Суд мог бы позволить демонстрировать перед присяжными больше доказательств, оглашать сведения о личности не негативного характера, не допрашивать свидетелей защиты в отсутствие заседателей, считает адвокат коллегии “Липцер, Ставицкая и партнеры” Анна Ставицкая. При таких ограничениях адвокатам приходится часто вести себя в суде присяжных “незаконно”.

Адвокат Анна Ставицкая не раз принимала участие в делах, рассматриваемых коллегией присяжных. Несколько дел она выиграла. Среди них, например, дело предпринимателя Игоря Поддубного, который обвинялся вместе со своим коллегой Евгением Бабковым в мошенничестве (ст. 159, ч. 4 УК – до 10 лет лишения свободы), контрабанде (ст. 188 УК ч. 1 – до пяти лет лишения свободы), отмывании денежных средств (ст. 174 ч. 4 – до 10 лет лишения свободы) и участии в преступном сообществе (ст. 210 ч. 1 – до 20 лет лишения свободы, именно эта статья позволила ходатайствовать о суде присяжных). Первая коллегия была распущена перед самым вердиктом, и практически всем составом они пришли в редакцию “Новой газеты”, где рассказали, как их пыталась подкупить внедренная в коллегию женщина. Вторая коллегия вынесла оправдательный вердикт, но он был отменен Верховным судом: гособвинителю по делу удалось, как писали СМИ, снять на камеру присяжных и первого адвоката подсудимых Виктора Паршуткина, вместе празднующих оправдание в ресторане. Анна Ставицкая защищала Поддубного в 2005 году перед третьей коллегией, которая также оправдала предпринимателя.

В апреле 2008 года присяжные в Мосгорсуде оправдали нотариуса Фаиля Сатреднинова (сейчас он уже работает адвокатом), которого обвиняли в неуважении к суду (ст. 297 ч. 2 УК – до шести месяцев лишения свободы), применении насилия в отношении представителя власти (ст. 318 ч. 1 УК – до пяти лет лишения свободы). Сатреднинов проходил также подсудимым по делу об убийстве главного редактора Forbes пола Хлебникова, но был оправдан.

В деле же о государственной измене (ст. 275 УК – до двадцати лет лишения свободы)– в этом обвинялся ученый Игорь Сутягин, был вынесен обвинительный вердикт. Сутягин был приговорен Мосгорсудом в 2004 году к 15 годам колонии строгого режима. ЕСПЧ нашел в деле серьезные нарушения (подробнее>>). В 2010 году Сутягин помилован.

Адвокат Ставицкая уже давно представляет интересы семьи Анны Политковской и сейчас участвует в процессе об убийстве обозревателя “Новой газеты”, который рассматривается в Мосгорсуде как раз судом присяжных. Она рассказала “Право.Ru”, как работать в суде с коллегией заседателей.

“Рассчитывать на то, что присяжные просто пожалеют, нельзя”

– Обычно я предлагаю своему подзащитному подумать о суде присяжных, если вижу, что доказательственная база [обвинения] достаточно плохая. И мы можем в суде присяжных доказать невиновность человека. Проблема нашей системы в том, что обычный суд, без присяжных – практически всегда на стороне обвинения и следователей. Получается круговая порука. И следствие плохо работает ровно потому, что они прекрасно понимают – что бы они в суд ни “сунули”, обязательно будет обвинительный приговор, – считает адвокат.

По словам Ставицкой, в суде присяжных в большей степени соблюдается принцип состязательности сторон, и если человек реально хочет донести свою позицию о невиновности, он сможет это сделать.

– Впрочем, если кто-то думает, что присяжные – добрый народ, который придет в суд и оправдает только потому, что подсудимый, например, красив, то он ошибается. Присяжных называют “обывателями”, что я терпеть не могу. Это никакие не обыватели, это люди с образованием, но в другой области, не юридической. Они со своим мировоззрением, со своим знанием жизни, со своим достаточно большим багажом, и вполне способны разобраться в хитросплетениях процесса, принять решение о доказанности или недоказанности обвинения. Рассчитывать на то, что присяжные просто пожалеют, нельзя. Впрочем, если человек, которого они признают виновным, вызывает какую-то симпатию, то коллегия может принять решение о снисхождении (срок наказания не может превышать двух третей максимального срока. – “Право.Ru”), – отметила Ставицкая.

– Я обязательно обсуждаю со своим подзащитным его поведение перед коллегией присяжных заседателей. Обязательно вести себя спокойно, достойно, не допускать выкриков с места и какого-либо сильного негодования. Но есть и активность подзащитного, которая приятна присяжным. Нужно очень четко смотреть, как идет процесс, и возможно по ходу процесса менять стратегию, давать какие-то рекомендации своему подзащитному. Если дело, помимо всего прочего, связано с экономической схемой, подзащитные, по возможности, должны объяснять заседателям те или иные вопросы, которые возникают в суде. Показывать таким образом, что они не скрывают что-то, а наоборот, охотно рассказывают, что произошло, – говорит адвокат. Сами “экономические” статьи пока под суд присяжных не попадают, но недавно бизнес-омбудсмен Борис Титов поднимал этот вопрос.

Серьезная сложность, по мнению Ставицкой, состоит в том, что наша правоохранительная система не очень понимает смысл суда присяжных. Очень часто судьи не допускают, чтобы стороны представляли свою позицию таким образом, чтобы присяжные хотя бы понимали, в чем смысл того или иного доказательства.

– Судьи всегда призывают стороны, вне зависимости от того, сторона ли это обвинения или защиты (хотя, конечно же, к стороне обвинения у судей всегда более благожелательное отношение, им позволяется намного больше), очень сухо представлять доказательства. Если это, например, письменный документ, чтобы исключительно зачитывали то, что там написано, не давали никаких комментариев, хотя бы для того, чтобы присяжные поняли, что именно, с точки зрения стороны, это доказательство подтверждает. Судьи считают, что это все должно происходить в прениях. Однако для того, чтобы присяжные понимали, что пытается донести сторона, необходимо пояснять смысл происходящего, а не ограничиваться нудным прочтением, – подчеркнула адвокат.

Процессуальные пути и ограничения для адвокатов

Совершенно неправильно, считает Ставицкая, когда судьи не дают в заседании ничего говорить о самом подсудимом, ссылаясь на то, что до присяжных не доносятся сведения о личности (УПК ст. 335 ч. 8 – данные о личности подсудимого исследуются с участием присяжных заседателей лишь в той мере, в какой они необходимы для установления отдельных признаков состава преступления, в совершении которого он обвиняется. Запрещается исследовать факты прежней судимости, признания подсудимого хроническим алкоголиком или наркоманом, а также иные данные, способные вызвать предубеждение присяжных в отношении подсудимого).

– В УПК четко указано, что нельзя доносить те сведения, которые могут вызвать у присяжного предубеждение, то есть негативное отношение к человеку. Но нигде не написано, что нельзя сообщать какие-то сведения о личности, которые могут вызвать у присяжных, наоборот, положительное отношение к подсудимому. Тем более что очень часто даже необходимо донести до присяжных сведения о характере человека, о его личности, чтобы было понятно, мог ли именно этот конкретный человек совершить то или иное преступление. Здесь очень большие перекосы, – отметила адвокат.

Стороне защиты очень часто не дают возможность представлять какие-то доказательства: допрашивать новых свидетелей или экспертов, письменные документы доносить до присяжных, непонятно на каких основаниях.

– Одна из формулировок отказа – общая фраза: “получены непроцессуальным путем”. Что это значит – неясно. Адвокаты имеют право представлять доказательства [в заседании] – это прямо предусмотрено УПК. Это и есть процессуальный путь, предусмотренный уголовным процессом, – если адвокат приносит в суд какое-либо доказательство, однако это в суде часто не дают делать, доказательства не приобщают. Есть такой ход: например, адвокат приводит в суд свидетеля или эксперта и суд допрашивает их в отсутствии присяжных. Узнает, что человек говорит, и в случае, если это никоим образом не совпадает с позицией обвинения, отказывает в допросе этого свидетеля перед присяжными. Основания – доказательства “не относимы” к делу. Хотя из показаний может быть четко видно, что очень сильно относимы,– считает Ставицкая.

– У меня было несколько оправдательных вердиктов, но каждый раз сталкиваешься с одними и теми же сложностями. Адвокату приходится поступать “незаконно” (как говорят судьи) и доносить до присяжных те или иные сведения, поясняя что-либо с места, делая заявления, донося присяжным, что тебе отказали в удовлетворении ходатайства, которые оправдывает твоего подзащитного. Это суд считает неправильным, но адвокату приходится это делать. Как по-другому защищать своего подзащитного, если тебе запрещают то, что в законе разрешено? – недоумевает адвокат.

Сейчас, по словам Ставицкой, пошла мода удалять защитника, который ведет себя, с точки зрения суда, “незаконно”. Делается несколько замечаний, а потом он выводится из судебного заседания. Поэтому бывает опасно защищать в суде присяжных кого-то вдвоем. Одного адвоката, наиболее активного, у суда есть возможность удалить.

Оправдательные приговоры не нравятся силовым структурам

– Чем больше будет статей попадать под суд присяжных, тем лучше. Но наши законодатели иного мнения. Их понять можно – в кавычках. Ведь суды присяжных практически неподконтрольны. Были случаи в моей практике, когда внедряли определенных людей, чтобы добиться обвинительного вердикта. Так, в деле в отношении Игоря Сутягина первая коллегия присяжных была распущена. Как нам стало известно, эти присяжные очень бурно обсуждали в совещательной комнате, какое бредовое обвинение и что этого человека необходимо оправдать. Однако вдруг “заболел” Сутягин, якобы на его камеру был наложен карантин. Сам Игорь рассказал, что к нему специально подсадили больного человека. Карантин закончился через месяц. В итоге дело передали через несколько месяцев другому судье (ЕСПЧ усмотрел в этом нарушение п. 1. ст. 6 Конвенции: суд по делу Сутягина “не был независимым и беспристрастным”. В частности, по мнению ЕСПЧ, председательствующий по делу Сутягина был без процессуального решения и “приемлемого объяснения” заменен на другого судью. – “Право.Ru”), с ним была сформирована новая коллегия присяжных, куда и были внедрены определенные лица. После того, как был вынесен вердикт, Сутягина признали единогласно виновным, мы установили, что среди заседателей на этот раз был человек, который раньше служил во внешней разведке и был известен тем, что в Польше пытался завербовать премьер-министра Юзефа Олексу. И такой человек методом “случайной выборки” попал в дело о государственной измене. Понятно, что это было не случайно. Более того, при отборе присяжных в суде он скрыл, что работал в разведке, хотя обязан был это сделать. Мы написали об этом в кассационной жалобе в ВС с приложением доказательств, однако он оставил этот факт без внимания, несмотря на то, что это было 100-процентным основанием для отмены приговора, – рассказывает адвокат.

Но в основной массе дел с присяжными такое осуществить сложно, считает Ставицкая.

– В суде присяжных намного больше оправдательных приговоров [чем в суде без присяжных], что, конечно, не нравится силовым структурам, которые совсем не хотят никаких оправданий. Обычный судья более понятен, и с ним можно как-то договориться. В судах присяжных это намного тяжелее. Для защиты суд с присяжными – очень ответственно. В обычном суде ты можешь потом сказать: судья плохой, выбрал обвинительный уклон изначально. Здесь же так не получится – многое зависит от тебя, – резюмирует адвокат.

Екатерина Селезнева, Право.Ру