Генпрокурор указывает на недостаточный законодательный контроль судебных экспертов, из-за чего нельзя гарантировать “справедливость судебного разбирательства”.

Генпрокуратура провела исследование работы судебных экспертов. Прокуроры сочли, что положение в этой сфере плачевное: мол, эксперты зачастую работают в связке со следователями или просто зависят от силовиков. Это не способствует объективности в расследовании дел. Более того — некоторые эксперты не имеют достаточных знаний, что приводит к неточным результатам исследований. Тогда за решётку попадают невиновные. Прокуратура уведомила о ситуации президента и теперь ищет способы исправить положение.

Судебные эксперты — специалисты в своих областях, которые по запросу суда или следователей ФСБ, МВД или СК оценивают обстоятельства уголовного дела. Они делают медобследование трупов или, например, изучают бухгалтерские документы в поиске признаков афер. Самый, наверное, известный судмедэксперт в стране — Михаил Клейменов. Это он нашёл 2,7 промилле алкоголя в крови у шестилетнего ребёнка, которого сбила машина (примерно бутылка водки). Абсурдность результатов привлекла к истории широкое общественное внимание.

На фоне этих событий прокуроры пишут: у них нет гарантий, что судебные эксперты в России достаточно компетентны. В подтверждение своих слов приводят статистику.

— За два минувших года 5,5 тысячи заключений экспертов [получены] с нарушением законов. Из них 450 содержат взаимоисключающие выводы по итогам исследований одних и тех же объектов, — по словам источников близких к Генпрокуратуре об этом в письме секретарю Совбеза Николаю Патрушеву сообщил глава ГП Юрий Чайка.

Из-за ошибок экспертов в 2015–2016 годах незаконно привлекли к уголовной ответственности полсотни человек. Правда, их потом реабилитировали и дали право на возмещение морального вреда.

Множество экспертиз государственные — то есть их делают сотрудники госбольниц, бюро и подобных учреждений. Но в каких-то случаях привлекают частных экспертов. Например, на космодроме Восточный для оценки ущерба от мошенничества привлекли именно негосударственные экспертные учреждения. И у прокуратуры нет к ним доверия.

— Из-за [того, что нет процедур] подтверждения компетентности экспертов, не может быть гарантирована объективность заключений, — гласит письмо Чайки.

К государственным экспертам тоже есть претензии из-за того, что те “срослись” с судебной системой. Во-первых, пишет Чайка, государственные эксперты слишком зависят от воли начальства. Во-вторых, они подчиняются и другим участникам, заинтересованным в исходе дела, — например, руководителям следственных органов.

— Осуществление экспертной деятельности в таких формах <…> не гарантирует беспристрастность и справедливость судебного разбирательства, — указано в тексте.

Такую структуру отношений между экспертом, следствием и судом Генпрокуратура назвала “архаичной, изжившей себя”. Кроме того, за счёт такой структуры появляются коррупционные риски.

Всё это, по мнению представителей Генпрокуратуры, получилось из-за несовершенства законодательства в “судебно-экспертной” сфере. Нет и единых стандартов работы: “Методики экспертиз разрабатываются [экспертными учреждениями] самостоятельно в условиях разобщённости”.

Лайф спросил у одного из московских следователей, который по долгу службы регулярно обращается к экспертам, что он думает по поводу выводов Генпрокуратуры.

— Экспертам, что при Минздраве, — им вообще на всех плевать. На них никак давление не окажешь. Привезёшь к ним материал, просишь: “Мне очень срочно, сделайте, пожалуйста”. Они отвечают: “Ждите очереди”. И делают только через полгода, — рассказывает следователь. — Дальше. Эксперты Минюста. Эти вообще никак на контакт не идут. Единственное, где теоретически возможно давление, — это полицейский Экспертно-криминалистический центр, потому что эксперты там в прямом подчинении МВД.

А вот вопрос о независимых экспертах вызывает у собеседника отрицательные эмоции.

— С этими я бы вообще не связывался. Большинство [частных экспертных организаций], с которыми я имел дело, работают непрофессионально и занимаются в основном извлечением прибыли, — сетует собеседник. — Хотя по закону у нас экспертной деятельностью могут заниматься только некоммерческие организации. Поэтому я в подобных случаях отказываюсь приобщать результаты экспертизы к делу.

Как заявили Лайфу в Минздраве, бюро судебно-медицинских экспертиз и так достаточно независимы.

— Бюро СМЭ находятся в ведении регионов, — рассказали Лайфу в пресс-службе. — Неподчинённость бюро органам следствия или другим правоохранительным органам обеспечивает их независимость и беспристрастность при проведении экспертиз.

В Минздраве не согласны, что судмедэксперты не имеют единых стандартов:

— Общее методологическое единство работы бюро судебно-медицинских экспертиз обеспечивает Минздрав. Были разработаны и внедрены новый порядок проведения судебно-медицинских экспертиз, ряд методических рекомендаций и пособий, обучающих программ.

По мнению Генпрокуратуры, исправить ситуацию могли бы следующие нововведения. Нужно ввести новые требования к сертификации и лицензированию экспертной работы, которые предусмотрены проектом закона “О судебно-экспертной деятельности в РФ”. Там же прописаны новые стандарты работы экспертов. Только вот, сетует прокуратура, этот законопроект с 2013 года “буксует” и прошёл только первое чтение. А пока что, резюмируют прокуроры, страна не может привести работу экспертов в соответствие с международными нормами.

Об этой ситуации прокуратура уже уведомила Администрацию Президента и надеется, что вопрос рассмотрят на одном из грядущих заседаний Совбеза.

В Минздраве поддерживают идею совершенствования деятельности судмедэкспертов, но считают, что это должно делаться без масштабных юридических перемен:

— Вопросы, связанные с эффективностью работы бюро СМЭ, должны решаться в рамках существующей правовой конструкции через точечные меры по повышению эффективности данных учреждений, — добавили в пресс-службе. Другие ведомства не ответили на запросы Лайфа.

Кстати, Лайф уже писал о возможном “сращивании” экспертов с силовиками. Тот самый эксперт Клейменов, который дал заключение об алкоголе в крови мальчика, выдавал и другие спорные результаты экспертиз. Некоторые из них были в пользу полицейских. Однажды он выдал заключение о том, что местная учительница, которая подралась с полицейскими в отделе, получила травмы ещё до инцидента. В другом случае экспертиза Клейменова показала, что задержанный полицейскими молодой человек умер от падения с высоты своего роста, а не потому, что его избивали в отделении.

Павел Кочегаров, life.ru