16 сентября 2011 года в результате ДТП пострадал принадлежавщий И. автомобиль. Виновником ДТП была признана Г.

Стоимость восстановительного ремонта машины составила 387 564,36 руб. Кроме того, И. понес расходы на оплату услуг эвакуатора, спецтранспорта, эксперта, почтовой связи, а также на проведение ремонтных работ, приобретение запасных частей и на аренду другого транспортного средства. Страховая компания виновника ДТП выплатила потерпевшему страховое возмещение в размере 120 тыс. руб. Оставшуюся сумму И. решил взыскать с Г., обратившись в суд с иском к Г. о взыскании с нее ущерба в сумме 437 103,53 руб. и компенсации морального вреда в размере 100 тыс. руб.

Суд заявленные требования удовлетворил частично, признав, что возмещению подлежат расходы И. на восстановление автомобиля в виде разницы между стоимостью восстановительного ремонта автомобиля, определенной судебной автотехнической экспертизой (263 421,87 руб.), и выплаченным страховым возмещением, а также расходы на оплату услуг эксперта, эвакуатора, спецтранспорта и почтовой связи. В результате с Г. было взыскано 155 812,64 руб. В удовлетворении остальной части иска суд отказал (решение Гагаринского районного суда Смоленской области от 17 октября 2014 г. по делу № 2-44/2014).

Обе стороны с принятым решением не согласились и обратились с жалобами в вышестоящий суд. Апелляция встала на сторону виновника ДТП и отказала И. в иске. Причиной тому стало отсутствие доказательств, подтверждающих его право собственности на поврежденный автомобиль. Представленный в материалы дела договор купли-продажи транспортного средства от 30 июля 2011 года, по мнению суда, не подтверждает переход права собственности на данное транспортное средство к истцу, так как регистрационный учет автомобиля сохранялся за прежним собственником. Более того, суд взыскал с истца в пользу Г. расходы на оплату услуг эксперта в размере 18 тыс. руб. и услуг представителя в размере 10 тыс. руб. (апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Смоленского областного суда от 1 апреля 2015 г. по делу № 33-845/2015).

Сочтя позицию суда апелляционной инстанции незаконной, И. подал кассационную жалобу в Верховный Суд Российской Федерации и просил отметить оба акта нижестоящих судов. И Суд нашел для этого основания (определение Судебной коллегии по гражданским делам ВС РФ от 10 октября 2017 г. № 36-КГ17-10).

По общему правилу, право собственности на имущество может быть приобретено другим лицом на основании договора купли-продажи, мены, дарения или иной сделки об отчуждении этого имущества (п. 2 ст. 218 Гражданского кодекса). При этом моментом возникновения права собственности по договору является момент передачи вещи, если иное не предусмотрено законом или договором (п. 1 ст. 223 ГК РФ). Так, например, в тех случаях, когда отчуждение имущества подлежит государственной регистрации, право собственности возникает именно с момента такой регистрации (п. 2 ст. 223 ГК РФ). Касается это, как правило, недвижимых вещей (п. 1 ст. 131 ГК РФ). Регистрация прав на движимые вещи не требуется, кроме случаев, указанных в законе (п. 2 ст. 130 ГК РФ).

В связи с этим ВС РФ напомнил, что автомобили к объектам недвижимости законом не отнесены и являются движимым имуществом. Следовательно, добавил Суд, при их отчуждении действует общее правило относительно момента возникновения права собственности – момент передачи транспортного средства.

Договор купли-продажи транспортного средства от 30 июля 2011 года, заключенный между И. и прежним собственником автомобиля, а также акт его приема-передачи не были оспорены и не признаны недействительными. Тем самым вывод апелляции о том, что И. на момент ДТП не являлся собственником транспортного средства, ВС ПФ признал не соответствующим нормам права и обстоятельствам дела.

Суд также обратил внимание на то, что действующее законодательство предусматривает регистрацию транспортных средств как условие их допуска к участию в дорожном движении (п. 3 ст. 15 Федерального закона от 10 декабря 1995 г. № 196-ФЗ “О безопасности дорожного движения”, п. 3 постановления Правительства РФ от 12 августа 1994 г. № 938 “О государственной регистрации автомототранспортных средств и других видов самоходной техники на территории Российской Федерации”, п. 4 приказа МВД России от 24 ноября 2008 г. № 1001 “О порядке регистрации транспортных средств”). При этом регистрация носит учетный характер и не служит основанием для возникновения права собственности. Более того, ни ГК РФ, ни другие федеральные законы не содержат норм, ограничивающих правомочия собственника по распоряжению транспортным средством в том случае, когда регистрационный учет сохраняется за прежним собственником.

С учетом этого ВС РФ отменил апелляционное определение и направил дело на новое рассмотрение.

***

Такой подход в судебной практике не нов (апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Московского городского суда от 24 августа 2017 г. по делу № 33-26502/2017, апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Чувашской Республики от 22 мая 2017 г. по делу № 33-2321/2017, постановление Президиума Алтайского краевого суда от 14 февраля 2017 г. по делу № 4Г-4/2017). Однако до ВС РФ подобные споры добираются не так часто – до этого к аналогичному выводу Суд пришел почти два года назад (определение Судебной коллегии по гражданским делам ВС РФ от 6 сентября 2016 г. № 41-КГ16-25). Вместе с тем в некоторых актах встречается позиция, согласно которой обязанность нового собственника не ограничивается лишь оплатой и принятием транспортного средства от прежнего собственника и включает в себя также регистрацию автомобиля в органах ГИБДД, а в свою очередь, добросовестность лица рассматривается как одно из условий приобретения им права собственности (апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Республики Дагестан от 6 февраля 2017 г. по делу № 33-194/2017). В связи с этим важно, что ВС РФ в рассмотренном выше споре в очередной раз поддержал высказанную им ранее позицию.

Екатерина Добрикова, ГАРАНТ.РУ