В минувшую субботу Дмитрий Виноградов, убивший шестерых своих коллег по офису из двух карабинов, признался суду, что совершил это преступление для самоутверждения. Следователи заявили, что сомневаются во вменяемости подсудимого, а Бабушкинский райсуд Москвы санкционировал арест Виноградова. Руководитель отдела медицинской психологии Научного центра психического здоровья Российской академии медицинских наук Сергей Ениколопов рассказал, как «чума» массового расстрела людей дошла до России, почему пользователи Интернета уже поставили более 12 тыс. отметок «Мне нравится» под манифестом убийцы и насколько вероятно, что массовые расстрелы войдут в моду.

– То, что обычный офисный служащий расстрелял своих коллег, многих шокировало…

– Это событие было ожидаемо. На Западе у людей часто случаются нервные срывы, и они открывают стрельбу по людям в школе, в институте и на рабочем месте. Такое поведение характерно для человека, который находится в состоянии хронического стресса. Понятно, что чем крепче психическое здоровье, тем больше стресса человек способен выдержать. Виноградов не смог. Насколько он был психически здоров, пока сказать сложно. На этот вопрос предстоит ответить следствию.

– Мы привыкли, что такие случаи происходят в США, но не у нас. Почему эта проблема добралась до России?

– Благодаря приходу в нашу страну капиталистических отношений. Бизнес существует в условиях предельной конкуренции, люди живут в страхе потерять привычное место работы, финансовое благополучие и высокий социальный статус. При этом все они вынуждены жить в некомфортной среде – большом городе, часами стоять в пробках по пути на работу или толкаться в общественном транспорте с незнакомыми людьми. Не зря в Москве большинство драк и перестрелок из травматического оружия случаются именно на дорогах. Также к агрессивному поведению людей толкает отсутствие каких-либо устоявшихся моральных ценностей. В современной России большинство людей живут в экзистенциальном вакууме. Гордиться дорогой машиной, часами или странами, которые ты посетил, – это хорошо, но этого недостаточно. Далеко не все люди готовы ради этого жить.

– Отсутствие ценностей тоже следствие капитализма?

– Нет, это проблема резкого перехода в него. У нас советские идеалы выбили напрочь, а новые ценности еще не прижились. Отсюда массовые варианты их поиска – дауншифтинг на Гоа или в Непал. По этой же причине люди увлекаются крайне ортодоксальными течениями ислама, православия и других религий. Это все вещи одного поля. А тот, кто не нашел никаких ценностей, пишет текст, что вокруг не люди, а один компост, а затем идет и стреляет.

– «Человеконенавистнический манифест», о котором вы упомянули, Виноградов написал и выложил в социальную Сеть за пять часов до преступления. По данным на воскресенье, эта запись в Интернете собрала более 12 тысяч отметок «Мне нравится». Что за люди их поставили?

– Это наши граждане. В нашем обществе сейчас очень высокий уровень агрессии. Наши современники относятся к насилию, как к самому простому способу решения любой проблемы, а также испытывают жуткую ненависть друг к другу. Причем тут проблема не в традиционной зависти бедных к богатым. У нас все слои населения относятся друг к другу негативно, поэтому когда появляется человек, который пишет, что все вокруг гады, то поддержать такое заявление готово достаточно большое количество людей. При этом надо помнить, что пользователи Интернета – не самые малограмотные люди.

– Но одно дело поддержать запись, где автор просто пишет, что ненавидит всех, а совсем другое дело – поддерживать запись убийцы, который пошел и расстрелял семь человек из двух охотничьих карабинов.

– Это поддержка человека, который не только вербализовал, но и осуществил их мысли. И чем больше мы будем об этом случае говорить и писать, тем больше таких убийц будет. Ведь упоминание в СМИ – одна из форм социального успеха.

– После прошлогоднего двойного суицида школьниц в подмосковной Лобне последовала волна детских самоубийств по всей стране. Массовые расстрелы могут стать таким же вирусом?

– Это не вирус, а информационное заражение. Ученые давно доказали, что за одним сообщением о самоубийстве могут последовать новые жертвы. Но тут другое дело. Массовые убийства «культивируются» в Америке. Там о людях, совершивших такое преступление, начинают писать книги, снимать телепередачи и кино. Все это способствует тому, что у убийц появляются последователи.

– То есть Виноградов стремился стать последователем Брейвика?

– Брейвика не надо сюда приписывать, велика честь. Он – идеологический человек. Мы до сих пор не знаем, является ли Брейвик одиночкой или за ним стоит некая сеть ультраправых. Виноградов же – издержка потогонной системы нашей жизни. Ведь для России характерно абсолютное невнимание к психологическому здоровью населения. Хотя все смеются и улыбаются, когда говорят, что все болезни от нервов. На эту проблему давно надо обратить внимание. Сегодня люди с психологическими проблемами не идут на прием к психиатру, они боятся, что общество их навсегда запишет в психи.

– Родные Виноградова или сослуживцы могли заметить, что он решил пойти на такое преступление?

– Думаю, вряд ли. Они могли заметить, что он замкнут, подавлен. Но понять, какое решение он принял, они не могли.

– Значит, общество никак не может обезопасить себя от таких людей?

– Может. К примеру, следовало бы проводить регулярные обследования владельцев оружия. Не просто один раз просить справку о психическом здоровье в момент покупки оружия, а заставлять держателей оружия хотя бы ежегодно проходить психолого-психиатрическую экспертизу. Общество должно контролировать как продажу оружия, так и людей, которые его купили. Тогда шансов повторить трагедию станет меньше.

– Уже известно, что Виноградов увлекался жестокими видеоиграми. Они могли спровоцировать агрессию?

– Да, он увлекался играми, но они, вероятнее всего, были для него самой доступной разрядкой, с помощью которой он справлялся с внутренним напряжением. Жестокие компьютерные игры или кино могут повлиять только на несформировавшуюся психику детей, но не на взрослого человека.

– Запрещать после этого инцидента подобную продукцию не стоит?

– Если такой запрет введут, то он будет не вредным, но бессмысленным. Не думаю, что он сможет оказать какой-то положительный эффект. Во всяком случае, нет никаких научных работ, которые бы это доказывали. Если наши законодатели пойдут этим путем, то только исходя из логики, что на это преступление надо реагировать хоть как-то. Такая логика характерна для депутатского корпуса. В России относятся с большим презрением к социальным наукам, и почти все разработки ведутся только в физике, биологии, химии. Это обусловлено тем, что успешные исследования в этих областях можно сразу окупить. А социальные исследования не дают коммерческого успеха, но служат обществу сигналом о проблеме.

Анастасия Мальцева, "Новые Известия"