Конституционный суд России признал неконституционным лишение женщин, обвиняемых в уголовных преступлениях, права на суд присяжных. Это право женщины потеряли в результате поправок, внесенных в Уголовно-процессуальный кодекс в 2013 году. На дискриминацию пожаловалась Алена Лымарь, осужденная за убийство дочери на восемь лет. Как указал КС, лишение женщин суда присяжных “не отвечает принципу юридического равенства, приводит к дискриминации и ограничивает их право на судебную защиту”. При этом женщины, обвиняемые в убийстве по ч. 2 ст. 105 УК РФ, “могут ходатайствовать о рассмотрении их дел судом присяжных, если на момент провозглашения постановления судебные заседания по ним еще не назначены”. Конституционный суд предписал внести соответствующие изменения в законодательство.

Суд присяжных между тем готовится к новым трансформациям. На недавнем семинаре-совещании российских судей Владимир Путин предложил распространить суд присяжных до уровня районных судов. Президент подчеркнул, что “главная задача – предоставить как можно большему числу граждан избрать именно эту форму правосудия”. Однако, отметил он, только за прошлый год количество дел, рассмотренных судом присяжных, сократилось в полтора раза. Это, по мнению президента, “еще одно свидетельство неэффективности института в его сегодняшнем состоянии”. “Очевидно, что нынешняя система формирования коллегии присяжных далека от совершенства, вы это хорошо знаете, – сказал Путин, обращаясь к участникам семинара-совещания. – Собственно, почему присяжных должно быть именно двенадцать? Почему не двадцать, не двадцать пять, не десять или не семь? Нет никаких научных обоснований, что чем больше присяжных, тем справедливее вердикт и тем эффективнее будет работать сама система”.

Полномочия суда присяжных расширить, а численность заседателей сократить до пяти-семи человек – такой путь реформирования этого института предложил президент в своем Послании Федеральному Собранию. При этом, заметил глава государства, “обязательно следует сохранить полную автономию и самостоятельность присяжных при принятии решения”. Последнее замечание принципиально – присутствие судьи в совещательной комнате предопределяет вынесенный вердикт. О том, как судьи подчас манипулируют мнением присяжных, многие знают не понаслышке. Но даже при всем при том присяжные заседатели сегодня выносят 20 процентов оправдательных приговоров, тогда как профессиональные судьи – лишь 0,2 процента.

Приведет ли расширение полномочий суда присяжных к тому, что теперь подсудимые будут стремиться предстать именно перед таким судом? Эксперты считают, что массовой тяги к этой форме правосудия ожидать не стоит. Да, суд присяжных склонен оправдывать подсудимого чаще, чем профессиональный судья. Но уж если присяжные выносят обвинительный приговор, то он обычно суровее судейского, вынесенного единолично. К тому же обычный суд проходит быстрее.

Станут ли новые полномочия присяжных привлекательны для потенциальных кандидатов на эту роль? По данным Фонда “Общественное мнение”, пока только 16 процентов россиян готовы добровольно вершить судьбы своих сограждан, а 78 процентов от такой чести отказываются. Но в любом случае нелишне приводить состав коллегии хотя бы в мало-мальское соответствие со спецификой дела. Даже при посредничестве экспертов, выступающих на суде, домохозяйка со средним образованием едва ли разберется в хитросплетениях, к примеру, такого деяния, как уклонение от уплаты налогов.

Присяжные должны быть защищены от влияния и давления на них. Хоть чуть-чуть бы приблизиться к европейским стандартам, когда заседателей, участвующих в процессах по громким делам, сопровождает охрана, а их имена и адреса знает лишь узкий круг посвященных.

Звучат предложения вывести из-под суда присяжных дела о преступлениях на национальной почве. Но, во-первых, неотвратимость наказания, равно как и оправдание невиновных, у нас от присяжных зависит в последнюю очередь. Во-вторых, такая новация ослабит институт присяжных, а не усилит его. А самое главное – правосудные и справедливые вердикты народной Фемиды по таким делам, как, например, убийство Маркелова и Бабуровой, все-таки возможны, общество в этом убедилось.

Круг дел, рассматриваемых судом присяжных, до последнего времени только сужался. Сначала из этого круга вывели дела о терактах, насильственном захвате власти, массовых беспорядках, шпионаже. А затем и дела по таким тяжким преступлениям, как изнасилование, взяточничество, похищение людей, захват заложников, бандитизм, вооруженный мятеж, диверсия. Повод не доверять им рассмотрение подобных дел нередко давали сами присяжные. Это отмечал и президент: “Суды присяжных работают неэффективно, в некоторых регионах они принимают решения по клановому, этническому признаку”.

Попросту говоря, суд присяжных часто и безосновательно оправдывал обвиняемых и тем самым, считалось, компрометировал себя как институт. Но так было и в позапрошлом столетии. В Российской империи присяжные оправдывали около 40 процентов подсудимых. И поводы для недовольства суд присяжных в России давал всегда. Победоносцев вообще советовал Александру III бестрепетно покончить с этим “баловством”. Но император принял другое решение – не упразднять, а развивать суд присяжных, постепенно расширяя его полномочия. Было признано, что суд такой нужен. То же самое происходит и в сегодняшней России. При всех разочарованиях, которые суд присяжных приносит нынешним властям и не только им, он все-таки работает и в значительной мере реализует свой потенциал.

Валерий Выжутович, Российская газета