Сегодня Верховный суд России намерен утвердить особые разъяснения, кого считать террористом.

По мнению правоведов, повар в лагере боевиков – однозначно террорист, и он не отговорится тем, что вместо автомата держал в руках черпак. Тот, кто кормил будущих смертников, не может притворяться невинной овечкой.

Зато убийцу государственного деятеля необязательно записывать в террористы: для него есть отдельная статья с не менее суровым наказанием. Подобные разъяснения записаны в подготовленном проекте постановления пленума Верховного суда России по делам о терроризме. Сегодня планируется утвердить документ в окончательной редакции.

С точки зрения статистики суды рассматривают относительно немного таких дел. Но если считать потерянные жизни, искалеченные судьбы, пролитые слезы, число подобных дел слишком велико. По данным Верховного суда России, в 2010 году за преступления террористической направленности в России были осуждены 233 человека, причем большинство – 167 – за создание или участие в незаконных вооруженных формированиях. Но уже в прошлом году, по статистике Судебного департамента при Верховном суде России, за шесть месяцев по статье "террористический акт" было осуждено 28 человек, тогда как за весь 2010 год за теракт осудили 7 человек. Такой внушительный прирост дали старые дела, начавшиеся гораздо раньше. Например, в феврале Ставропольский краевой суд приговорил к длительным срокам заключения 12 человек за участие в нападении на Назрань в июне 2004 года. Сам же процесс длился несколько лет.

– Хотя число таких дел в абсолютных цифрах невелико, опасность столь велика, что даже по единичным случаям меры государственного реагирования должны быть максимально эффективны, – заявил судья Верховного суда России Владимир Давыдов.

Для успешной борьбы с терроризмом важно, чтобы под статью попадали действительно враги общества и государства, мечтающие разрушить весь мир до основанья. У спецслужб, следователей и судов в подобных делах нет права на ошибку. Раздутые уголовные дела, когда обвинение в терроризме предъявлено ради красного словца или улучшения отчетности, не делают наше общество безопасней. Поэтому необходимо разграничить, когда человек террорист, а когда просто горячая голова. Немалый блок проекта касается публичных призывов к терроризму, как их понимать. Например, если человек высказывает свои убеждения, пусть и радикальные, в ходе научной дискуссии, не собираясь никого агитировать, это не призыв к терроризму. И уж тем более не терроризм. Так что не стоит вызывать группу захвата.

Но если кто-то пытается разжечь огонь в социальных сетях, вербует молодых людей, призывает к кровопролитию, за это надо судить. Вовлекать юнцов в банды опасное преступление. Пообещал безусому молодцу райское блаженство, если тот взорвет себя в людном месте, значит, должен отвечать как террорист-вербовщик.

Как сказано в проекте, под вербовкой предлагается понимать действия, направленные на вовлечение лица в террористическую деятельность, а под финансированием терроризма не только оказание финансовых услуг, но и сбор материальных средств, например, предметов обмундирования или средств связи. Так что если ночью в дом постучались вооруженные бородачи, подарить им по дружбе старенький камуфляж и отдать мобильный телефон тоже в некотором роде финансирование терроризма. Если, конечно, они не забрали все силой. Понятно, что ночным гостям с автоматами отказать трудно. Но если человек по доброй воле днем собирает "благотворительную" помощь боевикам, он подсуден.

Владислав Куликов, "Российская газета" – Федеральный выпуск №5700 (27)