Супруги Агеевы, осужденные за издевательства над приемным ребенком, не смогли убедить суд вернуть им сына и дочь.

Преображенский районный суд Москвы отказал чете Агеевых в восстановлении прав на опекунство. После скандального процесса по делу об издевательстве над четырехлетним Глебом Агеевым его приемных родителей лишили прав опекунства не только на сына, но и на второго приемного ребенка – трехлетнюю Полину.

– Мы апеллировали к тому, что меня-то суд полностью оправдал, – рассказал Антон Агеев. – Но против нас выступили и прокуратура, и органы опеки. Суд принял решение по инерции: вас уже лишили прав, и нечего пороги обивать. Мы же настаиваем: Глеб и Полина должны вернуться в семью. Теперь надежда только на Европейский суд: он примет решение к весне будущего года.

В марте 2009 года семья Агеевых в одночасье «прославилась» на всю страну. Тогда в одну из подмосковных больниц доставили четырехлетнего Глеба Агеева  с ушибами и ожогами. Версия родителей о том, что кроха упал с лестницы и обжегся о чайник, суд не удовлетворила. Свою невиновность удалось доказать лишь супругу Антону Агееву. Его жену Ларису суд приговорил к 1 году и 8 месяцам исправительных работ.

Лариса Агеева сейчас работает курьером в компании, которая сотрудничает с исправительной инспекцией.

– Это непростая работа: едва заступив на нее, ты оставляешь отпечатки пальцев, дышишь в трубочку, расписываешься в том, что ты не работаешь в другом месте. Уже потом, в процессе работы, идут постоянные прокурорские проверки, – рассказал  Антон Агеев. – Вдобавок 15% дохода, согласно решению суда, отчисляется государству. Но такая работа ей хотя бы по силам: после всех переживаний Лариса сильно сдала: неврозы, остеохондроз, грыжа позвонков.

Каждую неделю чету Агеевых можно увидеть на пороге Социального приюта для детей и подростков при департаменте семейной и молодежной политики Москвы.

– Они приезжают каждый четверг, как по расписанию, – рассказал директор приюта Сергей Альбертов. – Поначалу, когда детей только привезли, малыши постоянно плакали и плохо ели. Потом родителям разрешили их навещать, и все пошло на поправку. Но дети все равно очень скучают и ждут их. Зимой они смотрели в окно и фантазировали: дескать, когда снег растает, родители их заберут. Но снег растаял, и ничего не произошло. И вот как им объяснишь происходящее? Приходится выкручиваться и объяснять, что родители в санатории на лечении и скоро вернутся. Но долго так продолжаться не может. По мне, так из этой истории раздули черт знает что и пора бы уже вернуть детей родителям.

Однако шансов воссоединиться у Агеевых практически нет. Согласно российским законам, оступившиеся усыновители получают «волчий билет» до конца жизни и не могут взять опеку даже над ближайшими родственниками.

– Мы видим, как Агеевы забрасывают суды исками и всячески стараются вернуть детей, – рассказала Тамара Мурлыкова, юрист отдела опеки, попечительства и патронажа муниципалитета Гольяново, в ведомстве которого находится дело Агеевых. – В последний раз они провели аналогию с Украиной: там предусмотрено восстановление в правах усыновителей. Но у нас такое невозможно. И пока не было ни одного прецедента, как бы родители не старались.

Источник в Генпрокуратуре выразился еще категоричнее: «Нет никаких юридических оснований для того, чтобы реабилитировать Агеевых».

– В теории вернуть родительские и опекунские права возможно, на практике – нет, – замечает уполномоченный при президенте России по правам ребенка Павел Астахов. – Абсолютное большинство судов перестрахуется и откажет родителям, чтобы не допустить ситуаций вроде недавней истории в Новосибирске (наркоман с тремя судимостями насмерть забил двухлетнюю дочку спустя месяц после того, как суд восстановил его в родительских правах. – «Известия»). А уж если, как в случае с Агеевыми, прокуратура и органы опеки против реабилитации родителей, то шансов нет. Лично мне Агеевых по-человечески жаль. Люди явно из кожи вон лезут, чтобы воссоединиться с детьми.

Некоторые утверждают, что после повышения соцвыплат за приемных детей опекунство для многих стало бизнесом.

– Распространенность этого явления зависит от региона, – говорит Астахов. – В Краснодарском крае за каждого приемного ребенка платят по 20 тыс. рублей, поэтому опекунство там воспринимают как работу. Там уже всех детей разобрали и ездят за ними в Москву. Но я не думаю, что Агеевыми движет корысть.

Дмитрий Евстифеев, Известия