Почти год в средствах массовой информации говорится о том, что в Уголовный кодекс вот-вот будет введен новый вид уголовного наказания – принудительные работы. По мысли разработчиков поправок, принудительные работы могут назначаться судом лишь после того, как суд назначит виновному лишение свободы, но тут же придет к выводу о возможности исправления осужденного без реального отбывания наказания в местах лишения свободы и заменит лишение свободы на принудительные работы.

Сразу скажу, что у меня нет отторжения этого вида наказания и нет чувства того, что мы перебираем с количеством наказаний, альтернативных лишению свободы. Более того, я считаю, что именно этот сегмент карательной политики государства должен интенсивно развиваться в ближайшие годы. Это необходимо по той простой причине, что у нас нет большого опыта по конструированию и тем более исполнению уголовных наказаний, не связанных с лишением свободы, и взять его негде. Далеко не все, что мы смоделируем, приживется в жизни, будет востребовано этой жизнью. Даже наши сегодняшние шаги убедительно это подтверждают.

По мысли разработчиков закона (такой проект уже есть и вовсю гуляет по Интернету), принудительные работы есть вид уголовного наказания, и они включаются в общий перечень уголовных наказаний, предусмотренных Уголовным кодексом. Это хорошо и разумно. А вот дальше начинаются выкрутасы. Оказывается, принудительные работы не могут применяться сами по себе, а лишь как альтернатива лишению свободы. Однако все наказания, не связанные с лишением свободы, могут в той или иной степени рассматриваться как альтернатива лишению свободы, но нигде в законе такого указания нет. Оно избыточно и поэтому не нужно.

По мысли разработчиков, принудительные работы могут назначаться судом лишь после того, как суд назначит виновному лишение свободы, но тут же придет к выводу о возможности исправления осужденного без реального отбывания наказания в местах лишения свободы и заменит лишение свободы на принудительные работы. Эта формула скалькирована со ст. 73 УК «Условное осуждение». Все бы ничего, но условное осуждение – это не наказание, а освобождение от реального отбывания наказания под определенным условием, и назначение реального наказания в этом случае обязательно. Иначе освобождать будет не от чего. В предлагаемом же варианте суд переходит от одного вида наказания к другому. Все это делается в одном приговоре в одно и то же время. Таким образом суд ставится в совершенно нелепое положение: он назначает виновному наказание, с которым сам же и не соглашается, и тут же заменяет его на другое. Что это? Просветление или озарение суда? По-моему, элементарная необразованность разработчиков.

В законе очень давно устоялось деление наказаний на основные и дополнительные. В данном же случае вводится какой-то новый тип наказания, не имеющий даже качественной характеристики. Заменительный, что ли? А зачем? Зачем мы умножаем сущности, без чего можем совершенно спокойно обойтись, сохранив основную идею и грамотно вписав ее в Уголовный кодекс?

Есть и другие претензии к законопроекту. Предполагается, что осужденные будут привлекаться к труду в местах, определяемых учреждениями и органами уголовно-исполнительной системы. Странная постановка вопроса! Органы УИС будут определять значительный фронт работ в стране. Но это совершенно не их дело. Их дело надлежащим образом обеспечить исполнение этого наказания там, где им укажет, видимо, правительство.

Также предполагается, что осужденные сами будут добираться до места отбывания этого наказания. Неужели сегодняшняя практика совсем ничему не учит? В колонию-поселение осужденные также должны добираться сами. В разных регионах добираются от 5 до 20% осужденных. Остальные в лучшем случае деньги на проезд получают, которые тратят у первого же ларька на очень популярный в народе пищевой продукт (на самом деле он питьевой). Логика их поведения проста: «Я туда не просился. Надо будет – отвезут». И отвозят. Только сначала ищут, ловят, а уже потом отвозят. Сил и средств тратится во много раз больше, чем потребовало бы простое этапирование.

И последнее. Какие такие принудительные работы возможны в современный период? У нас массовая безработица. По данным Василия Симчеры, у нас реальный уровень безработицы в 4-5 раз выше официально декларируемого. Правопослушные граждане готовы взяться за любую, самую тяжелую работу, но им не дают. Выходит, преступники ставятся в привилегированное положение по сравнению с теми, кто преступлений не совершает. Разве это правильно?

Нет сомнений, принудительные работы не помешают нам бороться с преступностью. Вообще весь Уголовный кодекс нуждается в совершенствовании. Но делать это нужно системно, комплексно, а главное – грамотно. Специалистов у нас хватает, но их надо слушать, а не смотреть на них свысока.

Юрий Владимирович Голик, доктор юридических наук, профессор, Независимая газета