Правительство России поддержало законопроект, предлагающий ввести более строгие правила для свидетелей обвинения: судам не разрешат принимать во внимание их заочные показания.

С такой инициативой весной прошлого года выступил Верховный суд России. В законопроекте, который он внес в Госдуму, жестко прописано, что зачитывать и принимать на веру “заочные” показания свидетеля, не пришедшего в суд, можно только при одном условии: если на предварительном следствии у них была очная ставка с обвиняемым.

Человек, чью вину пытается доказать следствие, должен иметь возможность лично посмотреть в глаза свидетелю, задать вопросы, высказать возражения. Правда, обсуждение данного законопроекта вызвало жаркие споры в юридической среде. Правозащитники могли бы рассказать немало историй, когда человек на следствии был вынужден говорить совсем не то, что думает. Тем важнее выслушать его на суде. Прокуроры же возражали, мол, бывает всякое: свидетель испугался, скрылся за границей, просто исчез. Что теперь, бегать за каждым? Однако в Верховном суде посчитали, что подобные проблемы вполне можно решить, оставить же свидетеля без голоса в суде никак нельзя. “А вы уверены, что эти показания были даны такими на предварительном следствии? – спрашивал на заседании пленума, где обсуждался законопроект, председатель Верховного суда России Вячеслав Лебедев у судей. – Если кто-то имеет такую уверенность, то можно выносить приговор. Но я думаю, таких найдется немного. Это не дело, когда не допрошен свидетель, который обвиняет подсудимого. Нередко это единственное доказательство, которое может лечь в основу приговора. Как это – не могут обеспечить явку?”.

Правительство страны, изучив законопроект, поддержало его с учетом некоторых замечаний. Сейчас документ внесен в примерную программу работы Госдумы на март нынешнего года. Правительственные эксперты напомнили, что документ разработан в целях реализации правовых позиций Европейского суда по правам человека и Конституционного суда России, требующих, чтобы у обвиняемого была возможность допрашивать показывающих против него свидетелей. Закон разрешает огласить в суде показания, данные на следствии, лишь в особо оговоренных случаях. Например, когда свидетель умер, тяжело болеет, так что не встать, или разыгралась стихия, перерезавшая все дороги. Кроме того, по ходатайству стороны суд вправе огласить ранние показания, когда слова человека на суде и слова следователю в чем-то противоречат друг другу. Но обвиняемому должны быть предоставлены все законные возможности для защиты, включая, как пояснял Конституционный суд, оспаривание оглашенных показаний, заявление ходатайств об их проверке с помощью других доказательств, а также иные средства. То есть на веру брать ничего нельзя, тем более, заочные обвинения.

Тем не менее, как поясняют в Верховном суде страны, судебная практика показывает, что стороны нередко заявляют ходатайства об оглашении показаний потерпевшего или свидетеля, данных ими до суда, если принятыми мерами установить их местонахождение нельзя. Мол, был пострадавший, да сплыл, но осудить обвиняемого все равно надо. Такой подход, считают авторы законопроекта, в корне неверен.

При этом судьи не должны ждать, пока законопроект будет принят: перепроверять заочные показания надо уже сейчас. Верховный суд России начал на практике внедрять европейские нормы, требующие личного присутствия ключевых свидетелей обвинения на процессе. Еще весной, одновременно с разработкой законопроекта, Верховный суд страны внес поправки в некоторые старые постановления пленумов. В них теперь поясняется, что суды могут по просьбе сторон выносить постановления о принудительном приводе свидетелей. В законе это и так прописано, но на деле о такой норме подчас забывают. Если же свидетеля искали всеми силами, но не нашли, судья вправе разрешить огласить показания, данные на следствии. Однако такое решение надо мотивировать.

Кроме того, недавно в обзор судебной практики было включено дело, когда приговор не устоял в вышестоящих инстанциях только из-за того, что основные свидетели обвинения не явились на процесс. Некоего подполковника-правоохранителя обвинили во взятке на сумму в 150 тысяч рублей. Верховный суд Республики Северная Осетия – Алания оштрафовал его на 10,5 миллиона рублей и лишил офицерского звания. Однако Верховный суд страны нашел в деле существенную неувязку. “Единственный свидетель Н., который дал показания о якобы его причастности к преступлению, в судебном заседании не был допрошен, на предварительном следствии очная ставка между ними не была проведена, показания Н., данные на предварительном следствии, были оглашены с нарушением закона”, – сказано в обзоре судебной практики. Получается, следствие просто поверило кому-то на слово, а суд даже не стал перепроверять.

Ключевой свидетель написал в суд, что “находится на лечении и по состоянию здоровья не может выехать для участия в суде, а также не может сообщить место прохождения лечения и диагноз из морально-этических соображений по семейным обстоятельствам”. Нижестоящей инстанции этого оказалось достаточно, чтобы не беспокоить человека. Однако Верховный суд страны не счел причины неявки уважительными. Как минимум надо было проверить данные о болезни, насколько все серьезно? Поэтому судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда России отменила приговор, отправив дело на новое рассмотрение.

Владислав Куликов, Российская газета

Текст законопроекта

Пояснительная записка

Правительственный отзыв к законопроекту