Нужно ли школьников тестировать на наркотики? "Да", – считает адвокат Михаил Барщевский. "Нет", – возражает писатель Денис Гуцко.

Михаил Барщевский, адвокат:

– Да, тестировать школьников на наркотики необходимо. Юридически никаких проблем здесь нет. Нужно всю процедуру до конца продумать, прописать и вводить. Наркомания – реальная угроза национальной безопасности страны.

Информация о результатах тестирования поступит родителям, а сами данные должны быть абсолютно засекречены, под угрозой уголовной ответственности за разглашение.

Если эти случаи употребления в школе, техникуме или институте единичны, дальше родители решают, что делать. Без тестирования, им и в голову может не прийти, что их чадо употребляет наркотики.

Но ни к администрации школы, ни к классным руководителям и учителям, и тем более к другим родителям этого класса, сведения не должны просочиться.

Другое дело, если выяснится, что в учебном заведении 10-15 человек употребляют наркотики, тогда информация об этом, подчеркиваю, без фамилий употребляющих, должна идти в Федеральную службу Российской Федерации по контролю за оборотом наркотиков. Потому что очевидно: в этой школе орудует распространитель, идет активная торговля. И уже ответственные органы пусть заботятся о пресечении каналов распространения наркотиков в этом учебном заведении.

В том, что конфиденциальность при этом сохранить можно, я нисколько не сомневаюсь. Никаких баз данных, с помощью которых можно шантажировать человека или манипулировать им, в данном случае не создается.

Во всех ситуациях выявления следов наркотиков в крови или моче школьников и студентов сообщается только их родителям. Ни в какие базы данных ФСКН или учебного заведения такая информация не вносится. Таких баз данных, если решат тестировать всех без исключения, конечно, не должно создаваться.

Вы когда-нибудь видели на "Горбушке", скажем, диски с данными о больных СПИДом? Их нет. Значит, возможно сохранять лечебную тайну.

Еще один вопрос, который волнует общественность: хватит ли у государства сил справиться со знанием, которое оно получит, протестировав всех школьников и студентов страны. Понятно, что лечиться в дорогих клиниках, реклама которых не сходит с экрана телевизора, под силу далеко не всем. Для этого нужно быть очень обеспеченным человеком.

Но это другая тема. Выявлять наркозависимых все-равно нужно. А вот как лечить выявленных? Я не специалист-нарколог, но слышал, что существующая система не способна на все сто процентов покрыть лечебными мероприятиями всех, кому необходима терапия. Значит, нужно и эту проблему поднимать.

Предварительные совещания с родителями, вопросы, нужно или не нужно тестировать вашего сына или дочь – неактуальны.

Никакие права личности мы при этом не нарушаем. Когда во время профилактического обследования берут у ваших детей кровь на гемоглобин или СОЕ, измеряют их рост и вес, обследуют состояние жизненно важных органов, это что, нарушает их права? Думаю, что нет. А вот дальше любая информация, касающаяся состояния здоровья человека, уходить не должна.

Денис Гуцко, писатель:

– Я понимаю, что тестирование школьников на наркотики нацелено на то, чтобы социально диагностировать это страшное явление, узнать его масштабы и вмешиваться, помогать детям на ранних стадиях справиться с проблемой, что это попытка государственного подступа к решению проблемы. Наркомания – большое и страшное зло, масштабы она приобрела невероятные, и проблему эту в нормальной стране надо решать.

Но, конечно, я с опаской думаю о том, что получится в действительности. Мы же все-таки продолжаем жить по-черномырдинскому правилу "Хотели как лучше, а вышло как всегда". И у нас это черномырдинское "как всегда" очень часто получается.

Я жил в Грузии и учился там. И моя учительница не так давно написала мне, что там в школах сейчас ввели должности инспекторов, которые следят за поведением учеников. Причем инспекторы из каких-то то ли судебных, то ли полицейских, то ли надзорных структур. Если ученик плохо себя ведет, то при первом нарушении его предупреждают, при втором – штрафуют родителей… Для нее, человека авторитетного, умеющего влиять на учеников, это выглядит как комедия и крах человечности в отношениях "учитель – ученик" одновременно.

Как бы что-то подобное не вышло у нас в борьбе с наркотиками.

Я с печалью смотрю на современный учительский контингент. Какие банальные, затурканные, замордованные люди сегодня работают в школах. У них куча инструкций, а дети на десятом плане. Сравниваю с учителями, которые учили меня и которым я очень многим обязан в жизни, – небо и земля.

Если бы учителя были яркими, наполненными личностями, если бы они вели уроки не по конспектам, если бы они не были настолько затурканными, и у них хватало сил отдавать себя полностью детям, я думаю, это могло бы решить и проблему наркотиков в школе. Я как отец знаю, запрет недорого стоит. А вот пример – да. Если я хожу с сыном на стадион, мне достаточно сказать: не надо пить эту гадость в банках, и мой сын не будет это пить.

А если я то же самое скажу, лежа на диване, жуя чипсы и руководствуясь отвлеченными благими побуждениями, ребенок не так воспримет мои слова, а вернее, вообще не воспримет.

И по поводу кампании тестирования школьников на наркотики у меня боязнь, что это превратится в очередной прокол, неудачу.

Не вышло бы то же самое, что с ювенальной юстицией. Теоретически хотели внедрить хорошую инициативу, но законы понаписали такие корявые, что все вылилось в практический ужас.

Когда мы ратовали за ювенальную юстицию, то думали: все идет к тому, что детей перестанут сажать за кражу металлолома, но станут перевоспитывать. Провинившегося ребенка вместо тюрьмы ждут беседы с психологом и прочие гуманные практики воздействия. А пришло все к тому, что маму, взявшую в какую-то поездку ребенка без согласия разведенного с нею папы, могут, ни во что особенно не вникая, посадить в тюрьму.

Елена Новоселова, Елена Яковлева, "Российская газета" – Федеральный выпуск №5466 (90)