Верховный суд России концептуально согласился с предложением вернуть в Уголовный кодекс конфискацию как вид дополнительного наказания.

Столь громкая инициатива внесена в Государственную Думу. Предполагается, что, отправляя человека в тюрьму, суд дополнительно будет буквально раздевать его до нитки. Счета обнулятся. Дома, машина, драгоценности уйдут государству.

Такие поправки проект вносит в Уголовный и Уголовно-процессуальный кодексы . Причем в бедность предлагается вгонять не только воров и коррупционеров, но и тех, кто осужден за государственную измену, терроризм, бандитизм, особо тяжкие преступления.

Идея уже вызвала широкий резонанс среди юристов, и не только у них. Потому что здесь, как на линии огня, сходятся две полярные точки зрения.

Противники новации утверждают, что в борьбе с преступностью нельзя отбрасывать определенные правила и цивилизованные процедуры. Люди, придерживающиеся такого взгляда, вовсе не призывают полюбить преступников. Речь не о жалости к убийцам и маньякам. Просто, по мнению сторонников этой точки зрения, излишняя суровость не всегда эффективна. Есть другие методы, способные защитить общество без лишней крови.

Но существует и второй взгляд: с преступностью надо пожестче. Мол, наказания должны пугать, и чем хуже осужденному, тем лучше и спокойней обществу. Конфискация имущества – одна из популярных мер среди сторонников такого подхода.

Потому что срок рано или поздно заканчивается, так должны ли нечестные богатства скрашивать жизнь отсидевшему человеку?

Автор законопроекта – один из депутатов от “Единой России” – напоминает о советской и начальной российской практике. Тогда конфискация назначалась как дополнительное наказание. Но в 2003 году от такого подхода отказались. На время конфискация вообще исчезла из УК. Но в 2006 году ее вернули, правда, в урезанном виде. Теперь это не наказание, а “мера уголовно-правового характера”. Разница существенная. Сейчас ее не могут применять просто по факту, что человек преступник, скажем, коррупционер. Закон разрешает конфисковать только то имущество, которое осужденный приобрел на доходы от преступления, скажем, купил на взятки дом. На практике доказать это сложно. В итоге конфискация применяется лишь в редких случаях. Проект расширяет ее применение. “Преступник в результате применения конфискации имущества может лишиться не только похищенного имущества, но и остального имущества – предметов роскоши, яхт, дорогих автомобилей, особняков и т. д.”., сказано в пояснительной записке. Кстати, в советские времена забирали далеко не все. Нынешний проект также предлагает составить список имущества, которое человеку оставят. Например, не заберут единственное жилье, где живет его семья. Из домашнего имущества оставят белье, посуду, не относящуюся к предметам роскоши (то есть золотые ложки, допустим, все-таки конфискуют), мебель, минимально необходимую для жизни. Верховный суд России, изучив законопроект, концептуально поддержал его, но высказал ряд серьезных замечаний. В свою очередь правительство страны раскритиковало законопроект. Как указывают правительственные эксперты, действующие положения Уголовного кодекса соответствуют международным нормам, в том числе конвенциям, которые поддерживает Россия.
Как вам это?

Иван Соловьев, главный научный сотрудник Института законодательства и сравнительного правоведения при правительстве РФ:

– Идея возвращения конфискации в качестве вида наказания периодически актуализируется с того момента, как конфискация стала иной мерой уголовного воздействия и стала применяться точечно в отношении незаконно полученного имущества и денежных средств. С тех пор многое изменилось, в частности были введены кратные штрафы, которые должны были стать основным сдерживающим фактором на пути коррупционеров. Однако их эффективность долгое время оставляла желать лучшего. Запрос общества на справедливое наказание, в том числе в виде лишения имущества, за совершение циничных хищений госсредств и наживу на собственном служебном положении понятен и близок многим. Однако за восстановлением справедливости и суровостью наказания нельзя забывать о том, что лишение гражданина, пусть даже преступившего закон, всего имущества, как это практиковалось в советское время (тогда был небольшой список из того, что не подлежало конфискации, в основном скромный набор нательных вещей и кастрюль) не является идеальным правовым средством восстановления справедливости. Кроме того, близкие люди, не участвовавшие в преступной деятельности осужденного, не должны страдать и по воле государства оказываться на пороге бедности.

При всей безусловной эффективности института конфискации имущества как средства профилактики представляется, что это конструкции вчерашнего дня, не отвечающие современному состоянию развития российского права.

Генри Резник, член Совета Федеральной палаты адвокатов:

– Абсолютно избыточная репрессивность. Это все тренд такой – возврат в советские времена. Но тогда конфискация была неким видом ограбления государством людей. Конфискация всего имущества была предусмотрена, например, для квалифицированных краж. Например, украл что-то, не важно сколько, а мера наказания – конфискация. Но мера наказания должна быть привязана к совершению человеком конкретного преступления.

Вот конфискация, которая у нас сейчас предусмотрена, в соответствии с международно-правовыми стандартами, той же самой конвенцией по борьбе с коррупцией, к которой мы присоединились, она и предусматривает, что конфискации подлежат те средства, которые были нажиты преступным путем. Надо понимать, что в преступлении, сколь тяжким бы оно ни было, не проявляется вся жизнь, вся личность человека. Поэтому конфискацию применять по безразмерному фактически перечню преступлений, как меру наказания, лишать человека честно заработанного им имущества – это, конечно, просто противоречие принципам права.

Владислав Куликов, Иван Петров, Российская газета