что можно было бы объединить юридических консультантов в саморегулируюмую организацию. Как вы относитесь к такой возможности?

Семеняко: Только в качестве подготовительного этапа для вступления в адвокатскую корпорацию, но не в качестве конечной цели. Иначе мы получим новый вариант параллельной адвокатуры со всеми вытекающими отсюда нежелательными последствиями – разнобоем в квалификационных требованиях, мерах ответственности за отступления от стандартов и низким уровнем помощи гражданам. Это мы уже проходили и смогли преодолеть, только объединившись в единую адвокатскую корпорацию.

РГ: В минюсте высказывают предложение решить вопрос объединения при помощи введения дополнительного регулирования сферы юридической деятельности посредством принятия нового закона о квалифицированной юридической помощи. Вы согласны с таким вариантом?

Семеняко: Законодатель, конечно, может пойти и таким путем. Но он мне представляется не единственным. Мы готовы активно участвовать в обсуждении и других вариантов решения данной проблемы. В числе выдвинутых нами предложений – введение ограниченной адвокатской монополии на представительство в судах. Эту идею, кстати, разделяют и многие представители судейского корпуса. В частности, за нее неоднократно высказывался председатель Высшего арбитражного суда Антон Иванов.

РГ: Каким образом предстоящие изменения могут отразиться на самой адвокатской корпорации?

Семеняко: Наведение правового порядка в сфере квалифицированной юридической помощи обязывает наше сообщество быть особенно взыскательным к собственным членам. Мы подготовили проект обращения Всероссийского съезда адвокатов ко всем коллегам, в котором содержится призыв исключить из жизни факты недостойного поведения в отношении доверителей, непрофессионализма, отступления от закона.

РГ: Нередки упреки и в том, что иные адвокаты в случаях, когда случается конфликт между гражданином и представителями власти, сразу встают на сторону последних, вместо того, чтобы защитить человека от несправедливости.

Семеняко: Деятельность так называемых карманных адвокатов, сотрудничающих с представителями правоохранительных органов, вызывает негодование и в самой адвокатской среде. Их недостойное поведение нередко порождает слухи о коррупционном посредничестве адвокатов и позорным пятном ложится на все адвокатское сообщество. Такие явления мы намерены решительно преодолеть.

Могу авторитетно заявить, что подобные факты не являются характерными для нашего сообщества и не определяют облик современной адвокатуры. Благодаря адвокатам десятки тысяч граждан ежегодно реализуют свое право на получение квалифицированной юридической помощи, находят справедливую защиту от уголовного преследования, а малоимущие получают бесплатную юридическую помощь.

Борис Ямшанов, "Российская газета" – Федеральный выпуск №5463 (87)