Александр Алексеев
Президент фонда "Нарком"

Рынок наркосбыта в России оценивается в сумму около 8,5 миллиардов долларов в год, при этом объем рынка героина в нашей стране – почти 6 миллиардов долларов. В 2011 году в России изъяли почти вдвое больше наркотиков, чем в 2010 году. Одна из последних инициатив Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков – предложение сажать наркоманов в тюрьму на срок до одного года. О том, что происходит на линии наркотического фронта, каким образом власть и общество держит оборону от наступления наркодилеров, Ильмира Маликова поговорила с Александром Алексеевым, президентом благотворительного фонда «Нарком», издателем газеты «Пока не поздно».

Ильмира Маликова: Здравствуйте, Александр!

Александр Алексеев: Здравствуйте.

Ильмира Маликова: Мы имеем ужасающие цифры. Официальные данные по оценке рынка наркосбыта в России – 8,5 миллиардов долларов год, но экспертное сообщество умножает эту цифру на два, а то и на три.

Александр Алексеев: Всегда умножают на 10. Я всегда вспоминаю слова поэта, прозаика, драматурга Александра Галича: «Облака плывут, облака, В милый край плывут, в Колыму, И не нужен им адвокат, Им амнистия ни к чему».

Ильмира Маликова: Облака над нашей страной превратились в тучи. Если у нас с каждым годом изымается почти вдвое больше наркотиков, чем в предыдущем, это означает, что рынок прирастает не в два раза, а в гораздо большем эквиваленте.

Александр Алексеев: Совершенно верно. 6 марта был опубликован закон, ужесточающий наказания за наркоманию, как же сейчас молодым людям избежать наказания? Ведь, чтобы человек попал за решетку, не нужно прикладывать больших усилий. Толпы молодых людей уходят на зону. Новый закон опять же усилил ответственность. Я работаю адвокатом 25 лет, я видел усиления и смягчения наказаний. Если 20 лет назад средний срок был 3-6 лет, то сейчас – 15-20. За что? За ту чеку. Да он виноват, он преступник он продал эту чеку. Причем, барыги, извините, другого слова тут не подберу, ему дали шестую чеку бесплатно, это очень хороший ход для продвижения товара. В итоге, человек сам садится на эту зависимость и распространяет ее. Потом этому человеку дают условно 15-20 лет. И жизнь-то этого парня или этой девушки кончается.

Ильмира Маликова: Я хочу в данном случае обратиться к вам как к адвокату. Вы говорите об опубликованном 6 марта законе об ответственности за распространение наркотиков. Продажа дозы наркоманам и есть распространение наркотиков. Принятая норма должна привести к увеличению тюремного населения. Но, с одной стороны, наше государство, в лице Дмитрия Анатольевича Медведева, который 4 года назад стал президентом РФ, заявило о необходимости сокращения тюремного населения и гуманизации правосудия. С другой стороны, к концу правления Дмитрия Анатольевича мы наблюдаем противоположные результаты. Получается противоречие.

Александр Алексеев: Никакого противоречия нет. Усиливается наказание, удлиняется срок, увеличивается рецидивность преступления как такового. Самое же главное, количество наркотиков уменьшается, согласно отчету ФСКН, а количество наркоманов увеличивается, почему? Получается хорошая компиляция из текста, чтобы человек мог, не нарушая закона, получить дозу, ввести грязным шприцом, а через три года он труп. Где тут наркоконтроль? Я считаю, что всегда есть возможность не увеличивать срок, а ограничивать профилактикой.

Ильмира Маликова: Есть еще одна вещь, которая в нашем правосудии очень мало учитывается и используется. В Уголовном кодексе прописаны альтернативные виды наказания, например, общественные работы, почему бы не обратиться к ним?

Александр Алексеев: В новом законе достаточно хорошо прописываются альтернативные меры наказания. Но я лично увидел усиление ответственности.Я занимаюсь профилактикой 15 лет, но профилактику как таковую исключили в 1994 году: в законе о судоустройстве нет профилактики с 1994 года, в законе о прокуратуре нет профилактики, в законе о милиции – нет, а раньше было. Для чего дается вообще наказание? Не ради самого наказания, а ради того, чтобы человек осознал свою ошибку. Но как он может осознать за 15 лет? Существует статистика, которая показывает, что, если человек находится на зоне более 3 лет, он уже не возвращается. Он не может вернуться в общество, не социализируется. Я понимаю, что нужно наказывать, но кого наказывают? Организованная преступность не попадает никогда и никуда. А наказывают в основном нечастных мальчиков и девочек, мелких торговцев.

Ильмира Маликова: Но и их нужно наказывать, пусть они шестое звено в цепи, но они все равно продают смерть.

Александр Алексеев: Конечно. Но, давайте вспомним, буквально три года назад детский подростковый нарколог Надеждин был подвинут, так как он говорил, что нельзя иметь при себе десять доз. Но Дума утвердила, что можно, ведь у нас демократия. И что мы получили?Опять же скажу, что выход есть, надо заниматься профилактикой, необходимо, чтобы наказания имели хотя бы альтернативные наказания. Достаточно интересен американский опыт. Один из наших сотрудников фонда Мария Ламакина ездила в Штаты, и там основное, что пропагандируют, – это наркосуды. Причем, у них даже есть детские наркосуды. Их немного – 2,5 тысячи судов на всю Америку, детских – несколько десятков. В России на сегодняшний день профилактика сведена к нулю, я обращался к президенту и к премьеру, выражая готовность напечатать большой тираж газеты «Пока не поздно», которая публикует проблемные статьи по профилактике наркомании, с просьбой дать возможность распространить издание. 29 рублей стоит конверт, 12 рублей – газета. А в Америке наркосуды в основном занимаются профилактикой. Человека стараются вернуть в общество, трудоустроить его, дать ему общежитие. Судья должен четко два раза в неделю приходить и отмечаться. У нас это все было: 2 года алкогольной ремиссии, 5 лет – наркотической. Только все это посчитали нарушением демократии.