Ведущий юрист Фонда поддержки пострадавших от преступлений Александр Кошкин и исполнительный директор Фонда Матвей Гончаров о том, стоит ли верить данным полиции о снижении домашнего насилия в период пандемии в России.
Не так давно семь российских НКО опубликовало доклад, согласно которому в условиях самоизоляции и карантина более чем вдвое (с 6 054 в марте 2020 года до 13 000 в апреле 2020 года) увеличилось количество обращений на их горячие линии по фактам применения домашнего насилия. Эти данные озвучила и Уполномоченный по правам человека в РФ Татьяна Москалькова.
При этом в середине июля 2020 года МВД России сообщает, что количество преступлений в сфере семейно-бытовых отношений с начала года уменьшилось на 10,6%. Так почему же такие абсолютно противоречивые данные представляют профильные организации и МВД России?
По нашему мнению, ответ кроется в существующей системе учета преступности, а также в проблеме привлечения правонарушителя к ответственности.
МВД России сообщает исключительно о возбужденных уголовных делах. Сколько было вынесено отказных по заявлениям о преступлениях, сколько пострадавших после разговора с дежурным отказалось писать заявление, сколько пострадавших? понимая, с какими сложностями они столкнутся при привлечении правонарушителя к ответственности, сколько по иным причинам отказываются от обращения в правоохранительные органы, не известно. И очевидно, что подобную статистику МВД России никогда не сможет представить.
Данные о снижении представляются малоубедительными.
Сложно представить, что постоянное совместное нахождение вместе жертвы и тирана в условиях самоизоляции способны положительно повлиять на их отношения. Полагаем, что данные МВД России отражают не реальное снижение уровня преступности, а свидетельствуют о том, насколько жертве фактически сложнее в условиях самоизоляции написать заявление о преступлении (банально дойти до ОВД), а также психологически, прекрасно понимая, что преступник вернется домой, и продолжит совместную «самоизоляцию».
Отметим несколько проблем правоприменения, серьезно ослабивших защиту членов семьи, подвергшихся домашнему насилию:
1. Срок проведения административного расследования в соответствии с нормами КоАП РФ по общему правилу не может превышать два месяца (максимально до 6 мес.) с момента возбуждения дела об административном правонарушении. При этом срок давности привлечения к ответственности составляет 2 года. Таким образом, в случае не установления лица, либо невозможности его опроса в течение 1-2 месяцев, продление сроков проведения проверки становится невозможным.
2. При административном расследовании следственные действия не проводятся, также не осуществляются оперативно-розыскные мероприятия. Объявить виновного в розыск нельзя. Таким образом, если обидчик жертве неизвестен или его вина неочевидна, с учетом срока, отведенного для административного расследования, он с высокой степенью вероятности останется безнаказанным.
3. Сложности в протоколировании синяков и ссадин из-за короткого срока возможности их фиксации и также нагрузка на участковых, которые могут долго назначать экспертизу.
4. Если обидчик спустя год, после того, как в отношении него было исполнено постановление о назначении административного наказания за побои, снова нанесет своей жертве побои, уголовная ответственность, с учетом административной преюдиции, ему грозить не будет. Повторные побои вновь будут считаться административным правонарушением.
При этом дискуссии на стадии принятия законодательных изменений относительно существенного ущемления прав жертвы семейного насилия не повлияли на решение законодателя. Отныне впервые нанесенные побои не образуют состава преступления, следовательно, побои беременной женщине, малолетнему ребёнку или пожилому беспомощному человеку отягчающим обстоятельством также не являются.
1. Административный штраф как основной применяемый вид наказания, предусмотренный за побои, в большинстве случаев не отвечает целям самого наказания, поскольку если правонарушителем является близкий родственник, то уплата административного штрафа до 30 тыс. руб., зачастую, происходит из общего бюджета.
2. В случае привлечения домашнего тирана по ст. 116.1 УК РФ ему грозит максимальное наказание в виде ареста на срок до трех месяцев. Однако исполнение данного наказания предусмотрено в арестных домах, которых в России попросту нет. Поэтому данный вид наказания судами не применяется.
3. Помимо этого, ст. 116.1 УК РФ, относится к делам частного обвинения, а значит потерпевший в большинстве случаев вынужден самостоятельно обращаться в мировой суд с заявлением о привлечении к уголовной ответственности правонарушителя. Но без оказания квалифицированной юридической помощи потерпевший, ранее не сталкивавшийся с данной проблемой, самостоятельно решить ее не в силах, поскольку самостоятельно необходимо составить отвечающее закону заявление, предоставить необходимые материалы, собрать доказательства, обеспечить явку свидетелей и т.п. Без специальных знаний подобная практика заканчивается либо примирением сторон, по сути, без разрешения конфликта, либо оставлением поданного заявления без дальнейшего движения.
Возникает вопрос «что делать?»
Существующая частная форма обвинения и непродуманные законодательные изменения не способствуют профилактике домашнего насилия, ограничивают право на доступ к правосудию и компенсации причиненного вреда. Существующий механизм судопроизводства по побоям, совершаемым в семье, переводит данные преступления в категорию наиболее латентных.
Наиболее вероятным решением данной проблемы явилось бы исключение впервые совершенных побоев из КоАП РФ и перевод данного преступления из частной в частно-публичную сферу, которая существенным образом позволит защитить права пострадавшей стороны, обязав государство в лице правоохранительных органов заниматься расследованием подобных преступлений.
Данные предложения озвучены экспертами ФПП в соответствующей рабочей группе Совета Федерации, и мы рассчитываем, что они найдут понимание и поддержку у депутатского корпуса.
Ведущий юрист Александр Кошкин, исполнительный директор Матвей Гончаров, ФПП