Обязать полицейских возбуждать уголовные дела по каждому сообщению о преступлении предлагают авторы так называемой "Дорожной карты дальнейшего реформирования органов внутренних дел РФ".

По их мнению, необходимо подготовить законопроект, вносящий изменение в действующее законодательство и формирующий новую процессуальную модель. По этой модели следователь, дознаватель, орган дознания должен начать производство по уголовному делу сразу же по поступившему заявлению или сообщению о преступлении. Речь идет об отказе от института возбуждения уголовного дела в российском понимании и о трансформации его в институт начала уголовного судопроизводства. Схема действий органов дознания должна быть такой. Первый шаг – принятие и регистрация сообщения о преступлении, причем регистрация – обязательно! Второй – проверка сообщения и собирание доказательств. Третий – применение, если требуется, меры процессуального принуждения – задержание до 48 часов без судебного решения. И четвертый – производство следственных действий: допрос подозреваемого, потерпевшего, свидетеля, обыск, прослушивание и запись телефонных переговоров, наблюдение. То есть полицейские должны автоматически действовать так, как будто возбуждение уголовного дела – вопрос решенный и неизменный. Кстати, предлагаемая в "Дорожной карте" система учета и регистрации заявлений и сообщений о преступлениях предполагает введение международных стандартов, действующих в США и большинстве стран Европы. По такой схеме также работают – и успешно – украинские коллеги.

Предложение – революционное по своей сути, так как кардинально поменяет и алгоритм работы полиции, и систему отчетности, и даже наше представление о криминогенной ситуации в стране. Впрочем, для нас важна не статистика, а то, что ни от одного заявления о чем-то чрезвычайном – убийстве, избиении, ограблении, пусть даже на первый взгляд и сомнительного, полицейский не сможет отмахнуться. Мол, почудилось гражданину, а у нас и других хлопот хватает. Бывает и так, что полицейский сам определяет приоритет своих задач: какая-то информация ему кажется важной и он выезжает на место предполагаемого преступления. А какая-то – не очень: мол, раз нет сразу трех трупов, чего суетиться?

Надо ли говорить, что такая практика не только не способствует укреплению доверия общества к полиции, но и оставляет за рамками хоть какого-либо расследования немало преступлений. О них просто забывают, а то и вовсе не знают. Причем формально все происходит вполне законно – нормативные акты, ведомственные и межведомственные, допускают принятие решений об отказе в возбуждении уголовного дела. То есть законодательство препятствует началу расследования преступлений. Ну не нонсенс ли?

Но даже не это самое опасное. У сотрудников правоохранительных органов появляется возможность манипулировать жалобами и заявлениями, уголовной статистикой. И еще полбеды, если происходят подтасовки из карьеристских соображений. А если – из коррупционных? Или, того хуже, уголовное дело не возбуждается и расследование не ведется по "просьбе" преступников?

Авторы "Дорожной карты" подтверждают свои выводы статистикой. Ежегодно принимается до шести миллионов решений об отказе в возбуждении уголовного дела. Каждое третье такое решение прокуратура признает незаконным и необоснованным. И это – на протяжении нескольких последних лет. Каждый год из-за вынесения вот таких отказов тысячи сотрудников привлекаются к уголовной и дисциплинарной ответственности.

Но и это еще не предел. Если материал с отказом в возбуждении уголовного дела еще можно как-то найти, отследить и отменить, то есть и такие документы, которые растворяются в бумажном море. Так, ежегодно более трех миллионов материалов с сообщениями о преступлениях передаются органами внутренних дел "по подследственности". Судьба их в статистике больше не отражается. Так же, как и еще шести миллионов подобных сообщений, которые списываются в так называемые "номенклатурные дела". Что это такое и чем руководствуются сотрудники, занимающиеся подобным списанием, понятно только очень посвященным людям, так как градация признаков преступлений в статистике тоже отсутствует.

Не удивительно, что авторы "Дорожной карты" пришли к крамольному умозаключению: концепция реформы МВД построена на заведомо неверных посылах. Потому и не дала результатов, если не считать переименования милиции в полицию и очередной смены униформы. Ведь идея сокращения численности МВД на 20 процентов логично вытекала из постоянных докладов о снижении количества преступлений. Зачем содержать столько полицейских, когда вокруг все хорошо и спокойно?

Но это спокойствие – от лукавого. Поступило, например, 24 миллиона сообщений о преступлениях, а зарегистрировали почему-то только полтора миллиона. Согласитесь, что это просто смешно – у нас зарегистрировано краж меньше, чем в Норвегии или Германии. Хотя на самом деле картина не столь уж благостная. На 40 процентов выросло количество заказных убийств, на 67 процентов – случаев вымогательства с применением оружия, по сути – разбоев.

Понятно, что общий объем работы для следователей и всех, кто занимается дознанием, увеличится. Вот и выяснится реальная "пропускная способность" системы МВД России, реальный уровень нагрузки на сотрудников полиции, на каждое конкретное подразделение. И тогда можно будет определить настоящие возможности органов внутренних дел по адекватному реагированию на криминальную обстановку. То есть станет понятно, сколько и где требуется сыщиков уголовного розыска, дознавателей, патрульных, дорожных инспекторов, экспертов-криминалистов.

Михаил Фалалеев, "Российская газета" – Федеральный выпуск №5940