Волну насилия над детьми можно остановить, уверен доктор юридических наук, генерал-майор милиции в отставке, бывший начальник российского бюро Интерпола, а ныне советник председателя Конституционного суда РФ Владимир Овчинский. Вот только, по мнению эксперта, далеко не все хотят работать в этом направлении. Почему – вопрос открытый!

– Владимир Семенович, какие изменения, с Вашей точки зрения должны быть сделаны в уголовном законодательстве страны и в правоприменительной практике для того, чтобы остановить волну жестоких убийств детей? 

– В российском УПК сложилась просто патологическая ситуация. Возьмите 134 статью (половое сношение или иные действия сексуального характера с лицом, не достигшим 16-летнего возраста) – максимальный срок до 4-х лет. Развратные действия – до 3-х лет лишения свободы. В Великобритании в 2003 году был принят билль о сексуальных преступлениях, в соответствии с которым любое половое сношение с малолетним, не достигшим 12 лет считается изнасилованием, а  максимальный срок – пожизненное заключение. Статья 135 (развратные действия) очень странная. Во-первых, уголовной ответственности подлежат только лица, достигшие 18-летнего возраста. Здоровенный 17-летний детина развращает малолетних детей, издевается над ними и не подлежит никакой ответственности. За кражу, грабеж у нас уголовная ответственность наступает с 14 лет, а за развратные действия, при чем те, когда нет традиционного сексуального контакта, а есть извращенческие его аналоги, он ни за что не отвечает. И эта категория активно занимается развращением малолетних, пользуясь изъянами Уголовного кодекса. Причем она полностью выпала из зоны уголовной ответственности.

Что касается, распространения детской порнографии. Давайте сделаем 242 статью со значком 2, которая будет предусматривать ответственность за оборот детской порнографической продукции в сети. Поверьте, нам помогут ее правильно сформулировать в соответствии с международными нормами, наши коллеги-информационщики. Это путь, который мы должны пройти. Европейская конвенция по противодействию детской порнографией хоть и не ратифицирована Россией, но подписана.

Я считаю, что запрет на определенные профессии необходимо предусмотреть в Уголовном кодексе. Лица, совершившие насильственные действия в отношении несовершеннолетних должны быть навсегда лишены возможности работать в государственных и негосударственных детских школьных и дошкольных учреждениях.

– Много говорится о том, что МВД не в состоянии выполнять возложенные на нее функций по защите детей…

– МВД бьется 15 лет, чтобы был принят Федеральный закон о контроле за лицами, освободившимися из мест лишения свободы. Хотя бы взять под контроль убийц, насильников, педофилов. Не дают хода этому законопроекту. Вот, говорят, что в июне будет принят. Я уверен, что не дадут принять ни в июне, ни в этом году, потому что определенная группа депутатов и руководитель целого комитета считают, что этот закон нарушает права человека. Вот в Великобритании он не нарушает права человека, а у нас будет нарушать.

Однако, помимо ожидания законов милиции надо наводить порядок. Существует мнение, что по мере развития страны, преступность должна снижаться. Почему она будет снижаться, если у нас такой социальный разрыв? Но у нас показывают, что число убийств с начала нового века с 33 тыс. сократилось до 22 тыс., при этом никто не говорит, что за это же время число лиц, пропавших и не найденных с 20 тыс. возросло до 52 тыс. Это в 2,5 раза. Убийства то, может быть и сократились, но, где пропавшие люди? Это называется «крест вранья». Пока будет эта ситуация сохраняться, потерпевшие будут чувствовать неэффективность правоохранительных органов. Это касается, как милиции, так и прокуратуры.

– Насколько Конституционный суд и судебная власть могут помочь в поиске правильных путей выхода из сложившейся плачевной ситуации?

– С момента вступления в силу нового УПК Коституционный суд РФ принял 6 постановлений, в которых 19 статей нового УПК признал неконституционными, нарушающими права граждан. Вместо них депутаты приняли другие, которые соответствуют нормам права.

-Четкого представления о том, как и что необходимо делать нет как внутри правоохранительных органов, так в законодательной власти, так и в Правительстве…

– Вы знаете, на правительственном уровне, конечно, существует Комиссия по делам несовершеннолетних, но, мне кажется, что работа межведомственных групп гораздо эффективнее. Удачный опыт межведомственного взаимодействия – создание по инициативе президента межведомственной рабочей группы под руководством Виктора Петровича Иванова по разработке поправок в российское законодательство в связи с ратификацией конвенции ООН против коррупции. Собрались специалисты со всех ведомств, внесли, проанализировали предложения, сделали несколько наборов документов, потом соединили. Собирались два раза в месяц. Каждый, не взирая на ранги, мог высказаться. Вот так должна действовать рабочая группа. Если бы так правительство работало по проблемам несовершеннолетних… Ведь подготовлены неплохие пакеты документов! Поправки коснуться порядка 20 законов.

– Вы отметили, что вполне конкретные представители законодательной власти тормозят развитие и принятие законодательства, направленного на защиту детей. Как вы считаете, с чем это связано?

– Если говорить конкретно, то председатель Комитета Госдумы по законодательству Павел Крашенинников, когда из уголовного законодательства изъяли такую норму, как конфискация имущества, заявил, что конфискация будет восстановлена «только через его труп». Сейчас он говорит, что Федеральный закон о контроле за лицами, освободившимися из мест лишения свободы, не нужен и, что он сделает все, чтобы этого закона не было. Чему же тогда удивляться происходящему в стране?