Долгое время считалось, что долго выяснять имя преступника – никакая не волокита, а скорее неудача. А значит ситуации, когда убийцы навеки остались неизвестными, не попадают под действие закона о компенсациях за волокиту. Мол, если следствие никого не нашло, за что же платить жертве?

Однако этим летом Конституционный суд страны счел такой подход неправильным. Когда у следствия никого нет на примете, кого можно было бы обвинить, это не повод жертве сидеть и молча лить слезы. Волокита – она ведь не в том, что долго кого-то судят, а в том, что никак не дождешься справедливости. Ну, или хотя бы четкого ответа на сакраментальный вопрос, все-таки: “кто виноват?”

Поэтому теперь Министерство юстиции намерено исправить положение. При этом поголовных компенсаций не будет. Бывают дела, которые не распутает даже Шерлок Холмс, и не вина сыщиков, что расследование оказалось в тупике. Законопроект ставит два условия, необходимых для компенсации. Первое: со дня подачи заявления о преступлении прошло четыре года, а результатов нет. Второе и главное: должны быть данные, что следователи или прокуроры не приняли предусмотренных законом мер. Например, долгое время отказывались принимать заявление. Не допросили вовремя важных свидетелей. Опоздали назначить нужные экспертизы. И тому подобное.

Скажем, дошедшая до Конституционного суда России гражданка стала инвалидом II группы после неудачной медицинской операции еще в 1987 году. Начиная с 1987 года, женщина не раз обращалась в прокуратуру с заявлением о возбуждении уголовного дела против медиков. Однако дело было возбуждено лишь в 1999 году. Виновных в ее беде следствие так и не установило. А ее иск о компенсации за волокиту суды принять отказались. В свою очередь Конституционный суд страны счел, что даже в такой ситуации потерпевший вправе претендовать на деньги.

“По статистике у нас лишь около миллиона дел доходит до судов, а более 10 миллионов заявлений остаются на уровне предварительного расследования, – говорит юрист Вячеслав Голенев. – Представьте, сколько в наших судах может появиться дел о компенсации за затягивание следствия. Соответственно, норма о компенсации должна быть принята при наличии точных и четких критериев, оснований, по которым такая компенсация может быть присуждена гражданину”.

В любом случае, присуждать компенсации будет только суд. Законопроект предлагает прописать в Уголовно-процессуальном кодексе, какие именно обстоятельства должен проверить суд при определении разумного (или, добавим, неразумного) срока следствия. В частности, судье надо будет изучить, была ли у следствия возможность “выдвинуть обоснованное подозрение, обвинение в отношении конкретного лица”. То есть варианты были, но следователь, образно говоря, палец о палец не ударил, чтобы хотя бы проверить возможного преступника. Также предлагается проверять “своевременность, достаточность и эффективность действий” граждан начальников. Скажем, если отпечатки пальцев с пистолета сняли через три месяца, как нашли, следствию надо ставить минус. И так далее.

Если бы правоохранительная машина работала, как часы, требования, предлагаемые проектом, можно было бы посчитать невыполнимыми. Ведь прокуроры принимают заявления вовремя, эксперты вступают в дело сразу, допросы идут один за другим, а раз все, что надо делалось, то, мол, и компенсации никто не получит, если маховик следствия сработал впустую.

Но в том-то и дело, что даже профессионалы из профессионалов могут делать ошибки на ровном месте. Один из оперативников (имя и подразделение лучше не называть) как-то рассказал корреспонденту “РГ” такую историю: возле ночного клуба в городе N убили сына большого начальника. Случайная пьяная драка, убийцы, забрав мобильный телефон жертвы, как в воду канули. Естественно, по тревоге были подняты все силовики региона. Искали около года. Не будь убитый сыном большого начальника, дело бы скорее всего заглохло. Но через год убийц взяли, при этом выяснилось, что они примерно месяц разговаривали по мобильному телефону жертвы.

“А почему вы сразу не пробили телефон?”, спросил корреспондент “РГ”. “Да мы в этой суматохе забыли про него,- честно признался оперативник. – Вспомнили через несколько месяцев, но было уже поздно? SIM-карту преступники к тому моменту уже выбросили”. Так что если потерпевшему удастся доказать, что следствие сделало отнюдь не все, что было в его силах, не исключено, ему заплатят. Правда, нередко бывает, что недоработки возникают не столько по вине, сколько по загруженности следователя. “Слишком уж много дел на каждого из них приходится, так что расследованием по этому конкретному делу заняться нет возможности, как быть в таком случае? Нужны четкие критерии, когда присуждать, а когда нет компенсацию за волокиту”, говорит Вячеслав Голенев.

Кстати, по данным Судебного департамента при Верховном суде России, в прошлом году компенсацию за волокиту в уголовных делах получили 109 человек. Из них 60 истцов – чьи дела рассматривались в судах – получили в общей сложности 2 миллиона 582 тысячи рублей. Еще 49 человек получили компенсации за волокиту во время следствия, они разделили между собой 1 миллион 735 тысяч 843 рубля.

Владислав Куликов, Российская газета