Владимир Колокольцев родился в 1961 г. в городе Нижний Ломов Пензенской области. В милицию пришел в 1982 г. – в отдел по охране диппредставительств иностранных государств в Москве, а в 1984 г. стал командиром взвода отдельного батальона ППС милиции УВД Гагаринского райисполкома Москвы. В 1985 г. поступил в Высшее политучилище им. 60-летия ВЛКСМ МВД СССР на факультет по специальности “правоведение”. Служба Колокольцева проходила в столице и Центральном федеральном округе на оперативных должностях. В 2007 г. началось его стремительное восхождение по карьерной лестнице: начальник УВД по Орловской области, руководитель столичного ГУВД, а с мая 2012 г. – министр внутренних дел РФ. “Каждый из нас хочет занять в жизни свою нишу, мне это удалось”, – говорит Колокольцев. А бывший член Комитета по безопасности Госдумы генерал-лейтенант милиции Александр Гуров отмечал, что “по натуре Колокольцев•– человек современный. В его кабинете висят портреты композиторов и писателей. Колокольцев бескомпромиссен со взяточниками, за ним не тянется никаких хвостов. Ни к какому клану не принадлежит, не связан с бизнесом. Я рад, что на это место попал профессиональный работник милиции”.

О том, что ему нравится и не нравится в полицейской службе, сколько полицейских должно быть в России и о многом другом – в высказываниях Колокольцева на разных этапах карьеры.

О выборе профессии

Я с детства мечтал стать офицером, правда, поначалу – летчиком-истребителем. Но после предварительного обучения я стал работать на офицерской должности, но в милиции.

В Нижнеломовской милиции работал замечательный человек – Александр Пчелинцев, его отец был моим крестным отцом. Еще в детстве я с упоением читал журналы, выписываемые Александром Васильевичем, где рассказывалось о работниках милиции. Особенно мне нравилось выражение “инспектор уголовного розыска”. Поэтому еще в те годы сформировалось желание стать офицером милиции. Получается, что это Александр Васильевич дал мне путевку в милицейскую жизнь.

Мне предлагали остаться в этом вузе [Высшем политучилище имени 60-летия ВЛКСМ МВД СССР в Ленинграде] преподавателем, но я решил вернуться к оперативной работе. Правда, две диссертации все-таки защитил: кандидатскую и докторскую.

О том, что нравится и что не нравится в полицейской службе

Моя работа мне нравится. Нравится уже потому, что это – реальное воплощение детской романтической мечты в жизнь. Это – настоящая мужская работа. Это – общение с людьми. Это – близкое принятие их горестей и чаяний. Это – искреннее сопереживание их горю.

Нравится мне моя работа еще и потому, что моя трудовая судьба сложилась. Пройден большой профессиональный путь, мне есть чем гордиться. Каждый из нас хочет занять в жизни свою нишу, мне это удалось.

Не нравятся тяжелые условия службы, в которых выживают не все сотрудники милиции. Поскольку моя служба проходит в оперативных областях, дома часто бываю урывками. Особенно тяжело было в 90-х годах, когда менялось общество, и во время терактов <…> Как-то соседи по дому, не знавшие, где я работаю, поскольку ходил я в штатском, спросили мою жену, куда это я так рано уезжаю – в пять-шесть часов утра. Она ответила, что в это время я приезжаю, чтобы сменить рубашку, побриться и позавтракать… Это был 1995 год, когда убийства, взрывы, стрельба на улицах были обычным делом. Помню, сидим мы с руководителями у начальника управления в кабинете. Он жалуется на то, что житья не стало от бандитов… Тут звонит дежурный и сообщает, что из гранатомета выстрелили в здание американского посольства. Начальник швыряет трубку: “Нам только посольства еще не хватало!”.

Не нравится отношение государства к милиции. Надо держать столько работников МВД, сколько государство может прокормить. Пусть лучше сократит наполовину, чем так относиться к кадрам.

Не нравится отношение некоторых работников милиции к своей работе и к людям. Все мы вышли из народа. А иные ведут себя так, будто они невесть что…

Не нравится и отношение отдельных людей к работникам милиции. Хотя понять их можно.

О принципах принятия управленческих решений

Каждый министр в первую очередь обычный человек. Но при этом занимающий должность с большим объемом ответственности, поэтому никакие человеческие эмоции не могут влиять на принятие решений в строгом соответствии с законом и выполнение поставленных задач.

Я по жизни не пессимист и не оптимист, а реалист. Я не ставлю перед собой нереальных задач. Часть планируемых изменений зависит от внутренних возможностей системы и от моих управленческих решений. Это прежде всего улучшение дисциплины и повышение ответственности сотрудников полиции. Здесь срок будет более коротким. А есть моменты, которые требуют внесения изменений в законодательство и повышение финансовых возможностей. На решение этих задач потребуется более длительное время. Я не ставлю перед собой невозможных задач.

Мой послужной список таков, что я знаю ситуацию изнутри системы и соизмеряю свои управленческие решения с тем, как они будут выполняться. Я понимаю, во что будут превращаться мои указания, доходя до конкретного сотрудника в самом фундаменте нашей системы.

Бывает, конечно, что я чего-то не знаю. Или у меня в принципе нет уверенности, что в нашей объективной действительности это решение выполнимо. В таких случаях лучше отложить. Я принимаю решение только тогда, когда твердо уверен: оно достигнет прогнозируемого результата.

Меня иногда спрашивают: какое громкое убийство вы раскрыли? А громкое для кого? Для родственников жертв каждое убийство громкое.

О требованиях к сотрудникам правоохранительных органов

Ну, какие критерии оценки у меня лично к сотрудникам милиции? Честность, порядочность, профессионализм, эффективность и результативность. Я считаю, что это, все-таки, приоритетные критерии, которые мы должны предъявлять каждому сотруднику милиции. И если он соответствует, то именно вот таким качествам, предъявляемых им. Соответственно, и меньше у населения будет поводов сомневаться в эффективности работы всей милиции в целом. (Сказано 1 февраля 2010 г.)

Я буду работать с порядочными профессиональными людьми и избавлять систему от тех, кто запятнал себя чем-либо и не способен профессионально выполнять взятые на себя обязательства.

Сотрудник милиции, какой бы пост он ни занимал, должен неукоснительно придерживаться правила: “Не быть безучастным к людскому горю”.

Я всегда на всех совещаниях говорил, что сотрудник должен почувствовать себя таким же простым гражданином, и тогда даже на психологическом уровне восприятие будет другое.

Что необходимо прежде всего – это абсолютная дисциплина личного состава. Беспрекословное и скрупулезное следование всем нормам закона при общении с гражданами, задержании, проведении следственных мероприятий и допросов. Если мы требуем соблюдения законности со стороны граждан, то сами должны быть безупречны. Это же, кстати, является показателем профессионализма. Так что повышение профессионализма и качества кадрового состава полиции – приоритетная задача.

Убежден, что весь личный состав, начиная от рядового полицейского и заканчивая руководством министерства, должен быть единым, сплоченным, профессиональным коллективом.

Если мы требуем соблюдения законности со стороны граждан, то сами должны быть безупречны. Это же, кстати, является показателем профессионализма. Так что повышение профессионализма и качества кадрового состава полиции – приоритетная задача.

О кадровых проблемах

У нас такая же милиция, как и все общество. Я первый готов выступить за то, чтобы у нас работали образованные люди. Но очереди выпускников МГИМО или МГУ, желающих у нас работать, нет. Скамейка запасных очень короткая, если не сказать, пустая. (Сказано в 2009 г.).

Мы должны работать с теми сотрудниками полиции, которые у нас есть. Конечно, при этом их надо профессионально воспитывать, настраивать на то, что от них ждут в обществе. Где-то их надо поправлять. А иных действительно надо увольнять.

Если в обществе представление о милиционере как об исчадии ада, то как мы сможем набрать на работу в нашу милицию достойных, одухотворенных личностей? Мне кажется, средствам массовой информации нужно быть объективными при создании образа милиционера, а критику выдавать только справедливую. Я не призываю искусственно создавать позитивные образы, но неплохо было бы понимать, что милиция – тоже часть общества. А то у нас такая картинка получается, что общество – такое, какое оно есть, а вот милиционеры – они с Марса прилетели и ведут себя неадекватно. Но это же не так!

Люди, которые тогда [в советское время] шли на работу в милицию, были воспитаны на фильме “Рожденная революцией”, а не на просмотре “Дома-2”. Поэтому контингент того, советского времени и контингент, который приходит к нам сейчас (сказано в 2012 г.), мягко говоря, некорректно сравнивать. Совершенно разные поколения. Да, конечно, если б сейчас была возможность, я бы взял на работу в органы внутренних дел тех ребят, которые закончили школу, выросли на хороших патриотичных фильмах, отслужили два года в армии, получили нормальную закалку, а потом пришли к нам на работу – причем по направлению трудовых коллективов. Понятно, что это несколько формализовано всё было, но люди хотели работать в милиции. И взять сегодняшних молодых людей, у большей части которых сложилось четкое предубеждение – если никуда не устроился, придется идти в полицию. Это же неправильно, и в советское время таких стереотипов не было. Да, надо и дальше укреплять и развивать те же психологические и кадровые службы – но в рамках имеющихся у нас материальных и людских ресурсов. Я подписываюсь под каждым новшеством в этом направлении – тесты, полиграфы и т.д.

Система гораздо более динамично будет развиваться, когда появится реальная очередь в кадровые подразделения полиции. И вот когда эта очередь будет большой и у кадровика появится возможность отбора лучших из лучших, тогда мы и увидим позитивные сдвиги от реформы МВД.

Мы провели недавно (в 2012 году) большое исследование о работе участковых с привлечением общественности, чтобы для себя понять, что мешает участковому делать свою работу эффективно. И вот что выяснилось: для того чтобы выполнить все возложенные на него обязанности, он должен находиться на работе не меньше 16 часов. А с учетом того, что всего лишь 6 % из них живет на территории, где работает, с учетом наших пробок надо закладывать еще 3–4 часа на дорогу до места службы. Итого – 20 часов. Ну скажите, где нам найти таких людей, которые бы за существующую зарплату хотели бы этим заниматься?

К слову “команда” я отношусь настороженно. Это определение больше присуще спортивному миру. А коллектив должен выстраиваться из тех сотрудников, которые есть сегодня в наличии. Необходимо организовать работу имеющимися силами.

О “палочной системе” отчетности

Я являюсь убежденным сторонником отмены “палочной системы” (количественный учет преступлений), когда сотрудники выискивают несуществующие преступления или одно большое делят на несколько составов только ради показателей. Я почти три года вычищал это явление в подразделениях Москвы, но отдельные проявления всё равно встречались. Кто-то протокол ради какой-то отчетности составил, другой продолжал играть цифровыми показателями. Я же всегда придерживался принципиальной позиции: надо ориентировать личный состав и все оперативные возможности на те направления, которые имеют наибольшую значимость для всего населения.

Для всего населения региона наиболее значимо знаете что? Тяжкие и особо тяжкие преступления, которые могут коснуться каждого гражданина. И им вот эта наша статистика, мягко говоря, глубоко до фонаря. Главное, чтобы в его подъезде не совершались квартирные кражи, чтобы на улице не грабили, не хулиганили и не раздевали. Главный критерий оценки – это доверие населения, это личная безопасность каждого.

У нас уже много десятилетий искажена шкала приоритетов. Вопрос качества безопасности населения фактически заменен бюрократическим соревнованием. От нас требовали 100 % раскрываемости всех зарегистрированных преступлений. В развитых странах уже давно отказались от этого. А у нас по-прежнему с помощью такой системы ведомство само себя успокаивало: ах, как славно и удачно мы поработали в этом году по сравнению с аналогичным периодом прошлого года!

О борьбе с правонарушениями в рядах полиции

Я к полицейской преступности отношусь непримиримо. Потому что сколько раз уже было: работаешь, работаешь, выстраиваешь систему, принимаешь управленческие и кадровые решения – ну всё, казалось бы, сделано правильно. А находится вдруг какой-то негодяй – и всё. Всё, что мы делаем, тут же перечеркивается. В СМИ ведь не напишут, как всё хорошо, как всё спокойно и никаких нарушений нет. А любой негатив тут же тиражируется и выплескивается на общественное мнение.

Если жулик в погонах и раньше брал взятки, никакое увеличение зарплаты на него не повлияет. И дело здесь не в менталитете как таковом, как считают некоторые. Корень зла – в ощущении безнаказанности. Именно с этим ощущением я и намерен бороться. И способ здесь только один – жесткий контроль за действиями сотрудников и бескомпромиссное решение руководства привлекать их к уголовной ответственности за совершенные ими проступки.

90 с лишним процентах случаев нечистоплотных полицейских выявляем мы сами, задерживаем и передаем следствию. И эту работу будем бескомпромиссно продолжать.

Подавляющее большинство преступлений, совершенных полицейскими, выявляется нашими подразделениями, а расследуется уже СКР.

Конечно, негодяи и преступники попадаются везде – во всех сферах, включая нашу. Но если вы сегодня посмотрите оперативные сводки, то убедитесь: сейчас в МВД идет очень мощная борьба за чистоту рядов (сказано в конце 2012 г.). Я как министр такую задачу считаю для себя главной. При этом мой принцип – не замалчивать негативные факты.

Об отвественности руководителей за проступки подчиненных

Когда я в 1982 году пришел на службу в органы МВД, этот принцип [персональной ответственности] жестко соблюдался: если подчиненный совершает правонарушение, отвечает его руководитель. К сожалению, в нашем недавнем прошлом этот принцип отошел на задний план. Но сейчас я вновь активно провожу его в жизнь

Наши руководители ничего не боятся: им выговор, строгий выговор, лишение премии – как-то так… Они боятся либо увольнения, либо привлечения к уголовной ответственности.

Если раньше руководитель мог спокойно, отходя ко сну, не позвонить дежурному, не спросить, все ли у него в порядке на подведомственной территории и с личным составом, то сегодня ситуация кардинально изменилась. Если он своевременно не примет надлежащих мер реагирования, то к утру, вполне возможно, останется без своей должности.

Практика привлечения к ответственности руководителей за проступки своих подчиненных была введена мною еще в бытность начальником столичного Главка. Она принесла положительные результаты, и теперь мы распространили действие этого принципа на всю систему. Может быть, это и жестко, но ситуация была такова, что нужно было срочно принимать действенные меры. Нужно было, чтобы руководители стали постоянно думать об обстановке на вверенном участке, о личном составе, нести персональную ответственность. Только в этом году из четырех тысяч наказанных за резонансные правонарушения сотрудников три четверти составили именно они. (Сказано в 2013 г.).

У нас сегодня в полиции однозначно наблюдается кадровый голод, особенно на уровне среднего руководящего звена. А кто больше всех совершает проступков? Сотрудники низовых подразделений. А кто за них отвечает? Их непосредственные руководители. Именно они в большей степени попадают под принцип персональной ответственности. Но других рычагов воздействия на ситуацию я не знаю.

Любые реорганизации имеющихся служб ни к чему не приведут, если не будет желания, возможности и способности руководителя улучшить качество работы.

Любой начальник должен ясно и четко себе представлять: или он наводит порядок в работе с личным составом и тогда он продолжит свою службу, или он может запросто лишиться занимаемого им поста. И, конечно, в первую очередь мы будем обращать внимание на сигналы от населения на противоправные действия сотрудников органов внутренних дел.

О работе полиции на митингах и шествиях

В вопросах обеспечения общественного порядка при массовых мероприятиях лучше иметь гораздо большее количество сил и средств для того, чтобы минимизировать возможные негативные и отрицательные последствия. Это не касается вопроса разгона… Это касается вопроса обеспечения охраны общественного порядка.

И как гражданин, и как министр я с уважением отношусь к инакомыслию как таковому. Но когда оно переходит некую грань и превращается в противоправное деяние, это уже не инакомыслие. Это преступление, которое заслуживает соответствующей квалификации.

К сожалению, провокации в отношении сотрудников милиции делаются по заранее подготовленному сценарию. У меня есть один из таких сценариев, там четко написано, где каких бабушек приведут, куда пригласят журналистов, как будут провоцироваться сотрудники милиции, чтобы потом на камеру и в прессе показать, какие они плохие и жестокие. Где томатный соус плеснуть – все заранее спланировано, увы. Поэтому на любые провокации мы будем отвечать в соответствии с действующим законодательством нашей страны. И мы будем выполнять нашу работу по поддержанию правопорядка в городе.

При проведении любых массовых общественно-политических мероприятий полиция не только физически, но и морально всегда готова к любому варианту развития событий. <…> 6 мая 2012 года (события на Болотной площади) мы в очередной раз убедились в том, что отдельные провокаторы не упускают возможности воспользоваться массовым сбором граждан для попытки дестабилизации ситуации. Поэтому в этом отношении уже давно сформировалась наша четкая позиция – все провокационные действия всегда и везде будут незамедлительно пресекаться.

Все, что делала полиция в эти дни в Москве, тщательно проанализировано. Есть видеосъемки. Есть свидетельства очевидцев. Поэтому был сделан вывод, что полиция действовала абсолютно правомерно. Это факт, который оспаривать невозможно. Будет суд, который оценит действия нарушителей порядка.

Невозможно отрицать, что московская полиция действовала достаточно сдержанно. Вы видели, как разгоняли сторонников движения “Захвати Уолл-стрит”, что происходило в Испании, Греции? Полиция выполняет свою работу. И делает она это примерно одинаково во всем мире.

О доверии к полиции

Основная проблема – это, конечно, доверие людей. Каких бы успехов мы ни достигали, какие бы нужные преобразования ни проводили, любое, абсолютно любое преступление со стороны самих полицейских, нарушения прав граждан сводят на нет всю нашу работу. Люди, которые и так относятся к полиции в первую очередь как к органу принуждения, начинают ее бояться, доверие падает. А без должной поддержки граждан никакая профессиональная структура не будет эффективной.

Как министру внутренних дел мне крайне важна репутация ведомства и тем более мнение граждан о нашей работе. Хочу заверить, мы глубоко самокритичны и в состоянии объективно оценивать свою работу. Мы видим скрытые проблемы, над которыми надо трудиться и трудиться для того, чтобы заслужить доверие жителей нашей страны.

Каких бы успехов мы ни достигали, какие бы нужные преобразования ни проводили, любое, абсолютно любое преступление со стороны самих полицейских, нарушения прав граждан сводят на нет всю нашу работу.

На Западе не считается зазорным сообщать в полицию о противоправных или преступных действиях своего соседа. Именно так раскрывается или предотвращается значительная часть преступлений. А у нас же прошлые эпохи наложили неизгладимый отпечаток на сознание людей. Нужно ли обращаться к сотруднику с какой-то информацией о своем соседе или нет? В нас сидит очень жесткий стереотип, что “стукачество” – это вред и безнравственно. Одно это слово у большинства вызывает отвращение.

О личном

С 13 лет у меня одни и те же увлечения – рыбалка и охота. Это заслуга отца. Хотя бы раз в месяц выезжаю на природу. Мы с друзьями даже организовали в Ярославской области культурное охотничье хозяйство. Взяли 18 тысяч гектаров земли в аренду, засеваем поля, боремся с браконьерами, построили дома, дали работу местным жителям, организуем коммерческую охоту. А еще люблю живопись. Моя любимая картина – “Ночь на Днепре” Куинджи, очень мягкая, теплая, эффект лунного освещения в ней близок к натуре до иллюзии. Кстати, Куинджи написал четыре копии этой картины. Одна из них была украдена у антиквара в Москве, и мне довелось участвовать в ее розыске. Мы нашли картину и вернули ее владельцу.

Писал картины маслом, друзьям нравилось… Но лет десять-двенадцать как забросил я это дело. Времени катастрофически не хватает. Не то что писать картины, книги читать некогда. Хотя иногда урываю у сна полчасика. Вот недавно перечитал Тургенева, Бунина, Лескова.

Живопись, как я уже говорил, пришлось отложить до лучших времен, сочинение стихов, которыми грешил в молодости, – тоже. Спорт расцениваю как часть профессии, тут помогают занятия и легкой атлетикой, и единоборствами. Кроме того, очень уважаю мотоспорт. А больше всего люблю природу: охоту, рыбалку.

Жена Вера родом из знаменитой станицы Вёшенская Ростовской области. Сын Александр, 1983 года рождения, дочь Екатерина, 1988 года рождения. Дети у меня взрослые, самостоятельные. К тому же их жизнь связана с учебой: дочь учится на втором курсе МГИМО, а сын – в адъюнктуре ВНИИ МВД (сказано в январе 2007 г.).

У меня дети взрослые, но однажды они с таким сожалением, глядя как родители гуляют с маленькими детьми по парку… И они мне сказали о своем наболевшем. “Пап, – говорят, – а мы, вот, вспоминаем, а ты ж, ведь, ни разу с нами так и не гулял по парку”. Это, действительно, так. Мы практически круглые сутки находимся на рабочем месте.

Истории от Колокольцева

Как-то раз сообщают нам о необычной ситуации: вроде бы в магазин зашел покупатель, но обратно не вышел. Мы приехали, осмотрели все помещения. Пусто, никого нет. И тут я обратил внимание на свежебетонированный пол в одной из подсобок. Спрашиваю: “А что, у вас тут ремонт был?” Было принято решение о производстве “контрольного вскрытия”. Как говорится, предчувствие не обмануло: под слоем свежего бетона лежал труп человека, застреленного выстрелом в ухо. Застрелил этого человека – кстати, своего кредитора – менеджер магазина, причем прямо в своем кабинете.

В 1995 году произошло особо дерзкое нападение двух бандитов на ювелирный магазин в холле гостиницы “Интурист”. В отеле дежурил мой сотрудник, который был вооружен только газовым пистолетом. Тем не менее он выстрелил в одного из преступников и скрутил его. Второй же направил на него автомат и выстрелил. Хорошо еще, что не в грудь, куда целился вначале, а в бедро. В общем, сотрудника ранили, а преступники ушли с добычей. Как случилось, что наш опер оказался без боевого оружия? Буквально накануне я временно лишил его права ношения такового за утерю магазина с патронами во внеслужебное время. Таков порядок. Парень, правда, поправился, но дело долгое время было “глухим”. И вот два года назад, через 9 лет после описываемых событий, мы поймали стрелявшего. Выяснилось, что тогда он застрелил своего подельника и лег на дно.

Как-то я встретился с известным актером Валентином Смирнитским, знаменитым Портосом из фильма “Д’Артаньян и три мушкетера”. И эта встреча сразу напомнила мне один случай из практики. В квартире некоего Бориса Фельда после пожара был обнаружен труп хозяина. Замки были закрыты, следов насилия на трупе обнаружено не было. И тут выясняется, что при вскрытии тела (его проводил профессор перед студентами) труп сочли явно “криминальным”. Естественно, мы стали вести работу по делу. И на автоответчике обнаружили кассету со следующим текстом: “Ну, ты принял решение или нет? А то придется тебе пожарную команду вызывать…”. Каково было наше удивление, когда выяснилось, что звонок на автоответчик покойного был с телефона Смирнитского. Более того, голос тоже принадлежал ему! Мы вызвали его, допросили по поводу “угроз”. И выяснилось, что незадолго до своей смерти Фельд поехал в Ленинград и потерял там ключи от квартиры. Пришлось ему вызывать пожарную команду, чтобы по раздвижной лестнице залезть в квартиру и изнутри открыть бронированную дверь. При дальнейшем расследовании выяснилось, что у покойного была аллергическая астма (весь холодильник был забит лекарствами) и умер он от приступа незадолго до пожара. Смирнитский же звонил приятелю и, не застав дома, оставил ему “угрожающее послание”.

История о Колокольцеве от писателя и сценариста Эдуарда Хруцкого

Володя мне невероятно помог при съемках фильма “На углу у Патриарших”. Более того, он даже снялся там в третьей серии в роли следователя прокуратуры! Его отделение [108-е отделение милиции Тверского района] было на очень хорошем счету по раскрываемости. Он вел настоящую войну с бизнес-ментами, как я их называю. Вспоминаю забавный случай, произошедший во время съемок картины. Володе хотел дать взятку один цыган. Его подопечных девиц задержали, а он хотел их отмазать. Так Володя решил пошутить. Дело в том, что я по сюжету фильма играл прокурора. Был, само собой, в прокурорской форме. И вот ко мне подходит этот цыган с пачкой денег… Ну, посмеялись и послали его. Прекрасно, что он стал начальником ГУВД [Орловской области, Москвы?]. Хотя, на мой взгляд, немного непоследовательно – такого опера от Бога, не побоюсь сказать, тянут в начальство. Но у нас всегда так. А Володя честнейший человек, умница, прекрасный товарищ и порядочнейший человек.

“Орловская правда”, январь 2007; “Куранты-Маяк” (г. Нижний Ломов), 2007; “Известия”, ноябрь 2009; “Комсомольская правда”, ноябрь 2009; “Московский комсомолец”, октябрь 2012; “Актуальные комментарии”, май 2012; “Известия”, май 2012; “Коммерсантъ”, ноябрь 2012; “Российская газета”, ноябрь 2013; “Коммерсантъ”, март 2014.

 

 

Pravo.ru

---