5-го ноября члены Общественной палаты России, депутаты Госдумы, а также эксперты профильных организаций попытались ответить на вопрос о необходимости применения российскими судами высшей меры наказания. Выступая на заседании, лидер правозащитного движения "Сопротивление" Ольга Костина сделала акцента на необходимости создания системы поддержки потерпевших для восприятия обществом идеи некарательного правосудия.

"Говоря о смертной казни в России, мне не совсем понятно, почему мы так однобоко подходим к этой проблеме. Конечно, было бы популистским шагом пригласить на заседание матерей девочек, растерзанных педофилом Вороненко и поговорить с ними. Не для того, что бы понять, насколько это тяжело и попытаться осознать эмоциональную составляющую данной проблемы. Дело в другом. Говорить о том, что мы вылетим из Совета Европы в случае восстановления смертной казни не совсем верно. Мы говорим про обязательства и подписанные документы, но забываем о тех, которые Россия не подписала и не ратифицировала. У нас не ратифицирована конвенция о противодействии насилию над детьми, не ратифицирована конвенция по детской порнографии, и это никого не беспокоит. В октябре в Страсбурге было принято обращение от жителей Башкирии. Это две семьи, у которых растерзали детей. Они не просят компенсации, они просят правосудия, потому что до сих пор следствие практически не ведется. Это означает, что в ближайшее время Страсбургский суд узнает, что в России не существует поддержки жертв преступлений. У них не существует прав, существуют только обязанности.

Когда мы поймем, что эмоциональный фон жертв и  тех, кто находится рядом с ними зависит от того, насколько быстро им пришли на помощь. А получается так, что им вообще на помощь не приходят. Конечно, при таком подходе мы не можем рассчитывать на получение каких-то иных результатов социологических опросов, кроме как массового "за" смертную казнь. Почему мы до сих пор не говорим о том, что для того, чтобы этот фон в обществе поменять, необходимо сделать элементарную вещь. Это система защиты прав потерпевших. Есть исследования, согласно которым установлено, что на преступника в момент совершения преступления не влияет наличие смертной казни в стране. Например, в Азербайджане есть национальная системы защиты прав потерпевших, а что мы сейчас можем дать потерпевшему?

Недавно во время лекций, которые мы подготовили для сотрудников следственного комитета, мы интересовались мнением молодых специалистов касательно введения смертной казни. К сожалению, многие из них выступили за смертную казнь, особенно если преступление совершено против ребенка. Хочу сразу заметить, они так рассуждают, не потому что они бездушные люди, они просто видят, что происходит, когда человек остается один на один с проблемой. Ведь, как справедливо заметила мать одной из убитой девочек из Башкирии: "Это мне дали пожизненное заключение, не убийце".

Если мы хотим, чтобы общество восприняло идею другого, некарательного правосудия, то мы должны показать этому общество, что государство перед ним ответственно, что, если человек попадает в беду, то в этой беде он не останется один.

Хочу отдельно обратить внимание на такой термин как "поведение потерпевшего при преступлении". В большинстве случае этот термин является исключительным прикрытием для преступника и его адвоката. Вернемся к делу пятнадцатилетней убитой Анны Бешновой. Во время заседания адвокат сказал фразу, невозможную для произнесения ни в одной европейской стране: "Надо лучше воспитывать ребенка, чтобы он не гулял по ночам, я бы наложил штраф на родителей, чтобы лучше воспитывали детей". Да, поведение потерпевшего имеет значение, но не в такой частоте преступлений.

Мораторий на смертную казнь должен быть продлен, однако за это время необходимо заставить наше государство создать программу по защите потерпевших".