Реформа уголовного законодательства, проводимая в последние годы, может привести к последствиям, которые сторонниками послабления наказаний за экономические проступки и ужесточения кар за преступления против несовершеннолетних, возможно, не учитывались. Отечественная Фемида не успевает за стремительной правкой Уголовного и Уголовно-процессуального кодекса.

Только в апреле Госдума рассмотрит два законопроекта с поправками в УПК по усовершенствованию дознания, несколько проектов корректировки УК внесены в парламент месяц назад. А за все время существования российских УК и УПК таких поправок было тысячи. В Верховном суде подчеркивают, что каждое изменение требует не только разъяснительной работы с судьями, но и пересмотра приговоров. Скептики утверждают: если пересматривать ранее вынесенные вердикты только с учетом последних поправок в УК, судебная система просто задохнется.

Проблемы правоприменения в условиях гуманизации уголовного законодательства обсуждались недавно на научно-практической конференции в Верховном суде РФ. В работе форума принимали участие судьи ВС, окружных, региональных судов, ученые-правоведы и преподаватели юридических вузов, представители Госдумы и Генпрокуратуры. И многие из них согласились с тезисом, который точнее всех сформулировал председатель ВС Вячеслав Лебедев. Он заявил, что одной из причин, не позволяющих добиться единообразия судебной практики в стране, является «нестабильность законодательства». Лебедев напомнил, что за 15 лет существования Уголовного кодекса в него было внесено уже более 3 тыс. изменений. По его словам, например, в 2011 году Верховный суд представил свои отзывы по 70 законопроектам по изменениям в УК и более 40 из них не поддержал.

Но и сам Верховный суд не успевает за законодателем, его работа напоминает «бунт бегунов на длинные дистанции», считает завкафедрой уголовного права и криминологии Ярославского госуниверситета им. Демидова, профессор Лев Кругликов. Пока ВС разъясняет судьям нюансы правоприменения новых законов, парламент принимает все новые и новые законодательные акты.

Только в этом году было принято три федеральных закона о внесении изменений в УК и УПК, в прошлом и позапрошлом годах счет поправок шел на десятки. Напомним те, что вызвали наибольший резонанс. Месяц назад парламент утвердил пожизненное наказание за торговлю наркотиками и насилие в отношении несовершеннолетних. В конце 2011 года появился новый вид наказаний в виде принудительных работ, а у санкций многих статей УК убрали так называемый «нижний предел» наказания, что позволяет судам выносить более мягкие приговоры по своему усмотрению. В УК, кроме того, появились новые преступления, а какие-то, наоборот, перешли из разряда уголовных в категорию административных правонарушений ввиду своей малозначительности.

Принцип действия уголовного закона во времени предполагает, что нововведения, улучшающие положение обвиняемых и осужденных, должны к ним применяться, даже если закон принят после возбуждения уголовного дела и вынесения приговора. В результате гуманизации уголовного законодательства, по данным ВС, в 2009 году было скорректировано 8% приговоров, а в прошлом году – уже 40%.

Обилие поправок в уголовное законодательство спровоцировало с новой силой споры в юридическом сообществе о том, следует ли вообще пересматривать приговоры в связи с принимаемыми изменениями в УК и УПК. Единого мнения на этот счет у правоведов нет. Например, референт государственно-правового управления администрации президента Михаил Палеев считает, что исключение низшего предела наказания – еще не повод пересмотра приговора. Судья ВС Анатолий Толкаченко замечает, что изменения в УК должны применяться судами, но осмотрительно. «Экстраординарные исключения не должны становиться будничными правилами», – подчеркивает он.

Судебная система «просто задохнется, она не сможет рассматривать дела, а только и будет пересматривать старые приговоры», предупреждает доцент кафедры уголовного права и криминологии юрфака Кубанского госуниверситета Максим Феоктистов. Эту позицию разделяет представитель НИИ Академии Генпрокуратуры РФ Николай Пикуров. По его мнению, тот факт, что законодатели убрали из УК нижний предел наказания, – вовсе не повод пересматривать приговор. Только суд «может оценить степень опасности деяния», заметил Пикуров, и если уж приговор вынесен, то нечего его и пересматривать, если срок наказания не был низшим.

В то же время многие другие юристы, участвовавшие в конференции ВС, убеждены, что приговоры нужно пересматривать в любом случае, если нижний порог наказания по конкретному делу стал в УК мягче. Профессор Российской академии правосудия Михаил Кауфман считает, что применять наказание в виде принудительных работ, которое вводится только с 2013 года, можно и в отношении тех, кто совершил преступление раньше, чем в Уголовном кодексе появилась эта мера. «На тот момент человек был лишен возможности замены меры наказания – теперь же такая возможность новым законом предоставляется», – говорит Кауфман. С ним абсолютно согласен завкафедрой уголовного права Российской правовой академии Минюста Никита Иванов. Он напоминает о нормах, применяемых при побеге заключенного: если тот сбежал еще при старом законе, но задержан уже в период действия нового, то наказание будет по новому закону.

Судья Конституционного суда Александр Бойцов советует коллегам «отбирать все самое благоприятное из старого и нового закона». «Мы должны дать возможность заключенному реализовать право использовать самое благоприятное для него из нового законодательства. Допустим, можно взять минимум по наказанию из одной статьи, а максимум из другой. С точки зрения теории это совершенно разумно и не должно смущать. Мы же применяем норму закона, а не статью», – считает Бойцов. Судьи-практики согласиться с такой трактовкой не могут, в том числе и потому, что «сплав» из разных норм в приговоре выдать невозможно. Бойцов настаивает: не осужденные должны просить о пересмотрах их дел, это обязаны делать сами судьи.

Законодатели, регулярно обновляя УК, задали судьям сложную задачу, но это еще «цветочки», говорят юристы, «ягодки» ждут впереди. Профессор юридического факультета МГУ Вячеслав Селиверстов такой «ягодкой» считает законопроект, основанный на идее главы Минюста Александра Коновалова «избавить страну от лагерей». «Планируется заменить колонии тюрьмами. Останутся только колонии-поселения, – рассказал «МН» Селиверстов. – Причем хотят ввести этот закон уже с 1 января 2013 года. Нужно построить 400 тюрем. И при этом соблюсти европейские стандарты. Это нереально. Построили пока около десяти тюремных зданий, и два уже рухнули, хорошо, что там заключенных не было. Уже принят закон о введении меры наказания в виде принудительных работ с 1 января 2013 года, но центра для таких работ до сих пор не создано». До 2020 года, объяснил Селиверстов, колонии и тюрьмы будут существовать параллельно, замена будет постепенной. Однако это в любом случае ухудшит положение заключенных, поскольку «в колониях есть свобода передвижения и какая-то деятельность, а в тюрьмах – нет». Селиверстов уверен, что придется массово пересматривать режимы содержания. «Нас ждет кардинальное изменение уголовной и уголовно-исполнительной системы», – убежден он.

Марина Лепина, "Московские Новости"