Вчера главы высших судов заявили, что надо снять ограничения на публикацию персональных данных в судебных решениях и приговорах. Страна должна знать поименно всех осужденных и оправданных.

– С 1 июля вступит в действие закон о праве на информацию о деятельности судебной системы, хотелось бы, чтобы он заработал в полном объеме, как и предусматривает концепция открытости судебной системы, – заявил вчера на пленарном заседании Совета судей глава Верховного суда России Вячеслав Лебедев.

По его словам, пока предусматривается, что решения должны публиковаться в купированном виде, поскольку это связано с содержанием другого закона – о персональных данных.

– Мы полагаем, что купировать судебные решения не следует, – сказал Вячеслав Лебедев. – Это создаст трудности для пользователя, чтобы найти конкретное дело. Зачем это делать? Решения по тем делам, которые предусмотрены для опубликования, приняты публично, не в закрытом судебном заседании. Зачем же теперь скрывать фамилию осужденного или оправданного? Это ни к чему.

Поэтому высшие суды – а председателя Верховного суда поддержал и глава Высшего арбитражного суда Антон Иванов – предложили внести соответствующие поправки в законы. Конечно, речи нет, чтобы открыть абсолютно всю информацию. Решения по закрытым делам обнародовать не будут. Имена, скажем, изнасилованных останутся тайной, действительно, к чему обществу знать лишние подробности? Чтобы публика смаковала?

Однако проблема в том, что, как считают многие эксперты, хорошую и правильную идею довели до абсурда.

Защищая какие-то интимные подробности частной жизни, законодатели засекретили и то, что защищать, в общем-то, необязательно. Если, допустим, на воре и шапка горит, почему надо зашифровывать его имя в приговоре? Тем не менее сегодня в опубликованных приговорах нельзя писать кто есть кто.

Когда пару лет назад был принят закон об открытости судебной системы, правозащитники сразу обратили внимание, что прозрачность получается какой-то не совсем прозрачной. При таком подходе базы судебных решений могут быть любопытны разве что специалистам да студентам юридических вузов. А публике интересны не столько юридические коллизии, сколько имена конкретных персонажей. Так что судьи действительно окажутся под общественным контролем. Поэтому и правозащитники, и журналисты очень надеются, что предложения высших судов пройдут.

А глава Высшего арбитражного суда Антон Иванов привел неожиданный пример, до чего может довести чрезмерная защита персональных данных. У судов, как выяснилось, даже возникают проблемы с ведомством, охраняющим тайну имени.

– Многие из нас даже не представляют, какие ограничения предусмотрены законом о защите персональных данных, – сказал Антон Иванов. – Недавно в один из наших судов пришла соответствующая служба и потребовала, чтобы ознакомление с делом проводилось в рамках соблюдения закона о персональных данных.

Получается, читает истец или адвокат дело, а над ним должен стоять инспектор, чтобы человек не увидел ничего личного. И лишнего. Такой читатель должен дать строгую расписку: мол, мой рот будет на замке.

Но, как сказал Антон Иванов, нельзя требовать от лиц, которые знакомятся с делом, подписки о неразглашении персональных данных. Сама процедура предполагает, что они будут разглашены. Ведь стороны, скорее всего, будут обжаловать решения, привлекать экспертов, свидетелей, отстаивать свою позицию другими правовыми способами. И что, при этом молчать о том, с кем они судятся?

Кроме того, Антон Иванов высказал парадоксальную, казалось бы, мысль: люди в мантиях практически не защищены от различных государственных инспекций. Мол, судья перед лицом санитарного инспектора находится в худшем положении, чем иной предприниматель.

– Требует отдельного рассмотрения, как суды должны взаимодействовать с госорганами, – сказал Антон Иванов. – Предприниматели получили защиту от необоснованных проверок госорганов, а суды часто не имеют защиты от государственных проверяющих, которые, кстати, часто являются сторонами в процессах.

При этих словах в зале возникло оживление, как бывает, когда слова задевают за живое. "Да, и пожарные часто приходят, и СЭС", – грустно сказал сидевший рядом с корреспондентом "РГ" судья.

Другая новость: в арбитражный суд уже поступила первая жалоба на волокиту. Антон Иванов сказал, что не знает, какое будет принято решение и как вообще сложится судебная практика, но процесс, как говорится, пошел.

Напомним, что недавно вступил в силу закон о компенсациях за судебную волокиту и неисполнения судебных решений. Вчера Вячеслав Лебедев сообщил, что к концу этого года Верховный суд обобщит судебную практику: как соблюдаются сроки рассмотрения дел, как исполняются судебные решения.

Важный момент: все документы Верховного суда должны быть не просто ориентиром для судей, а фактически руководством к действию. Вышло, допустим, постановление Пленума Верховного суда об арестах, каждый судья должен проникнуться его духом, а не отмахиваться, как от пустой бумажки.

Между тем "РГ" известны случаи, когда ссылки на постановления пленумов или обзоры судебной практики не помогали адвокатам в нижестоящих судах. Мол, для суда это не аргумент.

– Верховный суд дает разъяснения по судебной практике, это серьезная, сложная работа, ей предшествует серьезное обобщение, обсуждаются проекты совместно с научно-консультативным советом. Разве можно такую работу игнорировать? – спросил Вячеслав Лебедев. – Что происходит в судебной практике? Решения принимаются правильные, а на практике не реализуются.

Об этом, кстати, говорят и многие наши читатели на сайте "РГ". Нередко в комментариях к тому или иному документу Верховного суда появляются мнения: мол, это всего лишь разъяснения и никакой силы якобы они не имеют, все равно будут судить, как судят. Но теперь Верховный суд и Совет судей намерены строго следить, чтобы важные документы не были просто декларациями или воздушными концепциями, а реализовывались в жизни.

Владислав Куликов, "Российская газета" – Федеральный выпуск №5185 (106) от 19 мая 2010 г.