Гости программы “Право на защиту” юрист правозащитного движения “Сопротивление” Александр Кошкин и военный психолог, эксперт Национального антитеррористического комитета Алексей Захаров обсудили с ведущей программы Ильмирой Маликовой методы противодействия сектам и помощи потерпевшим от их влияния.

Ильмира Маликова: Здравствуйте. У микрофона Ильмира Маликова. Я хотела бы вернуться к заголовку. Правозащитное движение «Сопротивление» представляет программу «Право на защиту». Не устаю благодарить Радио России, которое на протяжении уже более 7 лет дарит нам возможность встречаться в прямом эфире с радио слушателями и напомнить, что правозащитное движение «Сопротивление» оказывает бесплатную юридическую и психологическую помощь потерпевшим и свидетелям в уголовном процессе. Когда жизнь становится все дороже, а мошеннических схем все больше, не всегда правоохранительные органы оказываются оперативно на месте происшествия, не всегда судебная система принимает решения в пользу потерпевшего. Возможность получения бесплатной юридической и психологической помощи становится для наших сограждан очень актуальной. Мне приятно в студии приветствовать моих коллег. Это ведущий юрист правозащитного движения «Сопротивление» Александр Кошкин. Здравствуйте.

Александр Кошкин: Здравствуйте.

Ильмира Маликова: И партнер организации, человек, с которого начиналась наша история 10 лет назад. В декабре этого года 10 лет отмечает «Сопротивление». Вместе с нами был военный психолог, эксперт Национального антитеррористического комитета Алексей Валерьевич Захаров. Алексей, я рада, что ты, наконец, пришел к нам в эту студию и у нас состоится разговор.

Алексей Захаров: Добрый вечер.

Ильмира Маликова: Мы встретились не для того, чтобы отмечать юбилей, а для того, чтобы поговорить на очень важную тему. Александр не даст покривить душой. На протяжении нескольких лет к нам обращаются люди, которые сами или их близкие стали жертвами сект. Эти обращения очень важные для судьбы каждого человека и очень трагичны тем, что не разработаны достаточные механизмы для того, чтобы людей из секты вытащить, чтобы запретить секты на территории России. Не такое большое внимание, к сожалению, уделяется разными структурами для того, чтобы вести профилактическую работу. Леш, ты помнишь, что у нас около 8 лет назад был случай в Липецке?

Алексей Захаров: Да, конечно.

Ильмира Маликова: Давай с него начнем. Для нашей страны это очень показательная история работы секты. Напомню, что в Липецке лет 8 назад проходила выставка, связанная с темой Гулага. Эту выставку проводил местный центр богородичников, который сделал широкую рекламу: это тема мемориала, памяти, Гулага. Туда приводили школьников на экскурсии. В какой-то день туда привели очередной класс и им стало резко плохо после посещения выставки: потеряли сознания, физиологические недомогания, суицидальные мысли.

Алексей Захаров: История показательная. Богородичный центр тоже является сектой. Он признан в судебном порядке. Под видом выставки этой сектой было использовано средство, которое ввергало людей в состояние измененного сознания. На фоне этого людям пытались внушить те или иные мысли и идеи. Они попробовали это сделать на детях, использовали при этом какой-то химический препарат. Был применен аэрозольный препарат. Результатом этого, а так же той проповеди, которая при этом велась, дети почувствовали себя плохо, и попали в тяжелое психофизиологическое состояние. Были проблемы и с другими детьми, которые приходили. С одной из девочек из другой школы даже был один суицидальный факт. Она покончила жизнь самоубийством, обставив это так, как полагалось по ритуалам богородичного центра. Ситуация была тяжелая. Детей еле вытащили с помощью врачей, психотерапевтом и психологов.

Ильмира Маликова: Я помню мы вывозили детей в Подмосковье, в специальный санаторий для того, чтобы они проходили специальный курс реабилитации. Настолько все было серьезно.

Алексей Захаров: Это достаточно серьезный вариант был. Помимо детей в таком же состоянии оказались и родители. В этом же состоянии оказалась и классный руководитель, которая их туда привела и стала невольной виновницей, хотя она такая же жертва этой ситуации. Это показатель беззастенчивого и крайне циничного фактора воздействия на людей, когда их «в темную», «в слепую» используют ради того, чтобы достичь своих целей.

Ильмира Маликова: У нас тогда было колоссальная переписка с многими надзорными и правоохранительными органами Липецкой области. Я помню какая стена непонимания сначала была выставлена, потому что это трактовалось как домыслы правозащитников, как наши фантазии, а потом перешло в защиту чести мундира. Никто всерьез угрозу сектантства не воспринимал. Когда мы пытались опираться на наше законодательство, выяснилось, что нет опоры.

Алексей Захаров: Я был свидетелем при разговоре с районным прокурором на эту тему. Когда мы пытались доказать, что здесь не вопрос религиозных воззрений, не вопрос понимания религиозных факторов. Здесь четко все действия укладывались в покушение на жизнь и здоровье людей. Таи была 239 статья Уголовного кодекса, которая с этим напрямую связана. Но они отказывались применять эту статью, потому что фактор понимания того, что это религиозная организация, он каким-то волшебным способом действовал на сознание наших товарищей из правоохранительных органов. Они отказывались это видеть, несмотря на медицинские заключения, на заключения экспертов. Сектантские организации религиозного плана могут быть связаны и с другими деструктивными действиями, например, террористами, где людей-смертников так же используют. И с криминальными схемами, там, где торгуют людьми, где занимаются педофилией. Все эти факторы связаны с психофизиологическим воздействием на человека. Принципы и механизмы, которые они используют – совершенно одинаковые.  Что у сектантов, что у террористов.

Ильмира Маликова: Я напоминаю, что это была точка зрения Алексея Захарова – военного психолога, эксперта Национального антитеррористического комитета. Определение секты: «секта» – это термин, который используется для обозначения религиозной группы, отделившейся от основного религиозного направления или противостоящего ему или указание на организованную традицию, которая имеет своего основателя или особое учение. Т.е. это не обязательно религиозная традиция. В некоторых источниках понятие секта трактуется еще шире. Так называется любая группа религиозная или нерелигиозная, отделившаяся или новая, которая имеет свое учение, практику, отличествущую от господствующей церкви или идеологии, или государства.

Алексей Захаров: За рубежом еще существует такое понятие. У французов – это религиозная или нерелигиозная организация, которая использует факторы воздействия на сознание человека.

Ильмира Маликова: Когда мы изучаем законодательную практику, то часто приводим в пример французское законодательство, где целый ряд сектантских организаций просто запрещен списком. У нас пока что этого нет. хочу спросить у ведущего юриста правозащитного движения «Сопротивление» Александра Кошкина. Ты в своей практике встречался с другими случаями вовлечения в секты. Какими юридическими механизмами пользовался ри работе с потерпевшими?

Александр Кошкин: К сожалению, юридических механизмов не так уж и много. Один раз у нас получилось вытащить человека из секты через бесконечные обращения в профильные ведомства.  Это уже был вполне сформировавшийся адепт секты. Мы писали жалобы в полицию, прокуратуру. Видимо, вождя этой секты наша активность и активность родственников, которые к нам обратились, напугала и они решили отпустить его «на волю». Это редкий случай. У нас, так, вообще, единственный. У нас было порядка 5-6 подобных обращений.