Отсутствие психологического обследования и помощи, пресловутая "палочная" система учета раскрываемости преступлений, сокрытие проступков сотрудников и многое другое стало причиной страшного чрезвычайного происшествия в казанском отделе полиции "Дальний".

Предельно откровенный разговор о ситуации в российской полиции состоялся 27 марта на заседании Общественного совета при МВД России, которое прошло в полицейской Академии управления.

Признаться, такой острый и принципиальный спор я наблюдал на заседании совета впервые за много лет. Члены совета без обиняков высказывали все, что думали. Нередко говорились весьма нелицеприятные, в том числе и для министра, вещи. И все это – в присутствии многочисленных журналистов.

В этот раз полицейские даже не пытались убрать представителей СМИ из зала под предлогом, что, дескать, сейчас будет озвучиваться некая секретная информация. Министр внутренних дел России Рашид Нургалиев сразу расставил все точки над "i": ведомство должно быть предельно открытым для общества, которое оно защищает. Люди имеют право знать о своей полиции все, нравится это кому-то или нет.

По сути, министр призвал кардинально изменить внутриведомственную психологию, чтобы соответствовать развитию общества. По-другому жить больше нельзя.

Кстати, такую позицию Рашид Нургалиев высказывал уже неоднократно. В конце прошлого года, когда он объехал все регионы России, он прямо спрашивал руководителей местных органов внутренних дел: почему вы мне не докладываете о тех проблемах, о которых буквально трубят региональные СМИ? Скрыть ошибки, тем более преступления, даже не пытайтесь – не получится. Поэтому говорите всю правду.

Рашид Нургалиев не скрывал, что такая открытость требуется и как дань памяти погибшим сотрудникам. В 2010 погибли 410 офицеров, в прошлом году – 322. Надо, чтобы люди четко понимали: есть – герои, отдающие ради них свои жизни, а есть – негодяи, предающие своих товарищей и сограждан. Одним – наша благодарность, вечная слава и память, другим – клеймо иуды. А чтобы досужие языки не стригли всю полицию под одну гребенку, нужно говорить правду – и про одних, и про других.

Но, видимо, всю правду своему министру местное начальство говорить пока побаивается. Поэтому многое услышал Рашид Нургалиев от членов Общественного совета. Собственно, для этого совет и создавался.

Не ошибусь, если скажу, что доклад Бориса Цыганкова стал откровением для многих присутствовавших. Борис Цыганков – заслуженный врач России, доктор медицинских наук, профессор психиатрии. Он по собственной инициативе, как независимый эксперт, съездил в Казань, чтобы изучить со своей профессиональной точки зрения ситуацию, сложившуюся в местной полиции. И увидел потрясающую картину. Надо сказать, что министр внутренних дел Татарстана Асхад Сафаров был рад возможности получить рекомендации по психологическому отбору сотрудников и предоставил профессору все условия для работы.

Выяснилось, что все арестованные бывшие полицейские, виновные в смерти задержанного человека, аттестацию прошли заочно, а психологическое обследование – только один раз, да и то – формально, несколько лет назад, когда поступали на службу или учебу. Более того, даже при формальном, то есть весьма поверхностном, обследовании все они были рекомендованы к службе в полиции лишь условно. А двое из них – вообще не рекомендованы. Интересно, что в полиции Татарстана таких "условных" и "не рекомендованных" – 40 процентов! Тем не менее погоны они надели. Профессор выяснил, что интеллект у бывших офицеров-оперативников – весьма низкий: книжек не читали, смотрели боевики. Повышенный уровень агрессии, неадекватная реакция на изменение внешней обстановки. И еще много других, так сказать, клинических признаков. Единственная положительная черта – все прекрасные спортсмены, мастера спорта по рукопашному бою, дзюдо, лыжам.

Что же мешало установить психологический контроль, предоставить помощь сотрудникам? А – кто будет устанавливать и помогать? Психологическая служба полиции Татарстана сокращена с 27 человек до 11.

В поликлинике Казани, где полицейские обязаны проходить ежегодную диспансеризацию, всего один психиатр. Может ли он вдумчиво побеседовать с каждым пациентом в погонах? Наверное, и смог бы, если бы полицейский честно рассказал о своих проблемах. Но ведь какой же сотрудник, дорожащий местом службы, признается в нервных срывах, тем более вредных привычках. И на вопрос "на что жалуетесь?" всегда следует стандартный бодренький ответ – мол, все хорошо, доктор. Вот вам и формальное обследование.

Важность психологической, а то и психиатрической помощи, по мнению профессора, трудно переоценить. Ведь полицейский действительно постоянно находится в состоянии стресса. И не только со стороны преступников или правонарушителей. Бывает и негативное отношение со стороны вполне законопослушных граждан – люди просто выказывают неприязнь . Может возникнуть конфликт в коллективе, может и начальство проявить недовольство. А тут еще – ситуация в семье, отсутствие своего жилья, бытовые проблемы. Есть от чего сорваться, как говорится, с катушек. Вот тут бы и вмешаться психологу. Но полицейский боится выказать малейшую слабость – а вдруг признают профнепригодным и комиссуют?

Значит, необходимо менять отношение начальства к своим подчиненным. Помните, как в американских "полицейских" фильмах? Начальник видит, что его сотрудник какой-то дерганый и отправляет его к независимому психологу, причем вернуться должен со справкой. Если надо, полицейского временно отстраняют от оперативной работы и переводят на более спокойную, канцелярскую, например. Делается это для того, чтобы сохранить ценный кадр. Пришел в себя, успокоился – снова в бой.

Профессор Борис Цыганков предложил пересмотреть и повысить статус полицейского психолога, изменить структуру психологической службы в целом. По его мнению, нужно готовить в медицинских вузах для МВД именно клинических психологов – они более универсальны как специалисты.

А вот известный адвокат Генри Резник не согласился с профессором, что вся беда – в недостаточно организованной психологической службе. Причину ЧП он видит в социальных условиях. По мнению Генри Резника, арестованные в Казани сотрудники – психологически вполне вменяемые, а пытали людей для того, чтобы улучшить показатели раскрываемости преступлений. Ведь пресловутая "палочная" система отчетности осталась.

Адвокат привел в пример зарубежных коллег. В Скотленд-Ярде 40 процентов раскрываемости – предел мечтаний, для полиции США хороший показатель – 25 процентов. А у нас – 70! Возможно, наши сыщики и работают лучше всех, но не настолько же. Но самое страшное, считает Генри Резник, что российские суды принимают к рассмотрению такие выбитые показания.

По мнению известного адвоката Анатолия Кучерены, нередко игнорировались приказы министра внутренних дел, касающиеся внеочередной переаттестации личного состава. А как иначе это назвать, если вопреки всем указаниям, аттестация в иных подразделениях, в том числе и в Татарстане, проводилась заочно? Глянули на характеристики – и аттестовали сотрудника.

Кроме того, Анатолий Кучерена, вспомнив свою армейскую службу, посетовал, что в полиции нет замполитов. Возможно, при их наличии многих проблем с сотрудниками можно было бы избежать.

И еще адвокат предложил хоть как-то изменить внутренний облик дежурных частей. Понятно, что многое упирается в финансовые и материально-технические проблемы. Но ведь это неправильно, когда в дежурной части нет отдельного помещения, где человек в спокойной обстановке мог бы написать заявление в полицию. Зачастую это предлагают ему сделать, так сказать, "на коленке".

Главный редактор РИА Новости Светлана Миронюк рассказала, что исследовала публикации местных СМИ, вышедшие до казанского ЧП, и пришла к выводу, что трагедию можно было бы предотвратить. При условии, что руководство республиканской полиции и республиканский Общественный совет более внимательно относились к общественному мнению. Тревожные сигналы, например, в Интернете, просто не заметили. Вообще же в Общественном совете МВД Татарстана нет ни одного представителя правозащитной организации. А из представителей СМИ большинство – москвичи, не знающие в полном объеме местную специфику.

Светлана Миронюк предложила создать при совете ситуационный центр и продумать систему мониторинга. Изучать предлагается буквально все, что касается работы полиции с населением. Вот так и можно будет вычленить болевые точки и принять экстренные меры.

Опыт проведения такого мониторинга уже есть. Светлана Миронюк рассказала, что собиралась вся информация о происшествиях с участием сотрудников, о жалобах на полицейских и накладывалась на карту Москвы. И сразу становилось понятно, в каком административном округе, префектуре или районе с полицией не все благополучно.

Еще один действенный механизм контроля над полицией, который намерен активно использовать Общественный совет при МВД, – общественные приемные. Сюда могут обратиться граждане, которые считают, что нуждаются в дополнительном рассмотрении их дел. Например, те, кто не удовлетворился официальным ответом в полиции или даже в общественной приемной министра внутренних дел.

Члены совета должны полностью реализовать свои полномочия по контролю полиции, правил задержания, условий работы дежурных частей и условий содержания задержанных. Необходимо оперативно рассматривать жалобы граждан, создавать рабочие группы совместно с депутатами.

Михаил Фалалеев, "Российская газета" – Столичный выпуск №5740