Как обеспечить конституционный принцип равенства граждан перед законом, независимо от занимаемого положения в обществе и государственных постов? Как активизировать динамичное развитие демократических институтов и формирование гражданского общества? Как развенчать лозунг о "неприкасаемости элиты государственной власти"?

По мнению автора, сегодня у государства нет таких процедур и механизмов. Он предлагает создать в России правовой институт независимого прокурора или коллегию уполномоченных прокуроров. Такой орган сможет обеспечить объективное расследование в отношении высших должностных лиц государственной власти, для чего, помимо специальных знаний, требуются коллективный профессиональный опыт и навыки, чтобы разобраться, где поступки, содержащие признаки преступлений, а где действия, влекущие политическую ответственность. Он позволит главе государства устранять причины межведомственных противоречий, призывать к ответу любого, кто противопоставляет интересам государства личные или ведомственные амбиции.

___________________________________

Анатолий Лысков, председатель Комитета Совета Федерации по правовым и судебным вопросам, заслуженный юрист РФ

Выступление Генерального прокурора Юрия Чайки в Совете Федерации по очередному ежегодному докладу о состоянии преступности и правопорядка в стране, который он в соответствии с Конституцией представляет в Федеральное Собрание, побудило меня выступить с этой статьей.

В частности, высказывание Юрия Чайки, что возникающие "шероховатости" между прокуратурой и новым Следственным комитетом России в значительной степени возникают потому, что между ними "отсутствует баланс полномочий". И, в свою очередь, это отсутствие, судя по его словам, имеет место по нашей, законодателей, вине. Такое утверждение кажется мне не вполне корректным.

Комитет Совета Федерации по правовым и судебным вопросам последовательно поддерживает принцип соблюдения баланса полномочий прокурора с одной стороны и следователя с его руководителем – с другой. Хотя, может быть, это кому-то не нравится, но мы свою позицию не скрываем. Когда, например, в течение пяти лет существовала ничем не оправданная монополия прокурора давать согласие на возбуждение уголовного дела следователю и дознавателю, комитет делал все, чтобы этот процессуальный институт был отменен. Он нанес непоправимый вред организации следственной работы, стал препятствием в обучении следователей тому, как расследовать преступления "по горячим следам". Рабочее время следователя непроизводительно расходовалось на получение такого согласия, и этот процесс растягивался, случалось, на месяцы и даже годы. Законодатели пытались изменить такой порядок, но все попытки наталкивались на жесточайшее сопротивление. В конце концов политический разум все же возобладал – вредный институт приказал долго жить.

Однако возникла другая крайность: прокурор теперь вообще лишен права возбуждать уголовные дела, даже если он выявил состав преступлений. Как будто бы в знак отмщения за былую монополию – мол, покрутись прокурор, как это делали следователи. При этом парадоксальной выглядит ситуация, когда прокурор, являющийся государственным обвинителем в уголовном судопроизводстве, возбудить уголовное дело не вправе, но наделен правом отменить постановление о возбуждении дела. И это российское "ноу-хау" происходит на фоне общеевропейского стандарта, где прокуроры возбуждают уголовное преследование лиц, совершивших преступления.

Таким образом, налицо две равновеликие крайности, подтверждающие отсутствие баланса полномочий по отрицательным последствиям для человека и гражданина, его конституционных прав и свобод. Жаль, если понимание этого факта опять произойдет через годы, поломанные судьбы сограждан, отрицательное восприятие государственных правовых институтов избирателями, через неверие населения в справедливость и эффективную защиту государством человека.

Попробуем разобраться, вызывается ли объективной необходимостью перевод отношений между двумя важнейшими государственными институтами в публичную плоскость или за этим стоит нечто другое. И какой государственной процедуры не хватает главе государства для эффективной реализации стратегии модернизации?

И Генеральная прокуратура как государственный институт, предусмотренный Конституцией , и Следственный комитет, созданный на основе конституционной обязанности государства защищать каждого человека от преступных посягательств, призваны быть инструментами государственной власти. Оба института одинаково важны, но их статус различен в силу выполняемых задач. Полномочия прокуратуры значительно шире полномочий следственных органов. Генеральный прокурор и подчиненные ему прокуроры осуществляют надзор за законностью во всех сферах применения законов. К тому же Генпрокуратура ответственна по закону и согласно поручениям президента за координацию борьбы с преступностью. В этом смысле деятельность следственных органов лишь небольшой сектор поднадзорных прокурору сфер. Однако в результате принятых в последние три года изменений законодательства привычный российскому человеку статус прокурора, к которому он вынужден был обращаться со всеми бедами в случае нарушения его прав, существенно скорректирован. В итоге баланса полномочий прокурора и следователя в сфере предварительного следствия нет.

С 15 января нынешнего года с заявлениями о возбуждении уголовного дела потерпевший от преступного посягательства должен обращаться не к прокурору, а в органы нового Следственного комитета и в следственные органы других ведомств – МВД, ФСБ, наркоконтроля. На мой взгляд, это – несуразица, которая с учетом приобретенного практического опыта со временем будет изменена.

Равные по важности государственные институты предстают перед обществом не абстрактно, а в действиях конкретных исполнителей. Отсюда возникает великий соблазн выяснить, кто главнее – прокурор или следователь со своим начальником.

Как юрист, я твердо убежден в том, что монополии в весьма чувствительной сфере правоотношений в области защиты прав и свобод человека и гражданина не должно быть.

Что еще помимо изменения законодательным путем объема полномочий могло бы уравновесить практику взаимодействия Генпрокуратуры и Следственного комитета? Рискну реанимировать идею, предложенную мною более пяти лет назад в соавторстве с другими коллегами-законодателями. Речь – о создании в России института независимого прокурора (коллегии уполномоченных прокуроров), кто по заданию президента страны или Федерального Собрания мог бы осуществить проверку и дать правовую оценку действиям высших должностных лиц, включая Генпрокурора и главу Следственного комитета. Такой институт стал бы хорошим средством повышения ответственности высших должностных лиц, действенного парламентского контроля за их деятельностью.

В иерархии государственных институтов сейчас нет правовых процедур и механизмов, способных обеспечить объективное расследование в отношении высших должностных лиц, когда помимо специальных знаний требуются коллективный профессиональный опыт и навыки, позволяющие квалифицированно отграничить деяния, содержащие признаки преступлений, от действий, влекущих политическую ответственность.

Особенно важным представляется расширение возможностей главы государства по устранению причин и условий межведомственных противоречий, террористических актов с массовой гибелью людей и бездействия должностных лиц, не обеспечивших безопасность граждан. Президент не должен заниматься примирением лидеров важнейших правоохранительных структур, что называется, в ручном режиме. Под его управлением должен быть своеобразный "дамоклов меч", висящий над головой любого, кто вопреки интересам государства руководствуется личными или ведомственными амбициями.

Как показывает опыт, расследования, которые проводились в отношении бывших Генпрокурора и человека, исполнявшего эти обязанности, заведомо не могли обеспечить объективность расследования, потому что их проводили ранее назначенные подчиненные прокуроры и следователи. Достаточно напомнить, что согласно уголовно-процессуальному закону, являясь потенциальными свидетелями, эти подчиненные должны были выносить постановления о самоотводе. Более того, обстоятельства, изложенные в средствах массовой информации, как, например, результаты журналистских расследований относительно деятельности одного из бывших руководителей правительства, не получили публичной правовой оценки в силу отсутствия независимого уполномоченного государственного органа.

Предлагаемый проект федерального закона о независимом прокуроре позволит обеспечить конституционный принцип равенства граждан перед законом независимо от занимаемого положения в обществе и государстве, создать институт по предупреждению предпосылок развития политического экстремизма, основанного на эксплуатации так называемого лозунга о неприкасаемости элиты государственной власти.

Институт независимого прокурора (коллегия уполномоченных прокуроров) мог бы состоять из 17 членов, назначаемых на 8 лет и имеющих статус заместителей Генерального прокурора. Независимые прокуроры должны назначаться на должность и освобождаться Советом Федерации, как органом, ответственным за формирование института Генерального прокурора. При этом по 5 кандидатур могли бы представлять соответственно президент страны, Совет Федерации и Государственная Дума. Еще две кандидатуры мог бы иметь право выдвинуть Уполномоченный по правам человека в Российской Федерации.

К полномочиям независимых прокуроров целесообразно отнести рассмотрение сообщений о преступлениях и предварительное расследование обстоятельств о деяниях, содержащих признаки преступлений, совершенных в период исполнения служебных обязанностей отстраненными от должностей главы государства, председателей Совета Федерации и Госдумы, главы правительства, председателей Конституционного, Верховного и Высшего Арбитражного судов, Генпрокурора, председателей Следственного комитета и Счетной палаты, Уполномоченного по правам человека, председателей Центробанка и Центральной избирательной комиссии. В их компетенцию войдут также рассмотрение по предложению Совета Федерации или Государственной Думы материалов парламентских расследований и дача заключений на предмет наличия в них сведений о деяниях, содержащих признаки преступлений, проведение по предложению президента, Совета Федерации или Государственной Думы проверок на соответствие действующему законодательству РФ деятельности Генпрокурора и председателя Следственного комитета. В случае отсутствия в производстве уголовных дел о преступлениях в отношении названных должностных лиц по предложению президента осуществление предварительного расследования деяний, содержащих признаки преступлений, в отношении руководителей министерств и ведомств, подчиненных главе государства, также может осуществлять независимый прокурор. В период деятельности на него должны распространяться установленные законом меры правовой и социальной защиты.

Актуальность такого института велика, исходя из складывающейся в обществе ситуации. Объединение людей в государство, по философскому определению русского мыслителя И.А. Ильина, осуществлено с целью обеспечения их безопасности. Достаточно вчитаться в статистические показатели о нарушениях законности, чтобы понять: в вопросах обеспечения безопасности существуют реальные проблемы. Из зарегистрированных в прошлом году более 2,6 миллиона преступлений 45 процентов остались нераскрытыми, а в сфере досудебной стадии уголовного судопроизводства выявлено 3 миллиона 543 тысячи 669 нарушений. По требованию прокуроров отменено более 34 тысяч постановлений об отказе в возбуждении уголовных дел следователями.

Убежден, что только конструктивный диалог законодателя и правоприменителя будет способствовать созданию сбалансированных по статусу и полномочиям важнейших органов государства, к каковым относятся и Генеральная прокуратура, и Следственный комитет России. В этом, в свою очередь, залог надежности и эффективности защиты наших граждан от преступности.

"Российская газета" – Федеральный выпуск №5480 (104)