считает руководитель следственного управления Следственного комитета при прокуратуре РФ Андрей Лавренко. 26 марта на заседании Общественного совета при следственном управлении СКП РФ он выступил с докладом, в котором подчеркнул, что плачевное правовое положение потерпевших в уголовных процессах в нашей стране мешает создавать достойные условия для отправления правосудия.

“Сопротивление” публикует полный текст выступления:

Сегодня мне бы хотелось затронуть ряд вопросов о положении потерпевшего в современном уголовном процессе, о реализации его прав, о его месте в ряду участников уголовного судопроизводства и начать хотелось бы с одной цитаты.

Это цитата из Уголовно-процессуального кодекса РСФСР. В статье 2, определяющей задачи уголовного судопроизводства было записано: «Задачами уголовного судопроизводства являются быстрое и полное раскрытие преступлений, изобличение виновных и обеспечение правильного применения закона с тем, чтобы каждый совершивший преступление был подвергнут справедливому наказанию, и ни один невиновный не был привлечён к уголовной ответственности и осуждён».

Это так называемый «принцип справедливости» уголовного судопроизводства. В действующем УПК РФ такой формулировки не существует, да и надлежит признать, что и в самих нормах УПК этот принцип занимает весьма скромное положение. Создатели УПК РФ посчитали, что «принцип справедливости» вполне заменим принципом «состязательности сторон» (ст. 15 УПК РФ), который устанавливает, что стороны обвинения и защиты равноправны перед судом. Вполне логично предположить, что если стороны равноправны перед кем-то, то и наделены они должны быть одним и тем же комплексом прав и обязанностей. Однако, как показывает анализ норм УПК РФ и правоприменительной практики это далеко не так.

Создаётся впечатление, что есть «обвиняемый» и «все остальные», которые должны всячески оберегать его права. Начнём с того, что положения ст. 16 УПК РФ гарантируют обвиняемому право на защиту, причём силами суда, прокурора, следователя, дознавателя. Ни о каком принципе обеспечения защиты прав потерпевшего в нормах УПК РФ не говорится.

Казалось, что это и не было бы нужно, обладай потерпевший, как вполне самостоятельная фигура уголовного судопроизводства, равным с обвиняемым объёмом прав. Но оказывается, что это не так. Ни по объёму прав, зафиксированному в УПК РФ, ни по своему положению в ходе расследования и судебного рассмотрения дела обвиняемый и потерпевший отнюдь не равны. Складывается впечатление, что это не потерпевший претерпел от совершённого преступления, а обвиняемому причиняется постоянный ущерб тем, что его привлекли к уголовной ответственности.

Так, положения п. 8 ч. 1 ст. 42 УПК РФ наделяют потерпевшего правом иметь представителя в уголовном процессе, однако, это право фактически ограничено наличием у потерпевшего денежных средств на оплату представительства, в то время как п. 8 ч.4 ст. 47 УПК РФ гарантирует обвиняемому помощь защитника, в том числе и бесплатно, в случаях, когда в силу каких-либо обстоятельств оплатить помощь защитника обвиняемый не в состоянии. Про потерпевшего такой нормы в УПК РФ не содержится, а положения ст. 131 УПК РФ не позволяют относить к судебным издержкам оплату труда представителя потерпевшего. Зато оплата труда адвоката обвиняемого компенсируется из государственного бюджета. Причём суммы компенсаций адвокатам обвиняемых весьма значительны и постоянно растут. Так, в 2008 году по уголовным делам, расследуемым следственным управлением, защитникам обвиняемых, назначенных в порядке ст. 51 УПК РФ, было выплачено 3 миллиона 471 тысяча рублей, в 2009 году данная сумма возросла почти в 2 раза и составила 5 миллионов 713 тысяч рублей. На представительство же интересов потерпевшего не выделено ни копейки. Очевидно, предполагается, что роль бесплатного представителя потерпевшего будет играть следователь, который согласно нормам ч.1 ст. 38 УПК РФ является, всё-таки, должностным лицом, уполномоченным в пределах компетенции, осуществлять предварительное расследование по уголовному делу, а не представителем потерпевшего.

Кстати, и другие компенсационные выплаты для обеспечения прав обвиняемых год от года растут. Так, если в 2008 году на услуги переводчиков в следственном управлении было потрачено 1 миллион 148 тысяч рублей, то в 2009 году данная сумма уже составила 5 миллионов 112 тысяч рублей. И это, в подавляющем своём большинстве оплата услуг переводчиков обвиняемых, которых им, согласно нормам УПК РФ, обязан представить следователь.

По нашему мнению необходимо:

– во-первых, внесение изменений в УПК РФ относительно предоставления потерпевшему права на бесплатные услуги представителя в уголовном деле с компенсацией всех судебных издержек;

– во-вторых, необходимо проведение анализа норм УПК РФ с целью корректировки норм для соблюдения баланса прав обвиняемых и потерпевших в уголовном судопроизводстве.

Не секрет, что совершённое преступление и ход его расследования является для потерпевшего сильным стрессом. При этом в ходе всего предварительного следствия и судебного разбирательства потерпевший всегда обязан «ждать и догонять». Он вынужден ждать, чтобы попасть к следователю, он вынужден ждать, пока обвиняемый вдоволь наобщается со своим адвокатом (поскольку УПК РФ гарантирует обвиняемому право на свидания с защитников без ограничения во времени), он вынужден ждать, пока пройдёт весь процесс следствия (при этом обвиняемый у нас может отказаться, от участия в следственных действиях, потерпевший же такого права лишён), он вынужден ждать, пока обвиняемый и его защитник или защитники ознакомятся с материалами уголовного дела. При этом, ни в одной стране мира нет положений о том, что обвиняемый и его защитник имеет право знакомиться с материалами уголовного дела без ограничения во времени, по нашему же законодательству ознакомление с материалами уголовного дела может длиться годами.

В целом, на наш взгляд, наличие в УПК РФ положений об ознакомлении обвиняемых и их защитников с материалами уголовного дела являются абсолютно не соответствующими принципу состязательности. Ведь получается, что сторона обвинения до судебного разбирательства должна представить обвиняемому и его защитнику все доказательства, в то время, как обвиняемый и защитник никому ничего представлять не обязаны. Они имеют полное право оценить объём собранных следствием доказательств, спокойно и не торопясь обсудить тактику защиты, и потом на основании этого выложить свои козыри уже в суде. Представляется, что ни о какой состязательности сторон, когда одна сторона (обвиняемый) знает всё, а другая (сторона обвинения, куда относятся «потерпевший» и «следователь») не знает ничего о доводах другой стороны, говорить не приходиться.

Сроки ознакомления с материалами уголовного дела зачастую сознательно затягиваются обвиняемыми и защитниками, которые в последнее время избрали тактику апеллирования к практике Европейского суда по правам человека, с завидным постоянством встающего на сторону обвиняемых.

Данные Постановления Европейского Суда устанавливают, что расследование дела и судебное разбирательство должны быть окончены в «разумные сроки» а, в каждом постановлении о продлении срока содержания лица под стражей необходимо указывать конкретные основания того, почему указанное лицо, находясь на свободе, может скрыться или воспрепятствовать правосудию.

Однако, при этом ни в одном Постановлении Европейского Суда не даётся чёткого определения «разумности» сроков следствия и содержания под стражей. Все лица, в отношении которых выносились данные Постановления, содержались под стражей, отнюдь не за, как модно сейчас говорить, «кражу мешка картошки», а по обвинению в свершении особо тяжких преступлений против личности: бандитизма, серии убийств, разбойных нападений при отягчающих обстоятельствах и.т.п. Целью применения к ним меры пресечения, в том числе, однозначно выступала необходимость пресечения их преступной деятельности и влияния на потерпевших. Определить же при продлении срока содержания под стражей «конкретные обстоятельства» почему такое лицо может скрыться или воспрепятствовать правосудию (с учётом того, что оно уже находится под стражей), мягко говоря, достаточно затруднительно. При этом, как правило, такие уголовные дела, многоэпизодны, преступления совершены организованными группами с применением мер к их сокрытию, многие соучастники преступлений не установлены.

По нашему мнению такая трактовка оснований продления сроков содержания обвиняемых под стражей не учитывает интересов потерпевших и создаёт предпосылки для сознательного затягивания следствия со стороны обвиняемых.

Так, Санкт-Петербургским городским судом из-под стражи при рассмотрении ходатайств о продлении сроков содержания под стражей в 2010 году были освобождены 4 активных участника преступной группы, совершившей серию крайне жестоких нападений на граждан по мотивам расовой и национальной ненависти, в том числе 3 убийства по данным мотивам. При этом основанием освобождения обвиняемых из-под стражи была названа волокита, якобы допущенная следователем при ознакомлении обвиняемых с материалами уголовного дела, что нарушает положения ч.З ст. 5 Конвенции о правах человека. В то же время, при рассмотрении ходатайства в отношении организатора, ознакомившегося, даже с меньшим объёмом материалов уголовного дела, чем освобождённые лица, суд тактично ушёл от обсуждения якобы имевшихся фактов волокиты, сделав упор на наличие у него неснятой и непогашенной судимости за аналогичное преступление.

Волокиты при ознакомлении допущено не было, длительность ознакомления была обусловлена очень значительным объёмом материалов уголовного дела и большим количество привлечённых к уголовной ответственности лиц. Обвиняемые, освобождённые из-под стражи, обвинялись не в «невинных шалостях», а в преступлениях, совершённых на экстремистской почве. Каково же потерпевшим и их родственникам знать, что эти лица оказались на свободе?!

Решения Санкт-Петербургского городского суда об отказе в продлении сроков стражи членам данной преступной группы обжалованы в Верховный Суд РФ.

Вот, наконец, уголовное дело попадает в суд и рассматривается по существу, даже доходит до вынесения обвинительного приговора. Компенсирует ли это в полной мере вред, причинённый потерпевшему? Вряд ли. Уголовный и уголовно-процессуальный кодексы, конечно, понятия «обеспечение компенсации вреда, причиненного преступлением», «гражданский иск в уголовном судопроизводстве» и.т.п., но на практике же потерпевший сталкивается с ворохом проблем. Даже если он заявит гражданский иск в уголовном деле (на стадии следствия или судебного разбирательства), то, отнюдь не факт, что он будет удовлетворён судом при рассмотрении уголовного дела. Ведь обязанность следователя при заявлении иска заключается лишь в признании лица, заявившего иск гражданским истцом и принятии мер к обеспечению данного иска. А все обоснование иска готовит собственно сам потерпевший. И не всегда его обоснования по сумме ущерба бывают достаточны для суда.

Свежий пример. Все помнят массовое отравление посетителей (в том числе и множества детей) в аквапарке «Вотервиль». 17.03.10 Василеостровским районным судом в совершении этого преступления был признан виновным сотрудник аквапарка Куксов, который нехотя признал себя виновным и был приговорён к штрафу в размере 70 тысяч рублей. По делу были признаны потерпевшими 194 человека, здоровью которых действиями Куксова был причинён вред различной степени тяжести. Потерпевшие заявили гражданские иски на различные суммы о возмещении причинённого ущерба. При вынесении приговора судья признал, что данные иски обоснованы по праву, но посчитал, что обоснование по сумме ущерба потерпевшие должны представить дополнительно в суд по гражданским делам. Теперь, при том, что преступление констатировано судом, имеется лицо, виновное в этом преступлении, 194 потерпевших должны дополнительно собирать массу документов в обоснование исковых требований и обращаться в суд по гражданским делам, после чего участвовать в судебных разбирательствах, зачастую затягивающихся на годы, которые возможно приведут к возмещению вреда.

Ещё больше сложностей с компенсацией морального ущерба. Здесь всё отдано на откуп судье, поскольку никаких чётких критериев расчёта морального ущерба не существует.

Громадные сложности возникают, когда преступники легализуют имущество, похищенное у потерпевших. Например, следователями следственного управления закончено следствие по делу устойчивой преступной группы с межрегиональными связями под руководством Плескова, члены которой специализировались на похищении и убийстве лиц из социально незащищенных слоев населения с целью завладения принадлежащим им жильём. К уголовной ответственности привлечены 28 участников данной группы, которым инкриминируется совершение более чем 70 эпизодов преступной деятельности, в том числе 9 эпизодов убийств, эпизода похищения людей, и более 50 мошенничеств с жильём граждан. Нет сомнения, что это уголовное дело будет направлено в суд и преступники будут осуждены. Однако, минимум 15 квартир потерпевших были после завладения ими преступниками перепроданы другим лицам, являющимся добросовестными приобретателями. И теперь этим потерпевшим придётся приложить массу усилий, чтобы в порядке гражданского судопроизводства получить свои квартиры назад.

В этой связи представляется необходимым внесение изменений в УК РФ с целью обеспечения безусловной компенсации преступником вреда причинённого потерпевшему его преступлением. Причём размер компенсации должен быть прописан в нормах УК РФ в зависимости от категории преступлений, а сама компенсация и порядок её выплаты определяться приговором суда.