Пленум Верховного суда России обсудил проект постановления об открытости и гласности судопроизводства. Люди в мантиях получат подробные пояснения, как делать правосудие более прозрачным.

Одно из важных положений: громкие процессы не должны проводиться в тесных залах. Народ должен знать, что происходит, а для этого журналистам надо обеспечить доступ на процесс. "Не допускается проведение открытых судебных заседаний в помещениях, исключающих возможность присутствия в них лиц, не являющихся участниками процесса, представителей редакций средств массовой информации (журналистов)", – говорится в проекте документа.

Обычно, когда на громком процессе случалась давка, в суде ее объясняли банальным отсутствием помещений. Мол, залы заседаний не резиновые. И с точки зрения какой-нибудь физики – чистая правда. Однако, говорят практики, при желании всегда можно найти объемный зал, перенести рассмотрение туда, где места хватит всем. Ну или почти всем. В конце концов во многих судах есть актовые залы – посадить людей можно и там.

В крайнем случае, если все не войдут, суды должны организовать прямую трансляцию заседания из переполненного зала. В целом, громкие процессы – вещь штучная, случаются не так часто. А на рутинных заседаниях обычно в зале немало пустых стульев.

Проект особо оговаривает, что нельзя закрывать двери суда перед акулами пера: мол, корреспондентам не положено. На самом деле – еще как положено. Не повод развернуть журналиста и за отсутствие у него аккредитации: не бейджик красит человека. И уж тем более нельзя объявлять персоной нон грата в суде корреспондента, чьи материалы кому-то не нравятся.

Текстовые онлайн-трансляции судебных заседаний не требуют согласования: поэтому журналист вправе выкладывать сообщения в Сеть прямо из зала суда. Подобные репортажи, кстати, уже входят в моду. Иногда участники процесса в ходе заседаний даже следят, что пишет в Интернете противная сторона или о чем сообщают журналисты. Законы не обязывают людей, присутствующих на открытом судебном заседании и фиксирующих его ход в письменном виде или на аудиоаппаратуру, уведомлять об этом суд и получать у него разрешение. "В данном случае – при ведении текстовой трансляции в Интернете – происходит замена ручки и бумаги на технические носители", – пояснил судья-докладчик Вячеслав Горшков. Также не следует запрещать зарисовки судебного процесса. Однако фото- и видеозапись, киносъемка, а также трансляции по радио или телевидению должны быть обязательно согласованы с судом. Это же касается и видеотрансляции судебного разбирательства в Интернете. Вместе с тем проект объясняет, что нельзя запрещать свободный вход в здание суда посетителям со фотоаппаратами, видеокамерами и диктофонами. Ограничение доступа может касаться только зала судебного заседания. При этом личное нежелание участников процесса сниматься не может являться основанием для запрета фото- или видеосъемки или трансляции открытого заседания, уточняется в документе. Иной адвокат может заявить, мол, у него прическа не та или он выглядит не очень после вчерашнего. По-человечески это можно понять. Однако права запрещать видеосъемку на судебном процессе от плохой прически не появляется.

Как говорится в проекте, суд рассматривает в закрытом судебном заседании гражданские дела, если в них содержатся сведения, составляющие государственную тайну, тайну усыновления (удочерения), а также другие дела, обязательное рассмотрение которых в закрытом судебном заседании предусмотрено федеральным законом.

Наличие в деле сведений, относящихся к частной жизни проходящих по нему граждан, не является безусловным основанием для закрытия процесса. Но в принципе участник процесса может попросить поберечь его личную жизнь.

Просьбу рассмотрят. "Судам при решении вопроса о проведении разбирательства дела в закрытом судебном заседании по мотиву обеспечения права лица на неприкосновенность частной жизни надлежит принимать во внимание характер и содержание сведений о частной жизни лица, а также возможные последствия разглашения таких сведений", – говорится в проекте.

Однако личная переписка, запись телефонных переговоров, частные фото и видео могут исследоваться в открытом судебном разбирательстве только при наличии согласия граждан, чью жизнь приходится просвечивать.

Еще одно достаточно неожиданное положение: судей предлагается обучать правилам гласности и открытости. Быть на виду – тоже искусство. А у судей особая ситуация: они не все могут говорить, но и молчание у них не всегда золото.

Проект постановления рекомендует Российской академии правосудия ввести в учебные программы повышения квалификации судей и профессиональной переподготовки вновь назначенных судей специальный курс, посвященный вопросам применения норм открытости судопроизводства и доступа к информации о деятельности судов.

Владислав Куликов, "Российская газета" – Федеральный выпуск №5959