На пятничном совещании в Генпрокуратуре с большим докладом о проблеме рейдерства выступил председатель Следственного комитета при прокуратуре РФ Александр Бастрыкин. Специально для "РГ" он рассказал, с чем сталкиваются следователи, занимаясь делами о захвате имущества.

Российская газета: Ваше выступление о рейдерах вызвало большой резонанс. Но ведь этими преступлениями занимается милиция?

Александр Бастрыкин: По общему правилу действительно это относится к подследственности следователей органов внутренних дел. Мы расследуем дела по рейдерству лишь по поручению прокуроров и в тех случаях, когда субъектом преступления является лицо, обладающее особым правовым статусом. А еще когда факты рейдерства выявляются в ходе расследования других преступлений. Поэтому количество таких дел у нас относительно невелико.

РГ: Если не секрет, то сколько?

Бастрыкин: С момента образования Следственного комитета в производстве наших следователей было 79 уголовных дел. Из них 12 уже в суде, 59 – в производстве, из которых 29 дел – в Главном следственном управлении. Это дела повышенной сложности. Ведь в разработке технологий захвата участвуют структуры, которые обладают штатом высококвалифицированных юристов, сопровождающих захват. На подкуп чиновников выделяются колоссальные деньги.

РГ: Схемы рейдерства меняются?

Бастрыкин: Они постоянно совершенствуются. Рейдеры идут на все. Главным следственным управлением направлены в суд уголовные дела по обвинению членов преступного сообщества – так называемые "тамбовские", под руководством Барсукова (Кумарина).

Эта группа завладела или пыталась завладеть имуществом магазина "Смольненский", Петербургским нефтяным терминалом, кондитерской фабрикой имени Крупской, отелем "Санкт-Петербург", универсамом "Пулковский" и другими предприятиями. В ходе захватов были убийства, похищения людей.

РГ: А бывает рейдерство без помощи чиновников, судей, милиционеров?

Бастрыкин: Почти во всех случаях помощь оказывают чиновники органов госвласти и местного самоуправления. По многим уголовным делам следователи видят по сути неправосудные судебные решения, в которых право собственности на захваченное имущество признается за рейдерами. Нередко сотрудники правоохранительных органов тоже оказывают "помощь" – изымают носители информации с реестрами акционеров, в которые потом вносят изменения, возбуждают заказные уголовные дела. Не гнушаются участием в рейдерских захватах и представители выборных органов. Они инициируют депутатские запросы, искажают освещение событий в СМИ, выполняют иные заказы рейдеров.

РГ: А как с ответственностью за это?

Бастрыкин: Вопрос о привлечении к ответственности чиновников ставится не всегда. Захваченное имущество, как правило, легализуется путем множества сделок по его отчуждению. Их участниками бывают фиктивные юрлица или компании, зарегистрированные в офшорах, получить информацию из которых весьма затруднительно. При этом следователь, по сути, не обладает реальной возможностью пресечь совершение таких сделок. А статья 115 УПК РФ не позволяет наложить арест на имущество при отсутствии подозреваемых и обвиняемых, даже если будет установлено, что оно получено в результате преступления.

В конечном счете, после многих махинаций имущество переходит в собственность уже добросовестных приобретателей и вернуть его истинным владельцам очень сложно.

РГ: Выходит, что законодательство не всегда может поставить заслон рейдерам?

Бастрыкин: Скажу больше – опасные способы рейдерских захватов имущества в настоящее время не подпадают под уголовно-правовые запреты. Так, нет ответственности регистраторов за внесение заведомо ложных сведений в реестр участников юридических лиц. Привлечь их к уголовной ответственности при недоказанности сговора с рейдерами практически невозможно. Фактически ни одной из статей Уголовного кодекса не предусмотрены и действия, которые в кругу рейдеров получили название "корпоративный шантаж" или "гринмэйл".

РГ: Как выглядит такой шантаж?

Бастрыкин: Рейдер покупает небольшой пакет акций или долей в хозяйствующем субъекте. Потом под видом защиты своих прав дестабилизирует работу фирмы, обращаясь с надуманными заявлениями в правоохранительные и контрольные органы. Рейдер идет в суд, требует наложить арест на имущество. Цель – вынудить компанию выкупить у него акции или доли по цене в десятки, а то и в сотни раз, превышающей их рыночную стоимость.

Наталья Козлова, "Российская газета" – Федеральный выпуск №5012 (188) от 7 октября 2009 г.