Федеральная служба судебных приставов стала одним из очень активных силовых ведомств благодаря своим многочисленным инициативам.

С их подачи многие забывчивые должники не смогли провести свой отпуск за границей, а непомнящие алиментщики лишились водительских прав.

Какие еще "сюрпризы" готовят приставы тем, кто не любит возвращать долги, что нового ожидается в полномочиях и стиле работы блюстителей справедливости? Об этом члену президиума Ассоциации юристов России Михаилу Барщевскому рассказал глава ведомства Артур Парфенчиков.

Штраф со скидкой

Михаил Барщевский: Артур Олегович, недавно состоялось заседание коллегии минюста, посвященное вашей службе. Какие темы обсуждались и каких изменений следует ожидать?

Артур Парфенчиков: Мы уже 3,5 года работаем в рамках законодательства, разработанного еще в 2008 году. За это время практика выявила кое-какие пробелы, технические недочеты. Все нуждается в совершенствовании. Вполне возможно появление новых, серьезных полномочий приставов.

На коллегии поднимался вопрос об ограничении специальных прав, например, изъятии водительских удостоверений, об оптимизации самого механизма взыскания. Так, в этом году был установлен потолок, с которого начинается принудительное взыскание. Уже сейчас налоговая инспекция не предъявляет претензии к гражданам, задолженность которых составляет до 1,5 тысячи рублей. Мы обсуждали такую же схему по отношению к юридическим лицам, индивидуальным предпринимателям, чтобы не "кошмарить" людей за копейки. Говорили и о введении активно используемого в Европе дисконта по административному штрафу, если он быстро оплачивается.

Барщевский: То есть если какой-то уполномоченный госорган наложил на меня штраф 10 тысяч рублей и я его добровольно и своевременно исполняю, то плачу не 10 тысяч, а меньше?

Парфенчиков: 50 процентов! Эта цифра часто фигурирует в европейских системах и действует, например, в Молдове при условии оплаты штрафа в течение 72 часов.

Мы должны уметь сегментировать ситуацию в соответствии с поведением наших граждан. И начинать нужно с мотивации. Заплатил максимально быстро – получил дисконт. Нет – действует кнут: штраф или удваивается, или применяется административный арест.

Барщевский: Вы коснулись темы лишения водительских прав за долги. А если должник – таксист или водитель-дальнобойщик? Не получится ли, что вы лишаете его профессии и заработка?

Парфенчиков: Не лишим. Кстати, во многих странах эта мера действует. Говоря о возможности применения такой санкции, мы делаем исключения, когда она не может применяться. В том числе если использование специальных прав является источником дохода. Правда, есть страны, где, наоборот, изъятие именно водительской профессиональной лицензии рассматривается как очень действенный механизм воздействия. Но лично я сторонник того, что профессиональную лицензию, которая приносит доход работнику, изымать нельзя. Кстати, такое правило действует в Израиле, где высоко оценивают эффективность такого подхода.

Ребенка найдет пристав

Барщевский: Некоторое время назад по вашей инициативе для должников ввели ограничение на выезд за границу. Насколько эффективной оказалась эта мера?

Парфенчиков: Всякая норма эффективна в первую очередь в плане превенции, как предупреждение. За 9 месяцев этого года мы ограничили выезд примерно 200 тысячам должников. При этом около миллиона других урегулировали ситуацию, не доводя ее до применения этой меры. То есть таких людей оказалось в 5 раз больше.

Мы являемся сторонниками того, чтобы законодательно установить минимальный порог применения такой меры. Я даже отправил своим подчиненным рекомендации, чтобы до 5 тысяч рублей крайне осторожно подходили к такой мере как ограничение выезда, и применяли ее только по социальным взысканиям, например, по алиментам.

Барщевский: ФССП – служба в погонах, и мне кажется несколько странным, что она не имеет права на оперативно-разыскную деятельность. Ваша задача – взыскивать деньги, а искать их вы не имеете права?

Парфенчиков: Не совсем так. Мы розыском занимаемся, и сегодня вправе говорить о создании такого института, как исполнительно-процессуальный розыск, который, конечно, не является прямым аналогом оперативно-разыскной деятельности. Но его нужно развивать и наполнять каким-то инструментарием. 23 сентября президент России подписал указ, четко разграничивающий полномочия МВД и ФССП. С 1 января МВД практически полностью перестает заниматься не уголовной разыскной деятельностью, а Служба судебных приставов в полном объеме начинает заниматься розыском должника, его имущества, детей.

Барщевский: Насколько актуален для вашей службы кадровый вопрос?

Парфенчиков: Очень актуальный, и он тоже поднимался на коллегии министерства. С одной стороны, мы должны очень серьезно усиливать требования к поступающим на службу. Исполнять судебное решение должен не только высокообразованный, но и чрезвычайно нравственный человек. Сейчас уже во втором чтении обсуждается законопроект, устанавливающий обязательное высшее юридическое или экономическое образование для судебного пристава. Пока мы остаемся единственной страной в Европе, где нет обязательного требования к высшему юридическому образованию у пристава. Мы намерены также усилить требования к медицинскому освидетельствованию сотрудников, их физическому и психологическому состоянию. С другой стороны, повышение этих требований должно сопровождаться усилением социального статуса судебного пристава.

У взятки – две головы

Барщевский: Сколько, в среднем, сегодня получает пристав?

Парфенчиков: Работающие в регионах, где нет повышающих коэффициентов, без учета премиальных получают порядка 12 тысяч рублей в месяц. Это грустно, конечно.

Барщевский: То есть человек имеет погоны, полномочия и дело, связанное с взысканием денег, а получает 12 тысяч. И как при этом у вас с коррупцией?

Парфенчиков: Коррупция у нас есть. Глупо отрицать ее наличие. Ведь мы каждый год наблюдаем рост выявленных уголовных преступлений среди наших сотрудников и по количеству уголовных дел, и по количеству лиц, привлеченных к уголовной ответственности. Но я могу с удовлетворением отметить, что 95 процентов всех преступлений выявляются нашими собственными подразделениями противодействия коррупции.

Основным видом преступления остается получение взяток – за 9 месяцев этого года выявлено 65 таких случаев. Но у взятки всегда 2 головы – один получает, другой предлагает. Мы активизировали работу по выявлению лиц, предлагающих взятки. Если за весь 2008 год было всего лишь одно уведомление от нашего работника о том, что его склоняли к коррупции, то за 9 месяцев 2011-го – уже больше 200. При этом возбуждено 89 уголовных дел в отношении лиц, которые пытались дать взятку судебному приставу.

Барщевский: А за что сегодня судебные приставы могут отправить гражданина за решетку?

Парфенчиков: За совершение различных преступлений в сфере противодействия правосудию – те же алименты, злостное неисполнение должностным лицом судебного решения или сокрытие арестованного имущества. За злостные невозвраты кредиторской задолженности, когда пристав выявляет не только нежелание платить, но и различные аффилированные схемы, способствующие сокрытию имущества. За злостное уклонение от кредиторской задолженности мы в этом году возбудили и уже довели до суда около 700 уголовных дел.

Барщевский: Какова средняя нагрузка на судебного пристава-исполнителя?

Парфенчиков: По сравнению с 2005 годом, когда служба создавалась, она выросла в 2 раза, с 1 до 2 тысяч исполнительных производств в год. Это около 6 исполнительных производств в день на одного человека. Но мы не сторонники расширения штатной численности. Это путь в никуда. Нужно искать новые формы, внедрять современные технологии, выводить из принудительного исполнения большую часть мелочевки, когда на взыскание выставляется 5 рублей.

Поэтому сегодня должна быть элементарная рационализация исполнительного производства. А уже следующая задача – дополнительные функции и полномочия.

Ключевой вопрос

Барщевский: Скажите Артур Олегович, а с чем связано снижение количества исполнительных производств по взысканию алиментов?

Парфенчиков: Я считаю, алименты – та задача, которую мы должны решить в первую очередь. Три года назад нами была разработана специальная программа именно по взысканию алиментов. Начиная с формирования специальных групп, нагрузки по этим производствам, определения алгоритма всего комплекса мер, включая трудоустройство должника, и заканчивая привлечением алиментщика к уголовной ответственности.

В законе вы нигде этого не прочитаете, но по сути своей диалог пристава и должника по алиментам всегда должен начинаться с поиска консенсуса. Мы заключили соответствующие соглашения со службой занятости и в прошлом году трудоустроили 17 тысяч алиментщиков. Гораздо больше встало на учет в службу занятости. Две с половиной тысячи исполнительных производств нам помогли окончить представители религиозных конфессий. Ведь алименты – очень сложная не только правовая, но и социально-нравственная проблема.

"Российская газета" – Неделя №5629 (253)