Татьяна Москалькова, Уполномоченный по правам человека в РФ

Татьяна Москалькова рассказала”РГ” о самых важных темах доклада о деятельности Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации за 2016 год.

Татьяна Николаевна, вы представили первый доклад президенту. На что обращали внимание президента, рассказывая о нем?

Татьяна Москалькова: Встреча с президентом – это всегда возможность. Чрезвычайно важно эту возможность не упустить. Поэтому нет смысла произносить общие фразы. Моей задачей было донести до президента реальную картину с правами человека, остановившись и на системных вопросах, и на резонансных делах, и на отдельных судьбах людей, которые стали жертвами вопиющей несправедливости.

Да, некоторые ситуации, увы, пока не могут решиться без вмешательства главы государства. Наверное, это неправильно с точки зрения системного подхода к делу, но мне, как Уполномоченному по правам человека, в данном случае важно, что называется, “не упустить момент”. Если есть возможность спасти чью-то жизнь, восстановить справедливость, то все средства хороши. Тем более – ресурс президента.

Поэтому для меня в докладе главное то, что мы смогли показать ситуацию с правами человека через человеческое измерение. Через судьбы людей, которые обратились к нам за защитой. А в 2016 году поступило более 42 тысяч обращений.

Сильная Россия не может быть бесправной. Я всегда вспоминаю слова поэта и публициста Адама Мицкевича: “Чтобы  страна могла жить, нужно, чтобы жили права”.

Нам ни в коем случае нельзя замалчивать существующие проблемы. Вот почему в своем докладе я сделала упор на нашем новшестве – интерактивной “Правозащитной карте”. Она позволит увидеть ситуацию с правами человека в регионах страны, в том числе с помощью размещенных в ней докладов уполномоченных по правам человека в субъектах РФ.

Тем более что сейчас уполномоченные по правам человека есть во всех 85 регионах страны. Мы консолидированы и работаем на основе взаимной помощи. Раз в полгода собираемся на координационный совет, чтобы обсудить актуальные темы, делимся опытом. Государственная правозащита не может быть разрозненной, это система, которая должна работать слаженно и оперативно. Нельзя решить вопрос на региональном уровне? Значит, срочно подключаем аппарат федерального уполномоченного. Не получается у меня – задействуем все возможные структуры: Генеральную прокуратуру, Верховный суд, Конституционный суд. Президента, в конце концов.

Вы не избегаете острых ситуаций – активно и эффективно вмешивались в историю с Ильдаром Дадиным, разговаривали со Светланой Дель, старались быть в диалоге с украинским омбудсменом Валерией Лутковской…

Татьяна Москалькова: Уполномоченный, думаю, не имеет права на “страусиную политику”. От того, что ты сделаешь вид, будто проблемы не существует, она никуда не денется. Поэтому мы всегда стараемся сразу “идти навстречу проблеме” – запрашивать информацию, детально разбираться, встречаться с людьми. Так было не только с делами, о которых вы упомянули, но и со многими другими. И не только с резонансными, но и с теми, о которых СМИ не сообщали ничего. Мелких дел не бывает, почти каждое из них выводит на общую проблему. Для меня важно не только помочь конкретному человеку, но и понять: а почему в принципе он оказался в такой ситуации. И как сделать, чтобы эта ситуация не повторялась с другими. Иначе одна и та же история будет повторяться из раза в раз.

В частности, когда начали разбираться с ситуацией по отъему детей у Светланы Дель, оказалось, что не существует четкого механизма изъятия детей, очень приблизительно регламентирована процедура проверок. В деле Ильдара Дадина приходилось искать нестандартные решения, идти на компромиссы ради главного – помочь тем, кто оказался в трудной, зачастую тупиковой жизненной ситуации, проанализировать, сформулировать рекомендации и постараться сделать так, чтобы подобные ситуации не повторились.

А о работе с уполномоченным Верховной рады Украины Валерией Лутковской могу сказать, что мы смогли прийти к очень эффективной модели сотрудничества. После долгих переговоров нам удалось организовать перемещение украинских заключенных для отбывания наказания на родину. Они были осуждены за преступления, совершенные на территории Украины, приговор выносил украинский суд, и отбывали наказание в Крыму, тогда – территории Украины. Потом полуостров вернулся в состав России, а заключенные граждане Украины оказались в своеобразной правовой ловушке. Выпустить их нельзя, передать украинской стороне – невозможно: Украина-то считает, что они содержатся на ее территории. Люди оказались отрезаны от родных и близких. Почти год шли согласования, но нам с моей украинской коллегой удалось установить своеобразный “гуманитарный коридор”. Мы не могли передать людей по закону, но все-таки переместили их по справедливости, тем самым показав, что права человека – важнее всего. Важнее политических разногласий, экономических и медийных войн, территориальных споров и толкования законов. Оказалось, что если есть четкая уверенность в справедливости твоей миссии, то невозможное – возможно.

Соблюдение прав человека – это приоритет, и даже государства, находящиеся, мягко говоря, не в самых лучших отношениях с нами, на основе этого приоритета способны найти компромисс. Для России и Украины это был своего рода прецедент.

Точно так же в декабре прошлого года мне удалось посетить в СИЗО города Николаева наших похищенных военнослужащих – Александра Баранова и Максима Одинцова, причем въехав на территорию Украины через крымскую границу. Сейчас мы оказываем им всемерную правовую поддержку. И опять – от частного к общему: после этих прецедентов многие непростые проблемы во взаимоотношениях наших стран теперь станет решать намного легче.

Вы активно ведете личный прием граждан, увеличилась ли статистика приема и помощи? Это принципиально для вас?

Татьяна Москалькова: А разве может иначе работать Уполномоченный по правам человека?! Честно говоря, я себе свою работу по-другому и не представляю. Только так можно почувствовать то, что люди обычно скрывают или прячут за казенными формулировками: боль, надежду на справедливость, возмущение… Услышать слова благодарности и понять, что еще один день прожит не зря.

На личных приемах в аппарате уполномоченного мы приняли 3826 человек (на 11 процентов больше, чем в 2015 году), из них 159 человек я приняла лично. По 27 815 письменным обращениям даны разъяснения, по 10 109 проведены проверки, по 784 жалобам восстановлены нарушенные права граждан. Все эти цифры приведены в моем докладе. Это не просто важно – необходимо. Услышать мнение людей – значит точно диагностировать социальные болезни общества.

Вы участвовали в международном симпозиуме в Турции, выступали в Женеве. Как складывается международный диалог России в этих вопросах?

Татьяна Москалькова: Когда мы говорим “диалог”, подразумеваем, что партнеры могут не соглашаться с доводами друг друга, но должны эти доводы слышать и находить взаимоприемлемые компромиссы. Несмотря на то что тема защиты прав человека зачастую используется для оказания давления на нашу страну, нам удалось выстроить модель абсолютно равноправного сотрудничества.

И кто бы что ни говорил, но эффективность института Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации признана международным сообществом. Мы обладаем высшим аккредитационным статусом “А”. В прошлом году начался новый этап: вступление в Европейскую сеть Глобального альянса национальных учреждений по защите прав человека (ГАНРИ). Это международное независимое объединение, которое предоставляет участникам уникальную переговорную платформу, незаменимую в тех случаях, когда возникает необходимость защитить права своих граждан в условиях определенной политической конфронтации между странами.

Если говорить о практических результатах международной деятельности института уполномоченного, то впервые в истории взаимодействия государственных правозащитных органов состоялось заключение соглашений с институтами омбудсменов более 10 государств. Например, учитывая большой поток наших туристов на курорты Турции, мы с омбудсменом Турецкой Республики Шерефом Малкочем подписали меморандум о взаимодействии с целью оказания помощи гражданам России в Турции и гражданам Турции в России.

Наша цель – донести до международного сообщества правдивую информацию о ситуации с правами человека в России, закрепить принцип универсальности прав человека, не допустить применения двойных стандартов. И эта задача успешно решается.

Как выстраиваются ваши отношения с более ну что ли “радикальным” – в смысле политизированности темы – крылом российской правозащиты?

Татьяна Москалькова: Я бы не стала говорить “радикальное крыло”… Да, наши взгляды на некоторые аспекты защиты прав и свобод человека могут не совпадать, но мы сотрудничаем, постоянно сверяем “правозащитные часы” и умеем находить взаимопонимание. Кстати, и Генри Маркович Резник, и уважаемая Людмила Михайловна Алексеева, и Михаил Яковлевич Гефтер – члены Экспертного совета при Уполномоченном по правам человека. Я во многом доверяю их мнению и очень благодарна им за их работу в совете.

Тема прав человека действительно часто политизируется. Но я-то считаю, что на самом деле она находится вне политики. Главное – это эффективность защиты прав и свобод граждан, и ради достижения этой цели мы готовы сотрудничать с любыми конструктивными силами гражданского общества. То же самое и с теми, кого мы защищаем. Для меня совершенно никакой роли не играют ни политические пристрастия человека, чьи права нарушены, ни его религиозные убеждения. Ни его ориентация, наконец. Любой гражданин Российской Федерации обладает равными правами. Моя работа – эти права защищать.

Елена Яковлева, Российская газета