Следственный комитет РФ начал расследование уголовного дела по факту убийства в США приемного мальчика из России Максима Кузьмина. По предварительным данным, Максим Кузьмин скончался от побоев, нанесенных ему приемной матерью еще в конце января, однако власти США не сообщили о данном инциденте.

Член Общественной палаты РФ Ольга Костина считает, что сложившаяся ситуация  еще раз говорит о том, что надо усилить контроль за процессом усыновления. В беседе с «Актуальными комментариями» она отметила:

Я по-прежнему считаю, что не нужно было отвечать «законом Димы Яковлева» на политический «акт Магнитского». В то же время я убеждена, что нельзя было и ратифицировать соглашение об усыновлении с США, содержавшее массу пробелов.

В этом смысле наши чиновники, которые для галочки продавили ратификацию данного соглашения в Думе, заслуживают определенной политической оценки. Теперь это соглашение отменено, и шансов проконтролировать судьбу российских детей в США у нас немного.

Очевидно, что у всех этих трагедий, произошедших с детьми, есть две стороны. Это, мягко говоря, странные, а точнее – преступные американские усыновители. И откровенно преступные российские чиновники, которые продавали им детей. Закрыв им внешний рынок, мы открыли внутренний.

Ни Дума, ни профильные ведомства не предпринимают ничего, чтобы проконтролировать наши органы опеки (которые всего два раза в год проверяют приемные семьи) и соответствующие сиротские учреждения, где тоже творятся вещи, несовместимые ни со здравым смыслом, ни с Уголовным кодексом.

Погибший ребенок – из того же детского учреждения, что и Дима Яковлев. Мы не знаем, как проверяют родителей, когда отдают детей. Скорее всего – никак: видят деньги и отдают.

К тому же зачастую от усыновителя скрывают, что ребенок болен. И когда усыновитель (российский или зарубежный) вдруг открывает для себя, что у ребенка проблемы со здоровьем, так как родители – в пятом поколении алкоголики, это тоже приводит к неадекватным последствиям.

Я хочу еще раз подчеркнуть, что сейчас надо заняться всей нашей системой. Именно нашей, так как меня совершено не волнуют Соединенные Штаты, меня волнует наша страна. И если мы говорим о том, что мы действительно хотим изменить ситуацию с сиротами, то надо начинать с проверки этой системы, установления над ней общественного контроля.

Иначе получается загадочная история. Мы хотим, чтобы российские семьи усыновляли детей, но не хотим создавать систему их поддержки, лицемерно выступаем против патроната.

В законе о патронате есть тезисы, которые возмущают общественность. Их надо заменить на адекватные, но этой работы не ведется. Получается, что вся эта ситуация выглядит больше как политическая кампанейщина, нежели как борьба за российских сирот.

Что касается США, то недавно была большая делегация представителей Госдепа и Минюста. Они встречались с общественниками, и, в том числе, спрашивали, как исправить наши отношения и в сфере усыновления. Я предложила им обратиться к родительской ассоциации, которая писала Путину и просила разрешить усыновлять детей.

Они могут взяться за сложную тяжелую работу – проверить состояние российских усыновленных детей в США, сделать это честно и передать данные российской стороне. Нужно понять, где находятся здоровые дети, где больные, как к ним относятся. В Америке общество устроено иначе, чем у нас, и если соседи видят, что ребенка бьют, они обращаются в правоохранительные органы. Так что выяснить отношение к детям – можно. И этим можно предотвратить возможную гибель других детей.

Большая Ассоциация, которая охватывает все штаты, может провести такую работу и доказать социальную ответственность перед российскими сиротами. Участие российских неправительственных организаций здесь затруднено в силу американского законодательства.

Актуальные комментарии