Адвокатское сообщество поддержало идею президента России расширить компетенцию суда присяжных и готово представить свои разработки. Кроме того, у защитника появятся новые возможности – по проекту минюста ответ на адвокатский запрос станет обязательным. А палата сможет жестче контролировать соблюдение норм профессиональной этики. Эти и другие новости сообщил в интервью “Российской газете” новый президент федеральной палаты адвокатов России Юрий Пилипенко.

Юрий Сергеевич, как адвокатское сообщество восприняло данное на днях поручение президента страны подготовить предложения о расширении полномочий суда присяжных?

Юрий Пилипенко: Это проявление здравого смысла и бережного отношения к будущему страны.

Благодаря расширению полномочий суда присяжных правосудие оживет и станет более убедительным, чего сегодня ему явно не хватает из-за обвинительного уклона и недостатка состязательности и равенства сторон в процессе.

Перед присяжными обвинение и защита имеют практически равные возможности. Поэтому прокурорам, привыкшим “играть в одной команде” с профессиональными судьями, придется более тщательно и аргументированно отстаивать свои позиции.

Дальнейшее ограничение суда присяжных могло бы привести к существенной деградации уголовного правосудия.

Сегодня полномочия этого суда настолько малы, что некоторые граждане уже даже и не знают, есть у нас суд присяжных или нет. Причем беспокойство вызывает не только сокращение количества подсудных ему статей УК до недопустимого минимума, но и то обстоятельство, что практика вышестоящих инстанций секвестирует его возможности. Например, подсудимому запрещают говорить, что преступление совершил не он, а кто-то другой. В законе же такого запрета нет.

Противники судов присяжных часто ставят им в минус большое число оправдательных приговоров. Мол, присяжные отпускают преступников.

Юрий Пилипенко: А хороши ли 0,73 процента оправдательных приговоров, вынесенных судами общей юрисдикции по всем делам? Это средние данные за последние восемь лет. А их большое количество у присяжных – 17,65 процента (статистика за тот же период) – не показатель того, что граждане готовы оправдывать преступников. Оно свидетельствует о том, что либо на скамью подсудимых попали невиновные, либо органы следствия не проявили тщательности в сборе доказательств и не смогли доказать обоснованность обвинения. А граждане это поняли, увидели.

Должен сказать, что Федеральная палата адвокатов на протяжении многих лет выступает за возвращение суду присяжных утраченных позиций и за дальнейшее расширение его компетенции. Подробный анализ вопросов, связанных с применением этой формы судопроизводства, содержится в специальном докладе палаты “Обеспечение прав и интересов граждан при осуществлении уголовно-правовой политики в Российской Федерации”. В нем отмечается, что право на суд с участием присяжных заседателей составляет важную гарантию прав подсудимого, повышает его защищенность от необоснованного осуждения. Потребность в такой гарантии тем выше, чем серьезнее характер обвинения и тяжелее потенциальное наказание. Отстаивая свою позицию, Федеральная палата адвокатов выработала ряд обоснованных предложений по расширению полномочий суда присяжных и готова представить их.

Общество должно быть заинтересовано, чтобы невиновные не находились на скамье подсудимых и не были осуждены. И адвокаты, когда настаивают на расширении компетенции суда присяжных, заботятся не о своих интересах, а об интересах государства и общества. Нам представляется, что суд присяжных – это проявление доверия к гражданам со стороны государства.

Известно, что 85 процентов населения России поддерживает современную российскую власть и в частности президента страны Владимира Путина. Отсюда и вопрос-предложение: почему бы этим людям не доверить правосудие в составе жюри присяжных? Такой ответный акт доверия был бы не только благородным, но и крайне полезным для всех. И этот шаг сделан.

Вовлечение населения в осуществление государственных полномочий превращает людей в граждан, ответственных за состояние “общего дома” – нашей страны. Сегодня, когда она входит в непростой период, имеет смысл задуматься над смягчением жесткой правоохранительной вертикали, в которую встроили уже и суд.

Хорошо, что пришло время новых приоритетов. Расширение компетенции суда присяжных, а значит, более широкое привлечение граждан к участию в отправлении правосудия повысит реальную состязательность процесса и ответственность работников правоохранительных органов за свои действия, что, в свою очередь, укрепит взаимное доверие власти и общества.

Давно обсуждается идея, что надо дать больше возможностей защите для сбора доказательств в ходе процесса, повысив статус адвокатского запроса. Ответ на запрос от адвоката должен стать обязательным практически для всех. Это усилит возможности защиты по сбору доказательств, а значит, легче станет защищать права граждан. Минюст даже разработал соответствующий законопроект, который горячо обсуждался и в адвокатском сообществе. Какова судьба инициативы?

Юрий Пилипенко: Министерство юстиции уже направило этот законопроект в правительство. Надеюсь, что в этом году он поступит в Госдуму. Хочу сказать добрые слова в адрес министерства: адвокаты не просто были включены в рабочую группу – последние полгода мои коллеги из палаты принимали самое активное участие в его подготовке, шел конструктивный диалог. Нас слушали и, надеюсь, услышали.

Как себя чувствуют адвокаты в процессе: на равных с обвинением?

Юрий Пилипенко: Адвокатам не хватает равных прав с другими участниками процесса, и прежде всего в сборе доказательств. Адвокат работает с той информацией, что собирает следствие, и реальных механизмов самостоятельного получения доказательств практически лишен. Да и те права, которые записаны в Уголовно-процессуальном кодексе, на практике зачастую не работают. И собрать информацию трудно: никто не обязан предоставлять ее адвокату. В этой ситуации повышение статуса адвокатского запроса является значимым элементом обеспечения реальной состязательности процесса.

Должен отметить, что расширение прав адвокатов нужно не самим адвокатам, оно в интересах всего общества. Если состязательность только декларируется, это только на первый взгляд проблема адвокатуры. На самом деле это проблема государства, общества и каждого из нас.

Здесь нельзя не сказать несколько слов о вреде, который наносят общественному сознанию многочисленные телепрограммы, где главный герой – адвокат, который “и тут поспел, и там пострел”. Нет, к сожалению, у реальных адвокатов тех возможностей, которые существуют у наших “телетеней”. Уверен, если телевидение покажет реальную картину, народ потребует срочного расширения прав адвокатов.

Однако есть информация, что не все при обсуждении законопроекта об адвокатском запросе было гладко. Кое-что в проекте не понравилось адвокатскому сообществу. Вы готовы это подтвердить публично? И чем закончились споры?

Юрий Пилипенко: У двух адвокатов, как известно, три мнения. Но не это принципиально. Важно то, что коллективным органом ФПА является ее совет, состоящий из 30 уважаемых представителей нашей корпорации, настоящих профессионалов. Законопроект обсуждался советом, были высказаны возражения, определена общая позиция, доведена до минюста и им в основном учтена. Очень простая и понятная процедура. Так что, подтверждаю, были разные точки зрения. Но, кажется, различия преодолены.

А чего они касались?

Юрий Пилипенко: Речь шла о создании комиссии ФПА по этике и стандартам. Предполагается, что в этой комиссии существенную роль будут играть представители государства, в том числе минюста и судов. В предусмотренных первоначальным вариантом законопроекта положениях о ней члены совета увидели ограничение компетенции региональных палат и выстраивание “вертикали”.

Нужно отметить, что этика и стандарты профессиональной деятельности имеют первостепенное значение для адвокатуры и центр принятия решений в этой сфере находится на уровне региональных палат. За 12 лет примерно 10 процентов адвокатов были лишены статуса, зачастую в силу недобросовестного исполнения обязанностей. Но минюст предложил вынести решение некоторых принципиальных проблем на уровень Федеральной палаты, что и дало повод для споров.

Совет палаты обратился с просьбой изменить законопроект в этой части. К концу 2014 года консенсус был достигнут.

Раз уж зашла речь о профессиональных стандартах, насколько они сегодня строги у адвокатов? Может, надо где-то повысить требования?

Юрий Пилипенко: Писаных стандартов, если к ним не относить процессуальные требования, сегодня не существует. Конечно же, мы и без них жили, исходя из того, что работа у нас творческая. Но сегодня все чаще звучат голоса коллег, настаивающих на появлении этих стандартов. И обосновывают они это не только международным опытом (мы, кстати, в ближайшее время издадим перевод правил поведения французских коллег, а это 250 страниц), но и потребностью самих адвокатов.

Минюст, предлагая создание комиссии палаты по этике и стандартам, очевидно, придерживается той же позиции.

А Совет палаты, согласившись с фактом существования самой комиссии, удовлетворен тем, что эти стандарты будет разрабатывать и обсуждать сама адвокатура. Могут ли быть в этой связи недовольные? Могут, и мы готовы к дискуссии, к обсуждению конструктивных предложений, но конечную позицию адвокатуры определяет Совет ФПА. Это закон.

Профессиональная этика определяет суть адвокатской профессии. Два года назад мы приняли масштабные поправки в Кодекс профессиональной этики. Это свидетельствует о том, что адвокатура видит проблемы, понимает их серьезность и постоянно работает над ними. Вообще тема адвокатской этики безбрежная и очень глубокая. Для граждан здесь важно то, что этические правила адвокатской профессии – это прежде всего самоограничения членов “нашего цеха” в интересах доверителей.

72 тысячи с лишним адвокатов сегодня насчитывается в России. Более 40 процентов адвокатского сообщества составляют женщины

К сожалению, адвокатское сообщество не всегда должным образом реагирует на ситуации, когда адвокаты эти самоограничения не соблюдают. Например, одна адвокатесса в свое время опубликовала в Интернете переписку со своей подзащитной. Та обратилась с жалобой в региональную палату, но дело закончилось ничем. На мой взгляд, адвокатура упустила хорошую возможность продемонстрировать, что мы не поощряем такое поведение.

Так все-таки за что можно наказать адвоката? Допустим, за непристойные снимки в интернете можно?

Юрий Пилипенко: Были случаи, когда в социальных сетях появлялись снимки или видеозаписи адвокатов, отмечавших какие-то события в личной жизни. И трудно было вид адвокатов на этих записях назвать приличным. Знаю, что некоторые коллеги готовы расценить это как повод для привлечения к дисциплинарной ответственности.

Может, стоило это сделать? Или нет?

Юрий Пилипенко: Для такого подхода есть основания. Но адвокат имеет право на личную жизнь, и важно соблюсти баланс. Во Франции примерно тридцать лет назад адвоката лишали статуса за то, что он в общественном месте облизывал мороженое на палочке или в свободное от работы время пел на улице под гитару, собирая деньги для животных. Сейчас там от такого жесткого подхода отказались.

На мой взгляд, если адвокат, находясь в публичном пространстве, позиционирует себя как представителя нашего сообщества, корпорация должна реагировать на допускаемые им нарушения принципов профессиональной этики. Но необходимо очень четко провести грань, которая отделяет защиту авторитета адвокатской корпорации от вмешательства в личную жизнь адвоката. Последнее недопустимо.

Шкала наказаний адвокатов сегодня достаточна, чтобы нарушители волновались?

Юрий Пилипенко: Сейчас есть три меры дисциплинарной ответственности адвокатов: замечание, предупреждение, лишение статуса. Мне представляется, что такая шкала не вполне адекватна: лично я не вижу принципиальной разницы между замечанием и предупреждением. Хотя некоторые ее и усматривают.

Что вы предлагаете?

Юрий Пилипенко: Раньше я уже предлагал подумать о введении такого дисциплинарного наказания, как лишение адвоката права заниматься профессиональной деятельностью на срок до одного года в зависимости от усмотрения квалификационной комиссии и совета палаты. Во многих странах такая мера есть. И зачем сразу лишать статуса коллегу, который “напортил” больше, чем на замечание (предупреждение), но его уровень квалификации и личные качества дают основания рассчитывать, что других нарушений он уже не допустит?

Мы постоянно говорим о таком важном отличии адвокатов от юристов-предпринимателей, как действие веками сложившихся правил профессиональной этики, которые являются ограничениями, направленными на обеспечение интересов общества. Поэтому дисциплинарная практика должна гарантировать, что профессиональное сообщество в целом соблюдает эти ограничения и следует этическим принципам.

Уместно напомнить и о другой отличительной особенности адвокатов – установленной специальным законом обязанности постоянно повышать квалификацию. Должен сказать, что организация работы по повышению квалификации занимает в деятельности ФПА совершенно особое место. В этой сфере у нас еще есть пространство и для маневра, и для усиления эффекта. Рабочая группа по подготовке предложений Федеральной палаты адвокатов РФ относительно предусмотренной государственной программой “Юстиция” Концепции регулирования рынка профессиональной юридической помощи считает это направление одним из важнейших. Как председатель рабочей группы вижу цель в том, чтобы на основе анализа практики Федеральной палаты адвокатов РФ и адвокатских палат субъектов Федерации, прогрессивного зарубежного опыта совершенствовать единую централизованную многоуровневую систему, эффективно сочетающую различные формы и способы повышения квалификации.
Ответ на запрос адвоката станет обязательным практически для всех. Это поможет защите собирать доказательства, чтобы спасти невиновных

Как сегодня оцениваете положение адвокатов в обществе: уважают, дают работать или бьют по рукам?

Юрий Пилипенко: Российская адвокатура, несмотря на претензии, которые к ней иногда предъявляют (да она и сама открыто говорит о своих проблемах), в целом переживает не самый худший период своего существования – очень много было серьезных достижений в последние годы. Но адвокатам хотелось бы чувствовать больше уважения к своей профессии со стороны общества и государства, чем мы сейчас наблюдаем. Может быть, есть и вина адвокатов в том, что наша роль в судебном процессе и в обществе пока недооценена, у нас есть проблемы, но мы над ними работаем. Однако некоторые из них не удастся решить только силами адвокатуры, потому что они не внутренние, а внешние, и не наши, а общие.

Например?

Юрий Пилипенко: Например, можно вспомнить об оплате труда адвокатов, участвующих в судопроизводстве по назначению. Несмотря на произведенное три года назад повышение оплаты, ставки мизерны. К тому же в большинстве случаев оплата производится по минимуму – 550 рублей за судодень, не проводится индексация. Условно-почасовая зарплата следователей существенно выше, не говоря уже о судьях. Адвокаты тоже имеют право на достойное вознаграждение. Несмотря на сложную экономическую ситуацию, нам хотелось бы добиться решения этого вопроса. И мы будем на этом настаивать.

Законодатели часто говорят, что надо принять новый Уголовный кодекс. У вас есть какие-нибудь предложения или идеи на этот счет?

Юрий Пилипенко: Уверен, что новый Уголовный кодекс не нужен. Некоторые эксперты считают незыблемость законодательства свидетельством консервативности, замедляющей развитие общества. Однако вряд ли и турбулентность законодательства работает на прогресс. Мы видим, как много законов принимается. Не только в адвокатском и научном сообществах, но и в депутатском корпусе, как следует из опубликованных в конце прошлого года отчетов Государственной Думы и Совета Федерации, полагают подобную законотворческую активность избыточной.

К тому же нельзя забывать, что к Общей части УК претензий вообще нет: она полностью соответствует Конституции РФ и отвечает каноническим положениям науки уголовного права. Замечания могут быть высказаны только в адрес Особенной части, где из-за многочисленных не до конца выверенных поправок периодически возникают как внутренние несоответствия, так и “нестыковки” с Общей частью.

Турбулентность законодательства ведет к несоответствиям и между разными отраслевыми кодексами. Например, до недавнего времени один из составов преступлений предусматривал меньшую санкцию, чем административное правонарушение очень близкого состава. Это исправлялось путем внесения очередных “внеочередных” изменений в закон.

Вообще, как мы видим, законы очень часто издаются для исправления тех актов, которые принимались год назад, потому что их тексты вошли в противоречие и с другими актами, и с “физикой жизни”, если хотите. Так что новый УК не нужен – нам бы научиться нынешний закон применять правильно, в соответствии с его буквой и духом.

В уголовном праве и процессе огромный комплекс взаимосвязанных проблем, решение каждой из которых так или иначе замыкается на работу правоохранительной системы и суда. Ведь почему так много изменений вносится в законодательство? Не в последнюю очередь потому, что суд зачастую уклоняется от своей основной функции – толковать право. Если нормы права применяются или буквально, или узко, то “группы по интересам” начинают беспокоить законодателя новыми текстами, чтобы уж точно все было понятно.

Как вы оцениваете роль прокурора в процессе?

Юрий Пилипенко: Прокуратуре недавно вернули функцию общего надзора, но ей необходимо вернуть и надзор за следствием. Только так можно восстановить систему сдержек и противовесов в уголовном процессе. Многие помнят позднесоветский период, когда на приеме у прокурора можно было решить многие проблемы. Сегодня за следователем надзирает его руководитель (зачастую однокурсник, всегда – товарищ по службе), и назвать это можно как угодно, но только не контролем. А суд с возложенными на него функциями оперативного контроля за следствием явно не справляется. Нужно уже признать, что обращение в суд не “панацея”, слишком уж формальна процедура.

Как в таком случае вы оцениваете сделку с правосудием?

Юрий Пилипенко: Проблема сделки с правосудием в том, что судопроизводство ведется в упрощенном порядке, в судебном заседании не исследуются доказательства. По закону судья должен оценивать признание в совокупности с материалами дела, но на практике именно признание является единственным доказательством. Его сопоставление с материалами дела превращается в фикцию: никто не указывает на имеющиеся в деле противоречия, недостатки и т.д. Поэтому относительно сделки с правосудием, как и всех дел, которые ведутся в упрощенном порядке, едва ли можно говорить о том, что суд установил фактические обстоятельства на основе исследования собранных следствием доказательств. А значит, обстоятельства, установленные судебными решениями, которые приняты только на основе материалов дела, без проведения прений сторон, не могут иметь преюдициального значения, в том числе психологического. Считаю, что этот тезис должен быть системно проведен во всех процессуальных кодексах. “Упрощенка” не должна влиять на судьбы.

Статус адвоката обеспечивает ему сегодня должную защиту, спасает от претензий правоохранительных органов или бандитов?

Юрий Пилипенко: Проблемы есть. Где-то в суд не пускают по адвокатским удостоверениям и просят паспорт. Где-то начали выдавать новые удостоверения без оттиска печати и по ним перестали пускать в следственные изоляторы. Трудно попасть в изолятор к подзащитному. Адвокатов допрашивают как свидетелей, чтобы вывести их из дела, проводят обыски в их служебных помещениях. Бывает, что на коллег совершают покушения, некоторые из нас погибают. Однако многие такие преступления остаются нераскрытыми.

Вы избраны президентом Федеральной палаты адвокатов недавно. Поэтому уместно спросить: какие шаги предпримете в первую очередь?

Юрий Пилипенко: Выборы президента палаты вызваны требованиями Закона об адвокатуре – истечением срока полномочий первого президента Евгения Васильевича Семеняко. У меня нет революционных взглядов и идей, я достаточно давно работаю в Федеральной палате адвокатов, в последние несколько лет как первый вице-президент, не вижу оснований для кардинальных изменений в ее деятельности и надеюсь продолжать сотрудничество с теми людьми, с которыми работал. В то же время понимаю: даже для того, чтобы просто сохранить уже достигнутые позиции, надо “бежать гораздо быстрей”.

Понятно. Попробуем спросить по-другому: какие задачи ставите перед собой на новом посту?

Юрий Пилипенко: Первая задача – обеспечить гармоничную и адекватную преемственность. Хотелось бы, чтобы и общество, и адвокаты осознали, что если и произойдут изменения в работе Федеральной палаты адвокатов, то это будет реализация идей, проработанных в последние годы.

Как попасть в адвокаты

Очень болезненный для многих юристов вопрос: будет ли введено исключительное представительство адвокатов в судах?

Юрий Пилипенко: Некоторые наши оппоненты исходят из предположения, что адвокаты преследуют корыстную цель и реализация этой идеи существенно улучшит их материальное положение. По этому поводу необходимо объясниться особо. Никаких заметных материальных выгод адвокатура от введения такого порядка не получит.

Почему?

Юрий Пилипенко: Прежде всего мы настаиваем на реализации этой нашей идеи одновременно с приемом в адвокатуру свободно практикующих юристов, которые занимаются судебным представительством. Закон мог бы предусмотреть, например, переходный период до года, в течение которого все эти коллеги подали бы заявления в адвокатские палаты соответствующих регионов.

Мы в Федеральной палате адвокатов полагаем, что для приема в адвокатуру им достаточно было бы документально подтвердить наличие стажа юридической практики не менее пяти лет и сдать достаточно простой тест (не экзамен, подчеркиваю, а тест) на знание двух нормативно-правовых актов – Закона об адвокатской деятельности и адвокатуре и Кодекса профессиональной этики адвоката. Те, кто не имеет такого стажа, будут вправе сдать экзамен на общих основаниях.

Мы предполагаем, что таким образом большая часть практикующих юристов без адвокатского статуса, представляющих интересы граждан и юридических лиц в суде, вольются в ряды адвокатуры. В результате число судебных представителей если и уменьшится, то незначительно, и конкурентная среда сохранится, в том числе в количественном отношении.

Тем более что адвокатура одна из самых конкурентных профессий, и это второе очень важное обстоятельство, которое не учитывают наши критики. Высокая конкуренция обусловлена в первую очередь тем, что адвокатская профессия очень автономна: в силу действующего Закона об адвокатуре юридическую помощь гражданам и юридическим лицам оказывают непосредственно сами адвокаты. Кроме того, в силу нашего закона адвокат из одного региона может не на постоянной основе представлять интересы граждан в другом регионе. Таким образом, гражданин или юридическое лицо, желающие привлечь представителя, нисколько не ограничены в выборе: все российские адвокаты, а их сейчас 72 тысячи человек, для них доступны.

Вот эти два фактора, как нам представляется, напрочь подрывают подозрения в чрезмерной меркантильности нашей корпорации.

Тогда почему же адвокаты настаивают на введении такой системы?

Юрий Пилипенко: Первая причина состоит в том, что существующий сегодня порядок, точнее, отсутствие порядка в сфере оказания профессиональной юридической помощи существенно ограничивает возможности адвокатуры регулировать профессию и самоочищаться, применяя самую строгую меру дисциплинарной ответственности – лишение адвокатского статуса – к нерадивым адвокатам, которые не выполняют свои обязанности перед доверителями и своими поступками бросают тень на всю корпорацию.

Если мы лишаем адвокатского статуса человека, который оказался недостойным нашей профессии, то на следующий день он вправе продолжить практику в том же суде. Но при этом уже не несет обязанности постоянно повышать свою квалификацию и не подлежит дисциплинарной ответственности. Поэтому квалификационные комиссии, рассматривая то или иное дисциплинарное дело, иногда предпочитают ограничиться замечанием, чтобы оставить его под контролем корпорации, в поле действия Кодекса профессиональной этики.

Вторая причина – стремление восстановить справедливость и навести порядок в сфере оказания профессиональной юридической помощи. Сегодня адвокат, для того чтобы получить допуск к практике, должен пройти длинный подготовительный путь и принять определенные самоограничения (обязанности выполнять правила этики и профессиональные стандарты, повышать квалификацию, нести дисциплинарную ответственность). А параллельно существует мир, где люди имеют право вести практику, не прилагая подобных усилий, гарантирующих качество юридической помощи. Это несправедливо и по отношению к адвокатам, и по отношению к тем, чье конституционное право на квалифицированную юридическую помощь оказывается нарушенным.

Владислав Куликов, Российская газета

---