Старший юрист, эксперт Фонда поддержки пострадавших от преступлений Александр Кошкин

Юрист Фонда поддержки пострадавших от преступлений Александр Кошкин об уголовном деле, отражающем всю беззащитность жертвы преступления в российском уголовном процессе

Александр Кошкин, юрист ФПП

В 2017 году в Фонд поддержки пострадавших от преступлений обратились за помощью родители потерпевшей, несовершеннолетней девушки, в отношении которой были совершены преступления, предусмотренные статьями 131 УК РФ (изнасилование) и 132 УК РФ (насильственные действия сексуального характера) группой лиц с использованием её беспомощного состояния. На момент обращения родителей в нашу организацию уголовное дело слушалось в суде первой инстанции. При том, что преступления были совершены в конце лета 2013 года.

Преступления были совершены в городе Щелково Московской области в августе 2013 года. В квартире собрались хорошо знакомые 4 парня и 3 девушки. В ходе вечеринки одна из девушек несколько раз становилась жертвой сексуального насилия, а так же подвергалась издевательствам. О случившемся пострадавшая никому не рассказала – ей просто было стыдно и страшно. Известно об этом стало случайно. Старшая сестра девушки увидела в социальной сети фотографии своей сестры, на которых были запечатлены совершенные с ней насильственные действия. Необходимо отметить, что насильники свои действия фиксировали на фото и видео. Вот эти фото и видео, и увидела старшая сестра пострадавшей и сообщила об этом родителям.

Увидев фотографии, родители потерпевшей девушки сразу же написали заявление в территориальное подразделение Следственного комитета РФ. Спустя трое суток было возбуждено уголовное дело. При обращении в правоохранительные органы родители пострадавшей девушки в подтверждение своих слов приложили к заявлению о преступлении распечатанные из социальной сети фотографии, подтверждающие факт насилия, а также распечатку переписки из этой же социальной сети, из которой однозначно следовало, что их дочь стала жертвой насильников. В данной переписке сами насильники сообщали жертве о случившемся, советовали ей принять противозачаточные средства, насмехались и присылали ей соответствующие фото и видео подтверждения преступлений.

Несмотря на очевидность произошедшего и имеющуюся доказательную базу, следователь предъявил обвинение лишь одному человеку, остальные насильники стали свидетелями. Родители пострадавшей девушки попросили следователя установить и привлечь к ответственности всех виновных, т.к. на фотографиях, сделанных самими насильниками видно, что в насилии над несовершеннолетней девушкой принимал участие не один человек, а четверо. Родители девочки боялись, что при подобном, чрезвычайно гуманном подходе следствия к преступникам, они избегут уголовной ответственности. Потерпевшая подала жалобу на действия следователя. В ответ следователь начал оказывать давление на родителей потерпевшей, вызывать на процессуальные действия, игнорируя состояние её здоровья (потерпевшая находилась в тяжелом психологическом состоянии ввиду случившегося). Следователь так же намекал родителям потерпевшей, что может, якобы, отстранить их от участия в процессе в качестве законных представителей. В довершение следователь позвонил в школу, где в то время училась потерпевшая, и сообщил, что их ученица является потерпевшей по уголовному делу и потребовал повторную характеристику на потерпевшую. Необходимо отметить, что характеристика уже имелась в материалах уголовного дела. Процессуальной необходимости в этом действии не было. В результате слухи о том, что произошло с потерпевшей, распространились по школе. Стоит обратить внимание, что и сами на тот момент подозреваемые по делу не стеснялись распространятся среди своих знакомых, а также в социальных сетях о том, что они сделали с девушкой. Ей начали писать незнакомые люди, спрашивая об этой ситуации и насмехаясь. Стоит ли говорить, что следствие эту ситуацию усугубило.

Для проведения дальнейшего расследования уголовное дело было передано в ГСУ СК России по Московской области. Тогда перед родителями пострадавшей девушку забрезжил лучик надежды, что теперь в вышестоящей инстанции наконец-то смогут установить все обстоятельства произошедшего и накажут всех причастных к этому преступлению. Но эти ожидания оказались напрасными, следователи по делу менялись один за другим, расследование уголовного дела шло, но шло чрезвычайно вяло, у потерпевшей стороны сложилось такое впечатление, что следствие не хочет привлекать к уголовной ответственности всех виновных лиц.

Так один из следователей по делу, позвонив матери потерпевшей, для того, чтобы вызвать потерпевшую на очередной допрос, попутно сообщил: «Я понимаю вас, а также родителей обвиняемых, но надо договариваться».

Более того, уже другой следователь при допросе подруги потерпевшей, которая допрашивалась в качестве свидетеля, позволил себе утверждать при свидетеле, что «он не верит потерпевшей», «что она крутится как уж на сковородке». Также следователь попросил её поговорить с потерпевшей и посоветовать ей отказаться от обвинения. После того, как подруга рассказала потерпевшей о том, что происходило в кабинете следователя, у потерпевшей случился нервный срыв, и она совершила попытку суицида. После случившегося родители в течении нескольких дней не отходили от дочери, боясь, что она опять предпримет попытку суицида. В последствии протокол допроса свидетеля пропал из дела, его так и не нашли, как не нашли и еще два документа – протокол допроса еще одного свидетеля, чьи показания имели важное значение для расследования дела, и самые первые (и вероятно наиболее близкие к реальности) объяснения одного из обвиняемых. Но в материалах уголовного дела остались лишь ссылки на эти документы.

Можно еще долго рассказывать о следственных действиях, которые шли неоправданно долго, о потере вещественных доказательств, о приобщении к делу следователем медицинских документов подтверждающих, что один из обвиняемых является якобы инвалидом и не может по состоянию здоровья находиться в местах лишения свободы. Впоследствии, после многократных жалоб родителей потерпевшей, было установлено, что представленные медицинские документы не соответствуют действительности.

Своим бездействием следствие фактически саботировало расследование. О каком качестве следствия можно говорить, если матрас, на котором происходило изнасилование и насильственные действия сексуального характера, был изъят только спустя год после произошедшего.

Следствием так же не было обеспечено своевременное изъятие и исследование и других доказательств, что позволило обвиняемым от них избавиться, в том числе стереть переписку в социальных сетях. Следствие позволило подозреваемым избавиться от телефонов и иных устройств, на которые снимались преступные действия. Некоторые свидетели изменили свои показания из-за недоработки следствия – обвиняемые не были заключены под стражу, с них взяли лишь подписку о невыезде, в результате чего, они получили возможность влиять на свидетелей и избавляться от доказательств.

Когда уголовное дело было передано в суд и прошли первые слушания, в отношении следователей проводивших «расследование», а также их руководителей в СК РФ возбудили уголовное дело по ч.1. ст. 293 УК РФ (Халатность). Подозреваемым вменялось множество нарушений уголовно-процессуального законодательства. Практически все шесть листов постановления о возбуждении уголовного дела – это перечисление нарушений уголовно-процессуального законодательства. Но, увы постановление о возбуждении уголовного дела было отменено Генеральной прокуратурой Российской Федерации. Ни один из причастных сотрудников так и не был привлечен даже к дисциплинарной ответственности, по причине истечения сроков давности.

Три года шло следствие по делу, в котором все причастные к преступлению были известны. Уже в первые дни расследования их причастность к содеянному доказывалась имеющимися в материалах уголовного дела фото и видеоматериалами, перепиской в одной из социальных сетей, а также свидетельскими показаниями. Три года потребовалось следствию, чтобы «раскрыть» это преступление.

В конце 2016 года дело поступило в Щелковский городской суд с обвинительным заключением, в соответствии с которым, вина трех из четырех обвиняемых в изнасиловании несовершеннолетней, а также вина всех четырех обвиняемых в насильственных действиях сексуального характера, повлекших причинения тяжкого вреда здоровью несовершеннолетней потерпевшей была доказана.

После передачи дела в суд у родителей потерпевшей девочки появилась надежда, что виновные в содеянном теперь уж точно не уйдут от ответственности, но и этой надежде не суждено было сбыться. Начиная с первых заседаний, родителям потерпевшей девочки стало ясно, что и здесь они не найдут справедливости. Суд был похож на следствие. Создавалось впечатление, что и судья не желает наказывать виновных.

Судья очень внимательно относилась к проблемам подсудимых и их защитников: бесконечные переносы заседаний, когда то один, то другой обвиняемый, якобы, не имели возможности присутствовать на судебных заседаниях. Потом пошли в отпуски адвокаты обвиняемых, да и судья за первые пять месяцев судебного следствия успела дважды сходить в отпуск в общей сложности на 45 дней. При этом любая просьба потерпевшей стороны судьей воспринималась в штыки.

Судья, несмотря на заключения двух экспертиз, в которых четко было указано, что у потерпевшей имеется серьезное психическое расстройство, и что ей не рекомендуется участие в судебных заседаниях, по причине возможного ухудшения её здоровья, и не смотря на наличие тяжкого вреда здоровью потерпевшей, регулярно требовала у родителей потерпевшей, чтобы они привели свою дочь в суд. В конце ноября 2016 года потерпевшая была в очередной раз освидетельствована, по результатам освидетельствования было выявлено серьезное ухудшение состояния ее здоровья. В суде был допрошен специалист, который сообщил, что в связи с психическим посттравматическим заболеванием потерпевшей ее вызов в суд, может привести к повторной попытке суицида. Но судья была непреклонна, в очередной раз, требуя явки потерпевшей в суд.

В процессе были слезы родителей потерпевшей, смех и шутки подсудимых в ходе судебного разбирательства и за его пределами, скорая и сердечные приступы отца потерпевшей, попытки вручить деньги родителям потерпевшей, анонимные звонки на телефон отца потерпевшей, во время которых ему сообщалось, что у него не хватит денег судиться.

Финалом же всего это адского шоу, стал приговор, в соответствии с которым все четверо подсудимых были оправданы по статье «изнасилование» (и это при наличии показаний свидетелей, напрямую указывающих на изнасилование, переписки в социальных сетях, где подсудимые напрямую говорят о совершенном, заключений медицинских экспертиз с соответствующими выводами) и признаны виновными в насильственных действиях сексуального характера совершенных в отношении несовершеннолетней («а,б» ч.3. ст. 132 УК РФ) и были приговорены к 4 годам лишения свободы условно!

Далее все по порядку, для наглядности я буду цитировать данный приговор вплоть до запятой:

– судья посчитала, что факт изнасилования так и не был доказан, поэтому все подсудимые, которым вменялась эта статья, были полностью оправданы по ней. По мнению судьи, он не доказан, потому что:

1) «Также не может, безусловно, свидетельствовать о совершении обвиняемым 1 полового сношения с потерпевшей наличия у них урогенитальной микроплазменной инфекции, поскольку не предоставляется возможным определить путь (а именно половым путем или нет) и давность заражения указанной инфекцией».
2) «Показания свидетеля обвинения, также не могут достоверно свидетельствовать о совершении обвиняемым 2 полового сношения с потерпевшей поскольку из ее показаний (свидетеля) данных в судебном заседании следует, что сама она не видела совершения полового акта обвиняемым 2 с потерпевшей, а лишь предположила, что обвиняемый 2 совершает половой акт, исходя из того, что заглянув в комнату, увидела обвиняемого 2 находящегося сверху потерпевшей и совершающего поступательные движения».
3) «Наличие у потерпевшей телесных повреждений в виде гематом и ссадин, зафиксированных на фото, представленных законными представителями потерпевшей не может, безусловно, свидетельствовать о причинении указанных телесных повреждений в результате применения в отношении потерпевшей насилия, а не при иных обстоятельствах, в частности, при обстоятельствах, когда потерпевшую перемещали из комнаты в ванную для осуществления гигиенических процедур».

И это не полный список выводов суда, которые никак иначе, как абсурдными не назовешь.

В России вынесено немало обвинительных приговоров по 131 УК РФ, с доказательной базой куда менее объемной, чем в данном деле. Переписка в социальной сети, показания свидетелей о том, что и как делали подсудимые – всё было оставлено судом без внимания. Судье было достаточно фразы от обвиняемых, что все это они делали для того чтобы «самоутвердиться среди сверстников». Судья верила исключительно подсудимым.

Следующая мотивировка в приговоре просто убивает: «Кроме того, суд признает обстоятельством смягчающим наказание возмещение одним из подсудимых причиненного вреда». Не понимаю, о чем думала судья или ее помощник, когда писали подобный бред?

Здесь стоит объяснить, что перед прениями, практически уже перед вынесением приговора, одним из обвиняемых была предпринята попытка, перевести почтовым переводом 30 000 рублей. Для чего он или его родители переводили эти деньги? Для того, чтобы выглядеть получше на прениях? Может быть, почувствовал себя виноватым? Это не столь важно. Эта дешёвая уловка хорошо известна. Она позволяет заявить в суде, что подозреваемый ответственный, законопослушный гражданин, а в некоторых случаях даже заявлять о том, что между жертвой и преступником есть финансовая договорённость о возмещении причиненного вреда. Но как эту провокацию, а по-другому эти действия назвать нельзя, можно считать смягчающим обстоятельством? Что такое 30 000 рублей, которые так и не были получены потерпевшей стороной? Как можно считать 30 000 рублей компенсацией вреда за насильственные действия сексуального характера, совершенные в отношении несовершеннолетней? Во сколько же тогда суд оценивает вред, нанесённый изнасилованной несовершеннолетней девушке?

В итоге все четверо насильников получили по 4 года лишения свободы условно, т. е. по сути, за совершение особо тяжкого преступления фактически избежали наказания.

Данное столь гуманное решение за столь серьезное преступление судья мотивировала следующим образом, опять цитирую: «Суд принимает во внимание, что с момента совершения преступления 11.08.2013 прошло уже более трех лет, в течение которых подсудимые проявили себя с положительной стороны, продолжили обучение, занятия спортом, положительно характеризуются, к административной и уголовной ответственности не привлекались, что свидетельствует о том, что подсудимые осознали содеянное, встали на путь исправления, в связи с чем суд приходит к убеждению, что их исправление возможно без реального отбывания наказания».

По мнению судьи, если преступник продолжил заниматься спортом и не привлекался за период следствия, то он встал на путь исправления. Кроме того судья сама себе противоречит в приговоре. Как преступники могли «осознать содеянное» и «встать на путь исправления», если они не признают своей вины?

3 июля 2018 года Московский областной суд своим Апелляционным определением оставил в силе приговор в отношении одного из преступников, в отношении же остальных троих приговор был отменен и дело отправлено на новое рассмотрение в Щелковский городской суд.

С момента совершения преступления прошло уже почти шесть лет, а уголовное дело вновь слушается в первой инстанции. Родители потерпевшей, в очередной раз приезжая на ранее назначенное судебное заседание в Щелковский городской суд, также в очередной раз узнают, что заседание перенесено, по причине не явки, то одного из подсудимых, то их адвокатов. На сегодняшний день из 28 назначенных судебных заседаний не состоялось 21.

Кошмар, как для потерпевшей, так и для её родителей продолжается и его завершением вполне могут послужить сроки давности привлечения к уголовной ответственности, по истечении которых, преступники смогут избежать уголовной ответственности и фактически не понесут никакого наказания за содеянное. Ведь с момента совершения преступления прошло уже почти 6 лет, а дело слушается только в первой инстанции. Не исключаю, что именно с этой целью и идет затягивание судебного процесса.

ФПП