Второй кассационный суд общей юрисдикции обязал суды пересчитывать стоимость украденного и не верить на слово жертвам квартирных краж.

Строгий урок суды получили на конкретном примере: кассационный суд отменил приговор некоему гражданину Т., осужденному на семь лет за четыре квартирные кражи в Москве.

Официально добыча вора составила более пяти миллионов рублей, включая золото и бриллианты, норковые шубы и многое другое. Ничего из этого полиции найти не удалось.

Возможно, преступник ухитрился все хорошо припрятать, и после освобождения он сможет забрать свой клад и с полными карманами порадоваться жизни. Пропить бриллианты. Растопить сердца красоток норковыми шубами. Поиграть на украденном ноутбуке в танки. И так далее, и тому приятнее.

Но воровская удача обманчива: есть вероятность, что вора в каком-то смысле обманули и приписали ему то, что к его рукам вовсе и не прилипало. Второй кассационный суд задался вопросом: а были ли вообще в квартирах шубы и бриллианты? Ведь полиция составила список украденного исключительно со слов потерпевших.

“Как следует из приговора, вид и стоимость похищенного имущества были установлены судом исключительно на основании показаний потерпевших, сообщивших, что у них в большом количестве были похищены дорогостоящие норковые шубы, золотые изделия с бриллиантами, сапфирами и другими драгоценными камнями, ноутбуки и иные изделия фирмы Apple и т.д. Указанные вещи при расследовании данного уголовного дела обнаружены не были”, – рассказывают во Втором кассационном суде.

Кто из нас не смеялся над незабвенным доктором Шпаком из фильма “Иван Васильевич меняет профессию”? Однако крылатая фраза: “Три магнитофона, три кинокамеры заграничных, три золотых портсигара, отечественных, куртка замшевая… три…” – вовсе не шутка, а горькая правда жизни. У человека, пережившего кражу, нередко обостряется фантазия. Опустошенная преступниками квартира предстает в памяти чуть ли не пещерой сокровищ.

Но обвинять вора можно только в краже реальных, а не нафантазированных бриллиантов, таков закон. Поэтому каждый раз надо проверять, сколько в точности портсигаров было украдено.

В данном деле Второй кассационный суд особо подчеркнул, что нижестоящие инстанции квалифицировали деяния осужденного как хищения в значительном, крупном и особо крупном размерах “в отсутствие каких-либо объективных сведений о фактической стоимости похищенных вещей на момент совершения преступлений”.

Поэтому приговор был отменен, дело направлено в суд первой инстанции на новое рассмотрение. Ему предстоит заново разобраться в деле, в том числе выяснить, охватил ли кого-то из потерпевших “синдром доктора Шпака” или реально норковые шубы и сапфиры лежат где-то в воровском тайнике.

“В уголовном процессе обвинительный приговор должен соответствовать высоким стандартам доказывания, – подчеркнул советник Федеральной палаты адвокатов России Евгений Рубинштейн. – Это относится и к доказыванию суммы имущественного вреда, который причинен преступлением против собственности”.

По его словам, в судебной практике встречаются случаи умышленного завышения суммы ущерба потерпевшими.

“В связи с этим доказывание суммы имущественного вреда должно учитывать эти обстоятельства, и для достижения достоверного вывода требуются не только показания потерпевшего, но и иные доказательства, как правило, из независимого источника, – говорит Евгений Рубинштейн. – К таким доказательствам относятся заключения экспертов или специалистов в области оценки или товароведения. Могут использоваться первичные документы, подтверждающие первоначальную стоимость покупки, а также показания свидетелей – продавцов товара и иные относимые документы. Все это в совокупности позволяет объективно установить сумму ущерба”.

В свою очередь вице-президент Адвокатской палаты Ставропольского края Нвер Гаспарян обращает внимание, что одних слов потерпевших действительно мало, потому что они нередко заинтересованы в завышении суммы похищенного. Ведь с осужденного может быть взыскана сумма ущерба. Нередко обвиняемые добровольно погашают ущерб, рассчитывая на смягчение наказания. Адвокат напомнил, что пленум Верховного суда России в своем постановлении “О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое” требует при определении размера похищенного исходить из его фактической стоимости на момент совершения преступления.

“Эта стоимость может быть установлена исходя из примерной рыночной стоимости аналогичного имущества (если похищенное не изъято), – говорит Нвер Гаспарян. – При отсутствии сведений о цене необходимо проводить товароведческую экспертизу. Если суд не проверяет достоверность показаний потерпевшего о сумме, а доверяет им, то в таком случае рискует вынести незаконный приговор, потому что от суммы похищенного зависит квалификация действий и назначенное наказание”.

Владислав Куликов, Российская газета