Домашнее насилие является грубейшим нарушением прав и свобод человека. В России 40% тяжких насильственных преступлений совершается в семье. По официальной статистике МВД РФ, ежегодно около 10 тысяч женщин погибают от рук мужей или других близких, 26 тысяч детей становятся жертвами преступных посягательств со стороны родителей, а 2 тысячи несовершеннолетних от жестокого обращения взрослых кончают жизнь самоубийством. На учете в полиции стоит около 200 тысяч семейных дебоширов. Статистика  этих преступлений растет. 4 июня в Общественной Палате прошло заседание о предупреждении и профилактике насилия в семье. Инициатором слушаний были правозащитное движение “Сопротивление” и национальный центр по предотвращению насилия “АННА”. Общественные деятели указали на необходимость принятия Федерального закона, который бы оградил от преступных действий жертв домашнего произвола. Разработчиками документов, представленных на обсуждение заседателям, стали адвокаты Алексей Паршин и Мари Давтян. В студии “Радио России” они вместе с ведущей программы “Право на защиту” Ильмирой Маликовой выделили основные причины острой необходимости принятия закона.

Ильмира Маликова: В апреле мы с вами и с представителями национального центра “Анна” проводили встречу по вопросам насилия в семье, обсуждали возможность и необходимость принятия соответствующих документов. По итогам нашего собрания у меня сложилось странное впечатление. Ведь обычно инициаторами подобных проектов являются депутаты Государственной Думы, общественные организации, иное экспертное сообщество. Но адвокаты, которые поддерживают тех, кто находится по ту сторону закона, потому что, как правило, они защищают подозреваемых, не так часто выступают с подобными инициативами. Что вас подтолкнуло к этим действиям?

Алексей Паршин: Я начну отвечать. Давайте только сразу договоримся, что, говоря о семейно-бытовых отношениях, мы будем обсуждать равных взрослых партнеров: мужчину и женщину. Дети – заложники этих конфликтов. Во всем мире проблема домашнего насилия признана достаточно давно. Так, в Швеции она была официально признана в 1997 году, а в 1998 – начали активно с ней бороться на политическом уровне. В итоге, на данный момент достигнуты достаточно большие успехи. В России эта проблема законодательно никак не признана. Официально правительство говорит о ней на протяжении последних лет десяти. А до этого домашнее насилие фактически не существовало, так как никак не признавалось органами власти. Существовал стереотип “Бьет – значит любит”.

Ильмира Маликова: Подобные стереотипы существуют и сейчас. В полиции считают, что люди через день сами наладят отношения и заберут заявление.

Алексей Паршин: Совершенно верно, но на данный момент мы говорим о том, что проблема официально существует. С ней надо как-то бороться. Незащищенность жертв насилия, полное отсутствие профилактики и предупреждения насилия в семье – вот, что у нас есть. В советские времена была административная ответственность за подобные дела, сейчас она у нас отсутствует. Нет серьезной работы с правонарушителями. Когда преступление происходит, наступает уголовная ответственность, но нет профилактических мер, которые позволили бы не доводить дело до суда. Нет комплексного государственного подхода.

Ильмира Маликова: Очень часто говорят, что должен быть социальный запрос общества, чтобы закон работал. В 2008 году правозащитное движение “Сопротивление” проводило выставку под открытым небом “Жертва” на Гоголевском бульваре. Она была связана в первую очередь с конфликтом между Грузией и Южной Осетией. По одну сторону бульвара висели фотографии страшных разрушений, историй человеческих конфликтов, а по другую – социальные плакаты, которые предоставили сотрудники центра “АННА”. Выставка проходила целый день, ее видели люди, которые шли с утра на работу, которые спешили на обед, возвращались вечером домой. История осетинской трагедии всех очень интересовала. Люди подходили к плакатам и долго рассматривали их. Мы наблюдали, как горожане обсуждали поднятую нами тему. Реакции были разные, кто-то даже начинал плакать. Равнодушными выставка не оставила никого. Мари Давтян: Раньше не было принято говорить на эти темы, только недавно в обществе стали обсуждать, что домашнее насилие – это ненормально. Работая с женскими организациями, которые помогают женам, ставшими жертвами домашнего насилия, я поняла, что в этих ситуациях не может помочь даже уголовный кодекс. Невозможно что-либо сделать, чтобы человек, совершивший насилие, понес ответственность. Ильмира Маликова: Но можно же говорить о нанесении тяжких или легких телесных повреждений, о покушении на убийство, об убийстве?

Алексей Паршин: Да, но большинство фиксируют просто побои. Чтобы дойти до приговора, нужно потратить несколько месяцев. В итоге, женщина вынуждена пропускать работу, любая неявка в суд свидетельствует против нее, отвлекаться от воспитания детей, домашних дел, да и защищать она должна сама себя: собирать доказательства, предоставлять их в суде. Она должна обладать огромным багажом юридических знаний, на изучение которых я потратил несколько студенческих лет. Фактически, женщина просто боится столкнуться с этими трудностями, иногда бросает дело на половине пути. В судах существует еще и механизм примирения. Две стороны конфликта начинают мирить, призывать найти общий язык. И в результате, мы даже не можем представить полную картину по этим преступлениям, большинство из них скрыты. Наше общество глубоко больно проблемой домашнего насилия.

Мари Давтян: Я поддерживаю точку зрения Алексея. Государство полностью отстранилось от решения проблемы. В любом другом деле потерпевшего представляет прокуратура, следствие ведет дело, а в этой ситуации жертва вынуждена делать все сама. Государство словно говорит: “Это твоя личная проблема, разбирайся с ней сама”. По статистике убийство женщин чаще всего происходит в семье. И чтобы ситуация изменилась, должно реагировать государство, причем реагировать не просто по факту, а раньше, до совершения преступления. Для этого-то и нужны законы, которых у нас нет. Почти все страны СНГ приняли законы по домашнему насилию.

Ильмира Маликова: Пытаясь продвинуть какой-либо закон, мы часто сталкиваемся с таким мнением, что в кодексе все описано, есть общие положения, которые нужно заставить действовать. Но зарубежная практика показывает, что гораздо легче отстаивать права, когда все расписано и выделено в отдельные документы.

Алексей Паршин: В зарубежных странах от 20 до 30% преступлений сокращается после принятия закона. Мы говорим уже не просто об отдельных судьбах, а о тысячах людей, в будущем миллионах, которых удастся спасти. Мы работаем с очень широким слоем населения. Мари Давтян: Безусловно, отдельно принятый закон по домашнему насилию предотвратит огромное количество преступлений.