История с охотившейся на милицию приморской бандой получила дальнейшее развитие. Следствие выяснило, что как минимум один из членов группировки в прошлом состоял в рядах нацболов. Таким образом, заявила в интервью газете ВЗГЛЯД член Общественной палаты, лидер правозащитного движения «Сопротивление» Ольга Костина, произошедшее в Приморском крае, «марши несогласных» и позиция отдельно взятых либеральных правозащитников могут быть звеньями одной цепи.

– Ольга Николаевна, выяснилось, что как минимум один из покончивших с собой преступников из обезвреженной приморской банды состоял в запрещенной Национал-большевистской партии. Могли ли именно его взгляды послужить причиной объявления охоты на милицию?

– Чтобы ответить на этот вопрос, достаточно посмотреть на идеологические заявления нацболов, которые как раз содержат призывы к нарушению законов. И если вспомнить осужденных ребят, которые уже попадали в руки правосудия в результате своих действий, именно лимоновцы и окружающая их публика делали все, чтобы героизировать такие истории. Что само по себе уже подло: все мы знаем, как «закаляет» тюрьма. Так что работа этого «коллектива» с людьми в качестве пушечного мяса вполне могла привести к последствиям, которые мы видели в Приморье.

– Тем не менее идеологические принципы все-таки не должны быть поводом брать в руки оружие и идти убивать людей, не так ли?

– Я совершенно уверена, что в основе любой подобной идеологии лежит нарушение Уголовного кодекса и законов как форма героического протеста. Поэтому в данном случае цепочка очевидна: человек толкается на действия, нарушающие закон, пока ему говорят: «Нарушай, закон-то плохой». Потом он попадает в тюрьму, и ему вновь доказывают, что он молодец, герой и новый Овод.

– Сейчас, к слову, приморских «мстителей» тоже пытаются героизировать и чуть ли ни призывают брать с них пример.

– Конечно, они сейчас будут все героями. У нас в стране вообще идет героизация уголовников. Мол, они отличные парни, не согласные с «режимом», их все уважают. Те, кто убивает людей, – герои. Какой-то придурок, изнасиловавший в Москве девушку, получает премию «Моральная поддержка» как, видите ли, художник. И случаев, когда голимая уголовщина начинает рядиться в гламур или политику, у нас немало.

Совершенно такая же история складывается с этими «маршами несогласных», проводимыми 31-го числа.

Ведь все нормальные люди, в том числе милиция, ищут выход из ситуации без нарушения закона, арестов или побоев. Зато наша так называемая правозащита так не считает и продолжает заниматься защитой уголовников, а не их жертв. Самые известные в этой среде люди, будь то Лев Пономарев или Людмила Алексеева, сразу становятся на сторону обвиняемых и пытаются доказать, что виноваты все, кроме них.

Так что сейчас, я думаю, все наши либеральные правозащитники рванут в Приморье, мы снова будем слышать от них, что там никто ни в чем не виноват и этих молодых людей спровоцировали.

– Проблема, видимо, еще и в том, что далеко не все политики и прочие публичные деятели отдают себе отчет в последствиях, к которым могут привести их высказывания или призывы?

– У нас человек, который каким-то образом повлиял на неокрепшее сознание этих людей, которые ушли в этот лес, вообще не несет никакой ответственности. Мы же не знаем, кто на них повлиял, и можем только догадываться, что они что-то читали, смотрели и где-то состояли. Здесь ведь вот в чем ловкость рук. Взять, например, родителей этих лимоновцев. Они, быть может, в глубине души не одобряли нахождение своих детей в этой партии. Но когда у них сын попадает в тюрьму, они, конечно же, становятся на его сторону и тем самым – на сторону этого движения. Они тоже звереют, начинают кричать про «проклятый режим», потому что так или иначе у них отнимают ребенка. И они уже не помнят, что их сын недавно ходил с зажигательными бутылками.

Поэтому я считаю, что эти люди, которые в том числе организуют эти чудесные походы 31-го числа, тоже должны нести за свои действия ответственность.

– Можно ли что-то предпринять, чтобы предотвратить повторение подобных историй?

-Я думаю, нужно об этом говорить и развенчивать мифы. Потому что это безобразно с точки зрения правосудия и общественной морали, когда у нас те или иные общественные деятели с легкостью до вынесения решения суда сразу обличают одну из сторон и встают на сторону другой. Нужно говорить о том, как должен осуществляться протест, если граждане действительно доведены до пределов. Не может же это быть поводом брать в руки ружье и идти убивать людей.

Государству, в свою очередь, нужно внимательней присматривать за тем, что происходит в таких вот средах, потому что это действительно очень опасно.

И нашим правозащитникам нужно прекращать свои игры в одни ворота. Могу вам привести такой пример демонстрируемой порою ими изворотливости. Когда на совете ГУВД мы обсуждали ситуацию с участвовавшим в «марше несогласных» журналистом, которому сломали руку, тут же руководитель третьего канала рассказал о том, что у него есть записи с тем, как молодые люди плевали в лицо милиционерам. Алексеева сразу же вступилась: мол, она этого не видела. А я ведь уверена, что она не видела и то, как ломали руку этому корреспонденту, что не мешает ей быть уверенной в его правоте.

Невозможно, чтобы правозащита была выборочной и политизированной. А если кому-то правосудие Российской Федерации кажется избыточным или недостаточным, есть ресурсы, чтобы его поменять.

Ольга Гриценко, "Взгляд"