- 02.12.2013
Не место для иглы
С 5 декабря вступает в силу закон, которым регламентируется проведение профилактики незаконного, то есть немедицинского потребления наркотических средств и психотропных веществ. А также системы раннего выявления употребления наркотиков.
Таким образом, двухлетний эксперимент о проведении такого тестирования среди подростков и молодежи (до сих пор оно было добровольным) завершился решением о необходимости применять тестирование повсеместно. При этом закон сохраняет требование о том, чтобы до тестирования сам ребенок или его родители давали письменное согласие на его проведение.
По данным, которые приводил главный психиатр-нарколог Минздрава России Евгений Брюн, в школах с наркотиками знаком сегодня минимум каждый десятый ребенок. В институтах и университетах принимали наркотические вещества хотя бы однократно от 15 до 30 процентов студентов. Причем, по заявлению Евгения Брюна, само проведение тестирования, хотя и было сугубо добровольным (ребята имели возможность от него отказаться), ситуацию резко улучшало. Специалисты поясняют: правильно проведенный опрос – это не просто ответы на перечень вопросов, врач-нарколог работает, беседует с каждым ребенком. Повторное тестирование, проведенное в тех же учебных заведениях, показало, что количество ребят, интересующихся наркотиками, уменьшалось в несколько раз.
Специалисты считают, что тестирование заставляло ребят уходить от сиюминутных решений и задумываться о последствиях знакомства с вредоносными препаратами.
В то же время к анкете, предложенной минздравом для проведения опроса, у родителей протестированных детей возникло много вопросов. В частности, в социальных сетях родители-врачи возмущались детальностью анкет (в них, к примеру, назывались практически все известные наркотические вещества), а также тем, что в них содержались и вопросы о сексе. Если для старшеклассников и студентов подобные вопросы допустимы, то спрашивать 10-летних ребят о том, имели ли они половые контакты, о которых бы сожалели, и практикуют ли секс без презерватива, – это значит разжигать их интерес к этой теме и фактически провоцировать к ранней половой жизни, писали родители. В министерстве здравоохранения, к слову, критику приняли к сведению и обещали дифференцировать анкеты с учетом возраста.
Как бы то ни было, закон вступает в силу и прописывает не только первый этап борьбы с наркоманией – выявление детей, уже употребляющих отраву, но и дальнейшие действия.
Психологическое тестирование дополняется медицинскими осмотрами. К сожалению, родители, не знакомые с признаками наркотического опьянения, слишком поздно узнают о пагубных пристрастиях своих детей.
В случае если окажется, что подросток действительно применяет наркотические или психотропные вещества, его должны направить в специализированную медицинскую организацию для лечения. При этом законом предусмотрено, что для этого понадобится информированное согласие в письменной форме самого подростка (если ему уже исполнилось 15 лет). Согласие на лечение несовершеннолетних до 15 лет дают родители (один из них), либо законные представители ребенка.
Николай Чиндяйкин, народный артист России
Мне кажется, мы дошли до ручки, обсуждая ясные и понятные вещи. Складывается ощущение, что главное – поспорить. Нет чтоб направить столько энергии в позитивное, созидательное русло. Но нам ведь делать-то нечего! И поэтому следующие несколько недель, а может и месяцев, мы будем дискутировать на такие темы, как возникновение чемодана на Красной площади или наркотестирование, о котором пишет “Российская газета” на 3-й полосе.
Когда меня спрашивают, нужно ли тестировать школьников и студентов на наркозависимость, я не понимаю сути вопроса. Прошу прощения, а кого это, позвольте, оскорбит, обидит или унизит? Это же все для общей пользы. Дети – это наше будущее. Я не понимаю ужаса в глазах тех, кто возмущается. Такое ощущение, что люди, выступающие против тестирования детей, боятся, что у их отпрысков обнаружат зависимость и они не смогут казаться хорошими родителями. Раньше мы ходили на флюорографию, но было другое время, более мирное, а теперь времена самые что ни на есть военные. Сколько людей умерло в России от наркотиков – страшно даже подумать! Ведь не одно поколение выжжено этой дрянью. Сколько денег заработали на нас и наших детях наркодилеры. Посмотрите статистику – это пугающие цифры. Так что нужно проверять людей, и особенно маленьких. Для их же пользы, между прочим.
Выступившие против этих проверок ничего нового не сказали. Не помню, как зовут правозащитника, который выступил против процедуры тестирования, но меня он не удивил. Естественно, он уповал на права человека. На что ж еще ему уповать? Можно пренебречь разумом, но в качестве аргумента приводить права человека. Гениально. Правозащитники – это особая профессия паразитов, выросшая относительно недавно. Пусть они себя защищают! А я лично не хочу, чтобы меня защищали, и уж, тем более, я как-нибудь проживу без защиты моих детей от трезвого состояния. Какой-нибудь Иван Иванович лучше знает, что хорошо для России, а что плохо. Меня достала эта невесть откуда взявшаяся армия чудес. Если бы российским детям действительно не нужно было проверяться на наличие наркотических средств в организме, их родители дали бы знать об этом. Это не тот законопроект, о котором стоит сожалеть.
Поймите правильно. Можно сидеть и ничего не делать. Не ловить воров, потому что можно поймать не того вора. Не бороться с маньяками, ведь всех не поймаешь. Можно также уходить и от проблем наркомании. Это не вопрос возможности или невозможности. Тут дело в человеческой глупости и лени. Очень удобно “сидеть на печи” где-нибудь в “Праге” и рассуждать о неистребимых человеческих пороках. Но неудобно делать что-либо, способное хоть как-то изменить ситуацию.
Александр Мирошниченко, Российская газета
