Член Комиссии Общественной палаты РФ по общественному контролю за деятельностью правоохранительных органов, силовых структур и реформированием судебно-правовой системы Олег Зыков, считает, что главная проблема сегодняшней судебной системы в самой ее философии, которая ни во что не ставит личность человека. Взглядами на философию судебной системы и восстановительное правосудия, а так же на государственные и семейные принципы защиты детей Олег Зыков поделился с корреспондентом Интернет-портала социальной правозащиты «Сопротивление». (фото – www.epochtimes.ru)

Биографическая справка

Зыков Олег Владимирович.

Родился 19 августа 1955 г. в Москве. Закончил Московский медицинский институт им. И.М. Семашко. Кандидат медицинских наук, доцент кафедры наркологии Московской медицинской академии им. И.М. Сеченова. В 1987 г. создал и возглавил благотворительный фонд «Нет алкоголизму и наркомании»(НАН). Член рабочей группы Межведомственного оперативного штаба по координации деятельности федеральных органов исполнительной власти, направленной на борьбу с беспризорностью, безнадзорностью и правонарушениями несовершеннолетних при МВД Российской Федерации с момента ее создания в 2002 г. Сопредседатель Союза неправительственных организаций «Гражданское общество – детям России». Член Комиссии по правам человека при Президенте Российской Федерации. Член экспертного совета при Уполномоченном по правам человека в Российской Федерации. Инициировал формирование Общественного совета при Министре юстиции Российской Федерации по проблемам деятельности уголовно-исполнительной системы Российской Федерации, в который вошел с момента его создания 5 августа 2003 г. Член Межведомственной комиссии по делам несовершеннолетних при Правительстве Российской Федерации. Эксперт Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации. Главный детский и подростковый нарколог Москвы. Главный врач наркологического диспансера №12 ЮЗАО Москвы. Врач психиатр-нарколог высшей квалификационной категории. Автор более чем 50 статей и монографий.

– Олег Владимирович, 21 ноября Вы принимали участие в пленарном заседании Общественной палаты РФ, где обсуждалось сегодняшнее состояние судебно-правовой системы. Какие вопросы в этой сфере кажутся вам наиболее болезненными на сегодняшний день? Какие проблемы требуют решения в первую очередь?

– Мне кажется, что главная проблема – это сама по себе философия нашей судебной системы. Я бы не стал сильно преувеличивать ее коррумпированность. Я думаю, что уровень коррупции в судебной системе государства соответствует уровню коррупции в самом государстве. Да, он высокий, но не больше и не меньше. Не нужно демонизировать судебную систему. Она такая, какое у нас общество. И ее общая направленность во многом связана с историей нашей страны. Понятно, что в тоталитарном государстве судебная система не могла защищать интересы гражданина. Теперь же тоталитарное государство рухнуло, а взамен ничего не образовалось, и судебная система осталась той же самой. Она пытается выполнять те функции, которые сейчас, по большому счету, от нее никто и не требует. Поскольку ей не предложено никакой новой стратегии, новой философии, то судебная система действует так, как умеет. А это умение заключается, якобы, в защите государства.

На самом деле, судебная система очень часто действует в интересах собственной корпорации. Ведь это тоже корпорация. И то, что происходило на пленарном заседании, стало ярким примером того, что у этой корпорации есть свои интересы и свои внутренние механизмы существования. Необходимо понимать, что, помимо всего прочего, такая ситуация создает очень благоприятную почву для профессиональной деградации. Очень часто суд выносит неправосудное решение именно для того, чтобы сохранить свое, так называемое, корпоративное лицо. Например, боясь, что его обвинят во взяточничестве. Вообще, вся эта истерия с коррупцией вокруг судов ведет к обратному результату. Накаляется атмосфера подозрительности, поиска врага… А врагом в конечном итоге оказывается  гражданин.

– Многие говорят о несовершенстве законодательства…

– Но, на самом деле, для того, чтобы развивать судебные человекосохраняющие технологии, у нас достаточно законов. Нет фигуранта, вот в чем дело. Нет человека, который, одев судебную мантию, смог бы воспользоваться этим документарием.

Я убежден: чтобы исправить ситуацию, в первую очередь, необходимо пересмотреть саму суть взаимоотношений между судебной системой и личностью, между той третьей властью, которая существует, и человеком, который попал в ее поле зрения. Сегодня человек – это объект для репрессий. И общество в целом, и отдельные граждане воспринимают справедливость как наказание, а это абсолютно неправильно. Потому что справедливость – это когда торжествует некая гармоничная система взаимоотношений в обществе. И лучшая форма справедливости – когда виновный приносит искренние соболезнования, извинения, раскаивается и возмещает ущерб. И при этом не является объектом для репрессий со стороны общества. Он становится субъектом реабилитации. То есть,  главная задача заключается в том, чтобы реабилитировать его, не потерять его как субъект процесса развития общества. Нельзя ставить на нем крест и вычеркивать из жизни. Мы постоянно теряем граждан, потому что судебная система не действует в интересах общества. Мы забываем, что главный ресурс любого общества – это человек.

– В таком случае, какой, по вашему мнению, должна быть та философия судебной системы, при которой что-то начнет меняться?

– Я ее очень ясно для себя сформулировал. У судебной системы должна быть философия, основная цель которой – сохранить личность. Что бы ни случилось, какая бы трагедия ни произошла, человек – вот сверхценность. Для этого с самого начала надо поставить перед собой иные задачи. Для меня очевидно, что сегодняшняя стратегия правой реформы не верна, потому что не основана на понимании, куда мы движемся. Есть некая суета. Суета с написанием законов, с высказыванием позиций… но это не путь к храму, это путь черт знает куда.

– Забывая о личности, в первую очередь, забывают о тех, кто стал жертвой преступления…

– Конечно. Возмещение ущерба происходит не тогда, когда деньги отдали, а когда залечили душевные раны. Человек нуждается в том, чтобы перестать ощущать себя жертвой.

Вы знаете, есть такая проблема, как проблема виктимности. У нас половина общества страдает этим синдромом. Победить его можно только в одном случае – если ты знаешь, что стал жертвой не потому, что был обречен на это, а потому, что так сложились обстоятельства. Чтобы человек это понял, необходима, с одной стороны, поддержка близких людей (а этим людям тоже это надо как-то объяснить, это профессиональная задача). А с другой стороны, виновник трагедии должен покаяться, принести искренние извинения, в этом ему тоже надо помочь, и это тоже профессиональная задача. Вот эти задачи у нас никто не решает. Потому что они предполагают очень высокий уровень профессионализма. Это не разговор «на коленке».

Прежде всего, нужно развиваться восстановительное правосудие, процедуры примирения. Надо сформировать профессиональный корпус медиаторов – людей, которые занимаются процедурой примирения. У нас нет службы пробации. Пока в России не появится система институциональных механизмов, которые бы обеспечивали эти задачи, никто этом заниматься и не будет. Можно написать миллион хороших законов, но от этого ничего не изменится, потому что ведь кто-то должен их исполнять. Главная задача – не законы писать, а понимать механизмы исполнения оных. Вообще, законы должны закреплять ту эволюцию, которая есть в обществе, а не описывать отвлеченные идеалистические картинки. Нам кажется, что вот мы напишем закон и будем по нему жить. Не будем. Мы сначала должны изменить собственную жизнь, а потом уже  закрепить ее законом.

– Особенно беззащитны в этой ситуации дети. И особенно тревожна сегодня проблема детского насилия. Каков ваш взгляд на эту тему?

– Это общественная  подлость, подлость общественного сознания. Насиловать любят – обсуждать не любят. Чем больше будет честных и откровенных разговоров на эту тему, тем здоровее будет общество.  У нас наибольшая смертность детей именно от бытового насилия. И это не прекратится, пока мы не начнем заниматься семьей. Потому что, любой маньяк – это ребенок, который подвергся насилию в семье. Границы между понятиями ребенок-жертва и ребенок-преступник практически нет. Он сегодня жертва, а завтра преступник или наоборот. Поэтому нельзя разделять эти понятия, надо защищать всех детей. И надо признать, что у нас нет системы защиты прав детей. Если мы ничего не предпримем, они будут и дальше подвергаться насилию. Если они буду подвергаться насилию, они будут вырастать и мстить. А мстить они будут всем без разбора. То есть, мы сами выращиваем поколение мстителей,  поколение преступников. Пока мы не создаем систему защиты прав детей – Ювенальную юстицию, – мы обречены на то, что следующее поколение будет более жестокое, более криминальное, чем сегодняшнее.

В этом смысле наша судебная система работает как фабрика по производству бандитов. Потому что, если сажают ребенка, то, естественно, из тюрьмы он выходит уже окончательно сформировавшимся преступником. Поэтому здесь нужна очень четкая стратегия. При первом проявлении неблагополучия в семье необходимо формирование индивидуальной профессиональной реабилитационной программы в отношении ребенка и семьи в целом. И еще необходимо попытаться проанализировать, почему так произошло. Важно понять, есть ли в этой семье ресурс, чтобы ее сохранить – это главная задача. Единственное, что защищает ребенка от наркотиков и криминального мышления – это самоуважение и самоутверждение. Личность можно воспитать только в семье. Условием же воспитания личности является поведение родителей. Не слова, не разговоры, а именно поведение. Потому что ребенок всегда копирует поведение своих близких. Ничто другое не воспитывает.

– Семейные проблемы многогранны. Что можно посоветовать родителям, чтобы их ребенок не стал как малолетним преступником, так потерпевшим от рук своих сверстников?

– Есть огромный ресурс, и им очень многие не пользуются. Нужно всех родителей, которые, в большинстве своем, все же любят своих детей, научить эту любовь демонстрировать. И, что очень важно, основывать эту любовь на уважении. Мало любить ребенка, его надо еще и уважать. Потому что если ты его не уважаешь как личность, он личностью и не будет никогда. Вообще, «родительство» – это профессия. Мы все в этом смысле должны быть профессионалами. Воспитывать собственного ребенка надо уметь. Понятно, что проще заставить, хлопнуть по башке и так далее. Если выстраивать с ребенком отношения через диалог (хотя это сложно не первом этапе), если стараться доказывать, а не приказывать, будучи при этом умным, обаятельным, уважительным, обязательным, тогда ребенок усвоит эти поведенческие штампы и перенесет их во внешний мир. Тогда он будет понимать, что его собственный выбор – это ценность, его собственная личность – это ценность. Границы его личности – это то, что нельзя нарушить. И тогда уже никакой дядя на улице ни в чем его не убедит. А если ты все время ему приказываешь, если ты его ломаешь, то он эту форму взаимоотношений точно так же перенесет во внешний мир, и там уже любой дядя ему сможет что угодно приказать. У него не будет ресурса уважения к собственной личности, чтобы защитить себя.

Поэтому разговор о том, что один наркоман «подсаживает» другого – это признак слабоумия. Дело не в том, что кто-то дает наркотик, дело в том, что кто-то его берет. Пороки будут, их отменить нельзя. Но можно сделать так, чтобы какой-то конкретный человек стал максимально непорочным. А это уже вопрос воспитания, самоуважения, самоутверждения и способности понять, что полезно и что не полезно – это тоже свойство личности. Именно в этом заключается главный иммунитет.