Москвич Максим Руденко три года и два месяца сидел за убийство, которое совершила известная банда Рыно – Скачевского.

Бывают такие истории: сел человек за убийство сестры, а она является домой: оказывается, в Дагестане замуж вышла. Или сажают друзей за убийство дальнобойщика, и даже есть показания, как они труп в пруду топили, а потом дальнобойщика ловят живым. Или сидит человек десять лет за убийство, и вдруг истинный тать признается с экрана телевизора: «Я убил, а вон того оговорили…»

Каждый раз это становится сенсацией и производит бурю эмоций. С одной стороны, вроде торжество правосудия, с другой – от ужаса сосет под ложечкой: как же невиновных посадили? Ведь ясно, что правда выплыла случайно, а могла бы и не выплыть! Да и не всегда система торопится признать свои ошибки…

И, главное, сколько же сидит народу сидит так, по ошибке?

УБИЛИ ЗА ГУСТЫЕ БРОВИ

Суд над скинхедами Рыно и Скачевским в феврале этого года был скорым и праведным. Знаменитую банду подростков, совершившую в Москве тридцать шесть нападений и убийств, судили уже в третий раз: мальчики-нацисты наворотили столько, что за один присест разгрести было нереально. Следствие разделило «художества» на три «куска»: сначала, в 2009-м, направило в суд тридцать два эпизода, потом, через год, еще три, и вот теперь – последний. Это нормальная практика, следователи часто так делают, оно и заключенному радость: сидит на зоне, скучно – а тут везут на суд, дают с подельниками пообщаться… Но это, впрочем, мы отвлеклись: это мы пишем для того, чтобы экзальтированные граждане не думали, что одного Ходорковского судят «по частям».

Москвича Максима Лаврика скины убили 4 апреля 2007 года: «запасли» возле метро «Преображенская площадь», куда специально приехали искать «нерусских»… Несчастный обладал яркой, нехарактерной для славян внешностью, хотя всегда считал себя русским. Убийцы проводили его до подъезда дома по Большой Черкизовской, напали со спины, вдвоем. Мужчина пытался сопротивляться… Максиму было 37 лет, за две недели до этого он женился. Я видела фотографию трупа: это сплошные ножевые раны и черные-черные густые брови. Пострадал только за брови…

Вот этот эпизод и разбирали в Мосгорсуде.  Рыно и Скачевский, как всегда, внимания на происходящее не обращали, тихо переговаривались и смеялись у себя в стеклянном «аквариуме». Получили свои «по десятке на душу населения»: этот срок суд дает убийцам уже в третий раз. Во время кровавых гастролей обоим подросткам не было восемнадцати, и увеличить срок нельзя при всем желании…

А потом,  в коридоре, адвокат Скачевского возьми и скажи: «Между прочим, за это убийство ранее уже был осужден некий Руденко: получил 14 лет колонии. Только благодаря признанию Рыно и Скачевского его выпустили из тюрьмы…»

ТЕХНОЛОГИЯ РАСКРЫТИЯ ПРЕСТУПЛЕНИЙ

В кино нам показывают хитроумные способы раскрытия преступлений. Оперативные комбинации «ментов», логические построения «госпожи следователя», в крайнем случае – работу с агентурой.

А вот как происходит все на самом деле: вечером 7 апреля 2007 года 19-летний парень Макс Руденко стоял и пил пиво с пацанами возле той же станции метро «Преображенская площадь». Подошел участковый, спросил документы, один парень стал выпендриваться, полез в бутылку… Подъехал патруль, всех сгреб и отвез в ОВД «Преображенский».

Там Макса сразу отвели в кабинет к двум операм: «Ну, признавайся, как убивал».

«Чего?! Кого?!» – не поверил парень…

Били два часа, по волосистой части головы, руками и «запрещенным к использованию предметом» – стелькой от обуви, внутрь которой были вшиты шурупы и болты.

Попутно объясняли, что убил возле дома «двенадцать дробь два», ножом, мужика: «Два года условно дадут, как самооборона пойдет!»

Макс упорствовал. Обещали: «Вставим в ж…пу палку, сфотографируем и пошлем на зону»…

Кстати, это реальная практика. Заключенным все равно, кто «опустил» сокамерника, важен сам факт. И принимают они несчастного с распростертыми объятиями…

Макс сломался, позвали следователя Преображенской прокуратуры Юрия Рыкова, он записал под диктовку оперов следующий рассказ: Макс Руденко сидел на лавочке, мимо проходил Лаврик, Руденко попросил у него денег – Лаврик рассердился, разбил бутылку, с «розочкой» пошел на попрошайку. Тот, защищаясь, вытащил нож и нанес Лаврику большое количество ударов…

Фантастическая история? Нелепая? Был бы Лаврик дебошир – ладно, но он был нормальный человек, работал, только что женился… Нескладно.

Операм и следователю, впрочем, так не казалось, а впоследствии и суд «скушал» фальшивку нормально.

Но это потом, а пока опергруппа решила «проверить показания на местности» (в кавычках, потому что неизвестно, кто кому показывал). Посадили избитого в машину: «Командуй!»

Бедный Руденко не знал, что на Большой Черкизовской есть дом 12, корпус 2, и привез мучителей на Первую Пугачевскую, 12, корпус 2 (этот адрес как раз был хорошо ему знаком).

Следователь вылез: «Да ты чего, сбрендил? Не сюда!»

Руденко привезли куда надо, показали кулак: «Чтобы на официальном следственном эксперименте  показал все как по маслу!» (Все события описаны со слов Руденко: позже он неоднократно давал в Следственном комитете такие показания.)

У меня есть фотографии того следственного эксперимента.

Насмерть перепуганный юноша показывает, как сидел на лавке, как пошел на него Лаврик… Вокруг сытые довольные милиционеры.

Правда, чтобы читатели не подумали чего лишнего: нет среди них ни тех оперуполномоченных, ни следователя Рыкова. Мавры сделали свое дело, мавры могли уйти.

БЫТЬ ЗАКОНОПОСЛУШНЫМ И СЛУШАТЬСЯ МАМУ

Когда читаешь такие истории, первая мысль: так могут каждого.

Возьмут на улице, и признаешься, что копал тоннель от Бомбея до Лондона…

Так, да не так. Признаются-то в милиции (или теперь надо писать «в полиции»?) все, героев нет – да вот берут менты не всех.

Берут они «контингент»: бомжей, наркоманов, судимых. Тех, кого не жалко (в их понимании, конечно).

А Руденко был самый что ни на есть «контингент».

Не работал, воровал у друзей мобильные телефоны. Когда обокрал сожителя сестры, родственники поставили ультиматум вернуть деньги – ушел из дома, бомжевал, полгода ночевал в подъездах. Мать плакала и просила вернуться: ответил, что живет одним днем и хочет быть свободным. Подрабатывал: сдавал кровь и плазму, деньги тратил на компьютерные клубы. «Вспыльчивый, вороватый, хитрый, – описывали Руденко знакомые. – Мало кто хочет с ним общаться. Ради денег может оговорить даже близких…»

Натуральный фрукт, и дорога ему была на зону. К тому, в общем-то, и шло: за пару дней до всей нашей истории Руденко попытался отнять компьютер-наладонник у приятеля, некоего Трофимова. Парни по­дрались, один расквасил нос, другой – губу, перемазались в крови…

Я к тому веду, что взяли-то Руденко не случайно: уже сразу после убийства Лаврика милиционеры ходили по квартирам разыскивать нашего товарища…

Вывод: для того чтобы с большой вероятностью НЕ попасть под милицейский пресс, надо – всего-то навсего! – работать и не воровать, слушать родителей, быть достойным членом общества.

Нет, разумеется, порой милиционеры пытают даже профессоров консерватории, но все же это не правило, это нонсенс. За профессора тут же вступается возмущенная общественность, а за бомжа – разве что родственники…

Чтобы вытащить Руденко, его адвокат и мама поминутно установили, чем занимался парень в тот злополучный день. Оказалось, что в момент убийства (20.22 по московскому времени) Макс играл в Warcraft на компьютере у друга, а в 20.37 звонил еще одному приятелю (звонок подтверждался детализацией телефонных переговоров). Полное алиби!

Которое следователя и суд… не заинтересовало. Они сказали: «Противоречий с версией обвинения не видим».

Куртка со следами крови (помните, от драки с Трофимовым?) пошла как доказательство убийства Лаврика, напрасно адвокат заявлял ходатайства о геномной экспертизе (геном каждого человека уникален)…

А самое страшное, что Руденко опознали свидетели. Девушка смотрела с балкона и видела, как убегали трое парней.

Много позже, когда Руденко уже освобождали, ее спросили: «Как же вы разглядели лицо, вы же смотрели сверху?» Девушка ответила: «Ну не видела, но я же верю милиции…»

Подытожим.

Мальчик жил не по-людски, совершал мелкие преступления, заслуженно попал в разработку милиции. Сам виноват.

У милиции были труп и «палочная система», требующая быстро закатать кого-нибудь на зону и поставить галочку: «убийство раскрыто». Еще у милиции не было совести и была стелька с вшитыми железками как универсальное средство ведения допроса. Милиция – просто «красавцы».

Следователь прокуратуры то ли был в сговоре с «красавцами», то ли ему было все по фиг: он как раз увольнялся из органов, это было его последнее дежурство. Но история, как следователь ПОКАЗЫВАЛ подозреваемому место убийства, – просто глава из книги про оборотней в погонах.

Другой принявший дело следователь, Александр Петраков, отнесся к нему формально: экспертизы не проводил, алиби не принимал. Вот сколько объективных причин и человеческих глупостей с подлостями сложилось, чтобы один паренек девятнадцати лет уехал на строгий режим в Тамбов.

СКРИПУЧАЯ НЕПОВОРОТЛИВОСТЬ СИСТЕМЫ

Сейчас вы будете потрясены.

Руденко задержали 7 апреля 2007 года. А Рыно и Скачевского – прямо следом за ним, ровно через десять дней, с поличным, на трупе армянина!

Причем милый чукотский мальчик (я имею в виду Рыно) сразу честно рассказал про все тридцать с лишним нападений, в том числе про Лаврика.

Как же так случилось, что Руденко ВСЕ РАВНО ПОСАДИЛИ? Ведь истинные убийцы уже были известны.

Как случилось, что он отсидел целых ТРИ ГОДА?

Следователь Следственного комитета Александр Н. (после убийства судьи Чувашова сотрудники, работающие с националистическим подпольем, личные данные не афишируют) – герой уже хотя бы потому, что согласился прояснить этот щекотливый вопрос.

Но он и истинный герой. Именно он не дал Руденко сгнить на зоне, проделал для этого гигантскую работу.

– Не придали мы должного значения этому Руденко, – честно признается следователь. – Тридцать шесть эпизодов, работы было… Но главное, что Рыно, рассказывая об убийстве на Преображенке, запутался в домах: там здания однотипные, а Рыно всего полгода как в Москву приехал. Мы не были уверены, что речь идет о Лаврике! Вообще не были уверены, что Рыно не пересказывает чужие эпизоды! А Скачевский заговорил через несколько месяцев… Вот и получилось, что мы только в октябре 2007-го четко смогли установить место преступления и жертву. А тогда выяснилось, что за это убийство уже осужден Руденко…

Приговор еще не вступил в законную силу, и следователь Н. написал гособвинителю: так, мол, и так.

Прокурор… ответил, что приговор законный и обоснованный, «данных о наличии вновь открывшихся обстоятельств по делу Руденко не имеется».

Что за сумасшествие?

Как не имеется, когда появились новые Рыно и Скачевский?

А так. Здесь нужно смотреть исторически: сентябрь 2007 года – это как раз тот момент, когда разделились прокуратура и Следственный комитет, и дружба между ведомствами крепла со страшной силой. Спор из-за помещений, полномочий, подковерные интриги…

Между прочим, следователь Н. просил пересмотра дела Руденко, а сам тоже не был ни в чем уверен. Ведь свидетели видели ТРОИХ убегающих парней… Сомнения устранили зимой 2009 года, когда разыскали настоящего сообщника Рыно и Скачевского по кличке Бульдозер.

Ужас до чего неторопливая наша следственно-судебная система.

Сначала в Следственном комитете ждали, пройдет ли в суде первое дело Рыно – Скачевского, до этого момента не совершали никаких телодвижений.

Потом в мае 2009 года следователь Н. поехал в командировку в Тамбов, где начистоту поговорил с Руденко.

Заново допросил всех свидетелей, отправил наконец окровавленную куртку на геномную экспертизу (она установила, что крови Лаврика там нет)…

И даже это был не конец!

Прокуратура, получив идеально доказанное дело, опять дала полный отлуп Следственному комитету!

– В отчаянии, – говорит следователь Н., – мы уже просили руководство повлиять на ситуацию через Генпрокурора. К счастью, с третьего раза коллеги из прокуратуры согласились с нашими доводами…

Освобождали Руденко президиумом Мосгорсуда во главе с председателем Ольгой Егоровой, сторону прокуратуры представлял сам зампрокурора Москвы Вячеслав Росинский.

Егорова выслушала стороны: «Надо освобождать. От лица президиума приношу осужденному свои извинения…»

Мама Руденко плакала. Благодарила Егорову, Росинского, следователя Н., адвоката…

Никогда, ни на минуту она не верила, что ее балбес виновен. Ездила в монастырь к Матроне Московской, молилась…

То, что произошло, она и адвокат расценивают только как чудо.

СКОЛЬКО ИХ ТАКИХ?

Если честно, начиная работу над случаем Руденко, я была уверена, что он довольно общий.

Сами знаете, 100 процентов зеков утверждают, что их посадили по ошибке, выбили показания в милиции. И, зная, как работает это ведомство, можно предполагать, что ошибок действительно немало.

А оказалось – единицы.

Я написала в начале статьи о всех случаях, которые мне удалось найти.

Дима Медков из Ставрополя, который якобы сжег тело сестры – а та преспокойно жила в Дагестане, группа товарищей из города Сердобска Пензенской области, якобы утопившая заезжего дальнобойщика – оказалось, он потерял память и бомжевал, и наш коллега, ивановский журналист Андрей Сиднев, которого в эфире телевидения оправдал истинный убийца.

Плюс приговоры, просто отмененные в Верховном суде. Их несколько больше, но все равно – мизер.

Как это понимать?

– Ошибок действительно единицы, – утверждает защищавший Руденко адвокат Дмитрий Пагин. – Да, в милиции бьют, и пыточные там есть, и не дай бог вам ночью зайти в ОВД, даже просто к знакомым… Но дальше, над оперативниками, есть следователь, и он читает эти «выбитые» явки с повинной, и морщится, и говорит: «Ну это вы того, ребята… накрутили. Доказательства нужны». Слышали, наверное, как опера возмущаются: «Мы работу сделали, а это следствие еще чего-то требует, показатели нам портит!» Сейчас не 90-е годы, когда сажали на одном признании, теперь требуются улики, а подтасовывать все дело целиком – нужна ЗАИНТЕРЕСОВАННОСТЬ СИСТЕМЫ. А это редкость…

Удивительно, конечно, что такие вещи говорит адвокат, клиента которого система зажевала и еле выплюнула. Но это лишний раз подтверждает, что юрист объективен.

– У меня случай, когда невинно посадили человека, – признается Пагин, – в практике первый! За четырнадцать лет! Я потому и взялся за дело Руденко: приехал в изолятор, слушаю парня и понимаю: он НЕ ВРЕТ! Опыт уже есть, понимаешь, когда человек не врет. У меня прямо душа перевернулась: это ощущение, когда невинного сажают, даже сравнить ни с чем невозможно… Если бы у семьи Руденко деньги кончились, я работал бы бесплатно…

Хорошо, что в адвокатуре работают такие нециничные люди. Но как же быть с валом зековских жалоб? Ведь буквально все «невиновны»!

Пагин уверяет: это психология. Вот покойный актер Владислав Галкин стрелял в милиционера. Признавал он себя виновным? На суде-то да. А сначала – нет! «Я устал. Меня довели. У меня стресс. Я надорвался от большого количества ролей» – все что угодно, лишь бы не нести ответственности!

Адвокат уверен: время меняется к лучшему. Еще десять лет назад вообще никто не стал бы заниматься освобождением невинного. Это было бы никому не интересно…

Я, между прочим, когда брала интервью у следователя Н., не удержалась и спросила: чего же это он такой хороший? Руденко – явно не тот человек, ради которого стоило выкладываться: на зоне не работал, состоял в лагерной «отрицаловке», постоянно сидел в изоляторе… Следствию выгоды тоже нет: для Рыно и Скачевского эпизодом больше, эпизодом меньше – никакого значения.

Следователь Н. подобрался и ответил в том духе, что цель уголовного судопроизводства – не только наказание виновных, но и оправдание невиновных. Он, Н., учил это в институте.

По-моему, сотрудник Следственного комитета даже приобиделся, но потом смягчился душой и стал благодарить свое руководство за то, что позволяет трудиться качественно, как надо. Следователям в районах такое счастье недоступно: на них валится поток уголовных дел, и они поневоле смотрят уже на все формально…

НИЧЕГО НЕ КОНЧЕНО

Я встретилась с Максимом Руденко вечером, когда он приехал с работы в одном из московских гипермаркетов.

Измученный, уставший парень отвечал на вопросы формально, зато по комнате ходил двухлетний Даня и кормил тетю с фотоаппаратом мармеладкой.

В семье Руденко произошло еще одно чудо: в борьбе за сына родители Максима, десять лет бывшие в разводе, воссоединились и в сорок один год родили еще одного братика.

Максим рассказывает, что вчера, буквально накануне моего прихода, в подъезде появились опера: ходили по соседям. Он даже боялся со мной встречаться…

Дело в том, что для Руденко ничего не кончено.

Кристально честный следователь Н. выделил из материалов и возбудил целых два дела: первое – против оборотней в погонах, которые били Руденко, второе – против него самого, за грабеж (помните наладонник?).

Получается, что сотрудники ОВД Восточного округа Москвы, которых Руденко обвиняет в преступлении, теперь снова могут вызвать его на допрос…

Такая вот «Санта-Барбара».

Следственный комитет столицы отказался дать комментарии по этой странной ситуации, сославшись на интересы следствия.

Мне неизвестно, задержаны оборотни-оперативники или нет, установлены ли, работают ли до сих пор в органах внутренних дел.

Зато я знаю, что бывший следователь прокуратуры Рыков, «показывавший» Руденко правильное место преступления, работает теперь мировым судьей Преображенского районного суда, и никто не привлекает его к ответственности.

Пользуясь случаем, хочу передать судье привет.

Ульяна СКОЙБЕДА, Комсомольская правда

---