Куда в огромной Москве можно обратиться за помощью, если вас обокрали до нитки? Или нанесли увечья, сделав недееспособным. А то и того хуже – если от рук преступников погиб кто-то из близких. Наказать злодеев – это в суд. А так, чтоб вернуть пострадавшего к нормальной жизни, помочь победить стресс… Толком некуда. У нас пострадавший от преступников наказывается дважды: один раз преступниками и второй – последующим хождением по мукам выживания. Такая вот своеобразная борьба нанайских мальчиков. В Следственном комитете РФ предложили свой вариант оздоровления ситуации.

В большинстве стран давно уже изданы специальные законы, направленные на защиту пострадавших от преступлений: государство организует и материальную компенсацию, и социальную реабилитацию. Для этого разрабатываются специальные национальные программы помощи. Не стоят в стороне и благотворительные организации. Нужно ли нам следовать этим примерам? Может, проблема не стоит выеденного яйца?

Кто говорит, что в России каждый десятый, а кто – каждый пятый – статистика преступности по-прежнему лукава – ежегодно становится жертвой различных преступлений. Может, из-за того, что криминала вокруг много, а с любовью к ближнему у начальства всегда была напряженка. Проявлять милость к жертвам у нас испокон веков было не принято: "На всех не напасешься, пусть сами выплывают".

Следственный комитет (СК) РФ, как смог, попытался восполнить этот пробел. И к 22 февраля, когда весь мир отмечал Международный день поддержки жертв преступлений, разработал законопроект "О потерпевших от преступлений". Предлагается ввести возмещение ущерба, однако потерпевшим лучше не обольщаться: пока улита едет…

И проект сыроват, и утверждение закона в ближайшее время, как полагают эксперты, вряд ли случится. Вероятно, в стране есть более важные проблемы. А может, кто-то из правоохранителей просто не желает выносить сор из избы. Начнут считать, кому да сколько помогать, народ еще кондратий хватит: ну неужели у нас жертв криминала так много? Зачем же публике лишние волнения? Лучше не замечать.

Вот и статистика преступности вроде бы получает благоприятное развитие. По данным МВД, в минувшем году было совершено меньше убийств, тяжких преступлений и краж, чем в 2010-м. Тем более что прошлый год был как бы тестовым: милиция этот год работала уже в качестве полиции. И если бы показатели за это время ухудшились, то в воздухе запахло бы скандалом. Так что если судить по отчетам, то все обошлось. Жертвы обычно не могут за себя постоять, заявить о своих правах.

А если возьмем официальную статистику, то умение читать между строк очень и очень пригодится. В общем, тут не все так просто. По сведениям того же МВД, в прошлом году в дежурные части поступило более 24 миллионов сообщений о преступлениях и происшествиях. Но официально было зарегистрировано лишь около 2,4 миллиона преступлений. И даже если сделать поправку на ложные и посторонние звонки и сообщения, то сложно согласиться, что о реальных преступлениях в полицию обращался лишь каждый десятый клиент. А значит, на самом деле преступлений в России было гораздо больше, чем представлено в официальных сообщениях. И фактически пострадавших от преступлений было не 2,4 миллиона человек, а тоже больше. Гораздо больше. В разы! А мужики-то наверху и не знают…

Правда, по данным все того же Следственного комитета России, в прошлом году официально были признаны потерпевшими от преступлений 1,5 миллиона россиян. Но и то немало.

Впрочем, не время считаться. В любом случае речь идет об огромном количестве наших сограждан. И отказ государства от признания их моральных и материальных страданий, отказ от заботы и опеки тьме-тьмущей пострадавших ничего хорошего не только пострадавшим, но и государству в будущем не сулит: что ж это за держава такая…

Тем не менее в коридорах власти предпочитают эту насущную и давно назревшую проблему по-прежнему в упор не замечать.

Кстати, Москва и Московская область здесь тоже не исключение. В последнее время столичное полицейское начальство вообще предпочитало поменьше жонглировать на публике статистикой преступности. И даже на официальном сайте ГУВД годовые итоги представлены довольно завуалированно. Но если прикинуть, то за год в белокаменной было совершено как минимум более ста тысяч преступлений. А значит, и пострадавших от них было не меньше.

Словом, когда появился законопроект Следственного комитета о материальной и иной помощи жертвам, то вопреки здравому смыслу он практически никакого резонанса в официальных кругах так и не получил. Неужели это нормально? Возможно, причина тут в другом.

– Поскольку подобные законопроекты затрагивают интересы практически всех граждан, то они просто обязаны проходить через всенародное обсуждение, – уверен опытный юрист Василий Куревич. – У нас больше в почете поговорка "Не зарекайся от тюрьмы и от сумы", но давно уже пора туда вставить "и от потерпевшего".

Между тем попыток защитить жертв преступлений и их близких было уже немало и до Следственного комитета. Так, в 2008 году уполномоченный по правам человека Владимир Лукин в специальном докладе призывал разработать законодательство о компенсациях жертвам преступлений и создать для этого специальный фонд для компенсационных выплат. Но действенной реакции сверху на предложение так и не последовало.

Любопытно, что абсолютное большинство юристов имеют солидарное мнение: в отличие от обвиняемых в преступлении права потерпевших у нас резко ограничены. Вот лишь один только штрих: потерпевший в отличие от преступника у нас даже не имеет права на бесплатного адвоката. Да и сам статус потерпевшего у нас сегодня ниже плинтуса. Недаром же наши правоохранители потерпевшего между собой называют терпилой.

– Если подходить формально, по существующим нашим законам, то понесенный ущерб жертвам преступлений должен компенсировать обидчик, то есть преступник, – объясняет адвокат Станислав Сомков, – однако осужденные в колонии либо не работают, либо получают копеечную зарплату, из которой ничего никогда невозможно компенсировать.

При этом, несмотря на критику, позиция государства остается прежней: если преступник сам натворил дел, то пусть он сам и компенсирует жертвам ущерб. А дело государства – сторона.

Инициатива Следственного комитета, конечно же, похвальна. Но текст законопроекта все-таки мог бы быть более профессиональным, приближенным к реальной действительности. И не таким расплывчатым. Еще там тоже предлагается создать специальный внебюджетный федеральный фонд для оказания материальной помощи пострадавшим. Но критики законопроекта в один голос твердят: там про таких-то жертв не написано и про таких-то. И не сказано, мол, кому и сколько положено.

Но все расписать не получится – жизнь разнообразней параграфов. А вот обратиться к зарубежным аналогам для ориентировки и перенимания опыта не помешало бы.

Досталось от критиков СК-законопроекта и механизму пополнения фонда. Пошли обвинения в коррупционных рисках, в том, что такой фонд быстренько разворуют. Ну как тут не удивиться: неужели во всей России сегодня уже не найдется нескольких человек, которым без опаски можно было бы доверить этот фонд?..

Спорить и обсуждать новинку собираются долго. А жертв преступлений с каждым днем становится все больше. И пока у нас спорят, в Европе, например, есть даже такое: после квартирной кражи к вам придут из муниципалитета, бесплатно помогут починить дверь, вставить замок… Пустячок вроде, а все по-человечески. А у нас сдерут за такую услугу три шкуры: тебя обокрали – ты и плати. И сенсации с изменением ситуации в ближайшее время, кажется, не предвидится.

Александр Данилкин, "Московская правда"