Вице-спикер Госдумы РФ Ирина Яровая заявила, что закон, устанавливающий для организаторов “смертельных игр” с детьми уголовную ответственность, могут принять уже в мае.

Ранее после резкого увеличения числа подростковых самоубийств в России председатель Следственного комитета РФ Александр Бастрыкин предложил вести профилактические мероприятия с несовершеннолетними на постоянной основе. О том, почему профилактика подростковых суицидов должна быть системной и кто может помочь ребенку, читайте в материале ТАСС.

Перестать бояться

В Татарстане с 2011 года работает круглосуточная бесплатная анонимная медицинская психологическая служба “Сердэш 129”. Специалисты оказывают помощь через интернет, по телефону и во время личного приема, обучают работников системы здравоохранения, образования, органов МВД распознавать тревожные признаки, сигнализирующие о возможности суицида. В центре занимаются консультированием подростков, которые уже делали попытки суицидов, и их родителей.

Однако одних таких центров недостаточно, считает профессор Казанского федерального университета, доктор психологических наук Наиля Салихова. Она отметила, что люди должны перестать бояться обращаться к психологам.

“Могу привести пример. В одной школе выявили несколько подростков с сильной выраженностью риска суицида, этим подросткам и их родителям предложили бесплатную психологическую помощь. Все, что они должны были сделать, — прийти на прием к психологу. Сколько человек пришло? Не пришел никто. Психологическую помощь нельзя навязать, и нужны более широкие и разнообразные меры работы с населением. Обращение к психологу должно стать понятным, привычным, доступным, по аналогии с медицинской или социальной помощью”, — пояснила Салихова.

Новые кадры и новые методы

Работу нужно вести осторожно, отмечают эксперты. Занятия по профилактике суицида должны проводить профессионалы, иначе можно получить обратный эффект, считает кандидат психологических наук, декан психологического факультета Новосибирского государственного педагогического университета (НГПУ) Ольга Андронникова.

“Были случаи: классные часы о “группах смерти” приводили к нервному напряжению и срывам у детей 5–7-х классов. До этого они ничего не знали о “синих китах”, но после классных часов ребенок примерил опыт на себя и получил нервное расстройство: а что, если и меня в интернете “запрограммируют” на самоубийство?” — отметила Андронникова.

Сегодня существует более двух десятков тестов для выявления суицидальных рисков, рассказал, в свою очередь, доцент Северо-Западного государственного медицинского университета им. Мечникова Дмитрий Ковпак, однако без компетентных специалистов сами по себе они малоэффективны.

“Нет таких четких объективных тестов, которые бы давали 100-процентный результат. Существует клиническое интервью, однако нет таких ресурсов, чтобы школа проводила многочасовые сеансы с каждым ребенком. Но исследования необходимы, простого наблюдения недостаточно. Для того чтобы тесты давали больше результатов и помогали выявить суицидальные наклонности у подростков, необходимо разработать образовательные программы для специалистов”, — отметил он.

По словам доцента Санкт-Петербургского государственного педиатрического медицинского университета Татьяны Маликовой, в Петербурге в качестве одного из инструментов для мониторинга риска суицидов разработана методика “Сигнал”. “Человеку даются предложения из ряда областей, некоторые из них направлены на выявление суицидального риска, например фразы о том, что суицид — это плохо. Испытуемый должен проверить орфографию, и машина подсчитывает длительность реакции нажатия на кнопку, это бессознательный момент. Изменение скорости реакции может быть связано с тем, что у человека есть определенные переживания”, — отметила она.

Предупреждать через игру

Эксперты считают, что родителям, педагогам и сверстникам легче заметить склонность ребенка к суициду, чем психологу, встречи с которым нечасты. Сколько бы ни было организаций и специалистов, отклик населения необходим.

“Я знаю случаи, когда родители, видя изменения в поведении подростка, не игнорировали их, а смотрели в лицо страху — ведь очень страшно, когда твой ребенок не хочет жить. Шли к психологу и изменяли собственное поведение, меняли ориентиры, переключали на ответственность. Как сказала одна девочка: “Я не могу покончить с собой, потому что моей маме нужна моя помощь. Даже если мне плохо, мне надо жить”, — сказала Андронникова.

Если же подростку не могут помочь родители, это могут сделать сверстники. “Если у подростка нет реальной поддержки от родителей, нужны компенсирующие меры: включать подростка в позитивно развивающие сообщества, где он мог бы найти себе единомышленников, надежных друзей и поддержку”, — отметила Салихова.

Руководитель управления образования Пензы Юрий Голодяев рассказал, что для профилактики суицидов в подростковой среде всех участников процесса воспитания — и детей, и родителей — надо вовлекать в игру.

“Мы же видим, что организаторы так называемых групп смерти завлекают детей играми, давая им все более рискованные и опасные задания. Дети увлечены игровой деятельностью, но взрослые ничего не могут предложить им взамен. Раньше это были игры “Зарница”, “Орленок”, “Тимуровское движение”. Нам надо придумать хорошую игровую деятельность для детей и их родителей”, — отметил он.

В общем случае, считают эксперты, подростку нельзя помочь, если не находиться с ним на равных. Говорить о проблемах ребенка и суициде нужно без менторства и авторитаризма. “Ерунда, пройдет”, — плохой ответ на слова ребенка о том, что ему плохо. В этом смысле и совместные игры, и просто разговоры по душам гораздо эффективнее. Начинать же, советуют специалисты, необходимо в первую очередь с осознания, что проблемы и переживания ребенка серьезны.

Профилактическое лоскутное одеяло

Постоянная профилактика подростковых суицидов — не только реальная, но и просто необходимая практика, заявила Андронникова. “Мы не получим результата, пока не поставим вопрос на постоянной основе. Такая система должна стать межведомственной: когда разные организации занимаются отдельными вопросами, получается профилактическое “лоскутное одеяло”, и это менее эффективно, чем комплексный подход”, — пояснила Андронникова.

Работать нужно уже сейчас, хотя ситуация с подростковыми самоубийствами пока не носит критического характера, подчеркнула эксперт. “Я не могу сказать, что мы наблюдаем резкий всплеск суицидов, они были и есть, рост наблюдается, но не такой, чтобы бить во все колокола”, — сказала она.

С предложением Бастрыкина согласна и Салихова. Искоренить проблему суицида несовершеннолетних можно только совместными усилиями педагогов, психологов, родителей при поддержке государственных структур.

“Нам необходима и работа психолога в школе, и работа психологов по консультированию и просвещению родителей, и создание достаточного числа специальных психологических центров помощи населению. Важна работа не только через лекции, но и более сложные и затратные формы работы, такие как тренинги, создание групп общения по интересам, работа с подростками группы риска. Нельзя забывать и о состоянии нашего общества — если оно устроено так, что дает подростку вдохновляющие примеры и обеспечивает поддержку на пути движения к ним, меньше проблем будет и с суицидальными рисками”, — отметила Салихова.

Привить любовь к жизни

По словам Ольги Андронниковой, мероприятия можно разделить на два направления: актуализация потребности ребенка в жизни и усиление антисуицидальных факторов.

Объяснять нужно, с одной стороны, факт ценности жизни человека, с другой — неприглядность совершения самоубийства.

“Первая группа мероприятий направлена на то, чтобы ребенок хорошо чувствовал себя в социуме, чтобы его жизненные потребности были повышены, чтобы он осознавал, что ему интересно, имел цель и представления о перспективе в жизни. При усилении антисуицидальных факторов у ребенка появляется страх общественного осуждения, способность к критической оценке — осознание того, что жизнь конечна, понимание собственной значимости. К сожалению, сейчас в массовой культуре образ суицида романтизируется”, — отметила собеседница агентства.

Доцент кафедры психиатрии и клинической психологии Северного государственного медицинского университета в Архангельске Евгения Щукина добавила, что лучшая профилактика суицида среди подростков — это занятость и коллективный труд. “Возможно, вместо постоянной системы по профилактике суицидов эффективнее будет направить средства на развитие кружков, секций, оборудование спортзалов. Когда подростки заняты делом — они живут полноценной, интересной жизнью и об уходе из нее не думают”, — резюмировала Щукина.

ТАСС