Во многих зарубежных странах наиболее эффективную помощь жертвам преступности оказывают именно неправительственные организации. И государственные ведомства стараются активно сотрудничать с ними в этом деле. О том, как помочь жертвам насилия в России и какую роль в оказании этой помощи должны играть общественные организации, рассказали 17 декабря гости студии «Радио России» исполнительный директор Независимого благотворительного центра помощи пережившим сексуальное насилие «Сестры» Мария Мохова и генеральный директор правозащитного движения «Сопротивление» Иван Мостович. (выдержки из радиопрограммы)

Ильмира Маликова: Иван, совсем недавно Вы побывали в рабочей поездке по Соединенным Штатам Америки, где знакомились с зарубежным опытом сотрудничества неправительственных организаций и профильных ведомств. Как вы оцениваете результаты поездки в контексте развития гражданского общества в России?

Иван Мостович: У зарубежных коллег нам всегда есть чему поучиться, поэтому во время поездки я нашел для себя несколько действительно интересных моментов. Кстати сказать, и у американских коллег было довольно много вопросов к нам, потому что все-таки есть аспекты, по которым мы ушли далеко вперед, и они признают это. Например, в законодательном плане у нас в определенных областях ситуация обстоит гораздо лучше. В Соединенных Штатах меня, как представителя негосударственной общественной организации, в первую очередь поразило, как их негосударственные организации, которые призваны помогать жертвам преступности в разных областях, встроены в общегосударственную систему США. Вплоть до того, что представители негосударственных организаций включаются в межведомственные тематические рабочие группы, в которые входят представители Министерства юстиции (их аналог нашей Генеральной прокуратуры), полицейские, сотрудники ФБР. Ясно, что когда обсуждаются какие-нибудь секретные вопросы, связанные с оперативными разработками, представителей негосударственных организаций на эти совещания не приглашают. А вот на обсуждение любых других тем – приглашают, и мне показалось, что их государственная система не представляет себе эффективного функционирования, как минимум в части работы с жертвами преступлений, без негосударственных общественных организаций. Признавая при этом, что негосударственные общественные организации работают зачастую эффективнее не только по смыслу, но и с точки зрения финансирования. На их поддержку государством выделяются огромные деньги в виде, например, грантов. Также оказывается поддержка в виде спонсорских инициатив от бизнеса, в виде налоговых и иных льгот. Это меня поразило. Кроме того, меня поразил один момент, касающийся тематики деятельности нашего движения. Там активно функционирует фонд компенсации жертвам преступности. Что это такое? В США компенсации потерпевшим выплачивают, как и у нас, преступники. Решением суда на преступников налагается конфискация имущества, которое эффективно продается, а деньги перечисляются на счет потерпевшего. Но у них существует и государственный фонд поддержки потерпевших; это фонд, из которого выделяются средства на первые нужды. Скажем, у человека убили родственника, чтобы его похоронить, нужны средства. Деньги берутся из этого фонда. Или потерпевшему нужно ходить в прокуратуру, а ребенка оставить не с кем. Тогда деньги выделяются, чтобы кто-то посидел с ребенком. Выделяются деньги на психологов, на медицину и так далее. То есть, все, что потерпевшему человеку нужно получить в первый момент, делается с помощью этих бюджетных средств. Откуда берутся эти средства? По закону США, каждый обвиняемый, когда ему выносится обвинительный приговор, обязан выплатить сто долларов по каждой статье, по которое ему вынесено обвинение. Это не считая того, что ему, скорее всего, присудят выплату материальной и моральной компенсации потерпевшему. То есть, если человеку вынесли обвинение по трем статьям, и по всем этим статьям он признан виновным, то, помимо компенсации потерпевшему он должен выплатить триста долларов в фонд.

Ильмира Маликова: Мария, что должно измениться в нашем сознании, чтобы мы смогли прийти к такому же взаимодействию? И как действуют организации сегодня, пока мы еще в начале этого пути?

Мария Мохова: Я думаю, что эта проблема решится только тогда, когда каждый житель российской федерации согласится дать хотя бы рубль на нужды общественных организаций. И не в привязке к какой-то громкой трагедии, а просто понимая, что есть огромный пласт помимо бизнеса и чиновников. Есть еще люди-подвижники. Ведь каждая общественная организация создается подвижниками своего дела, люди неравнодушные, люди, которые считают свою работу своей главной миссией. В России совершенно не продумана система поддержки общественных организаций. То, что делает Общественная палата сегодня, еще совсем не похоже на систему, это только первые опыты. Поэтому те общественные организации, которые были созданы еще в 1993, 1994 году, финансировались только международными фондами. И за это их опустили, что называется, ниже плинтуса, утверждая, что они попусту тратят государственные деньги. И никто это не опровергает.Общественным организациям необходимо сотрудничать не только с профильными ведомствами, но жизненно необходимо, чтобы инициативы неправительственных организаций поддерживались обществом. Когда мы в нашем центре работаем с жертвами изнасилования, главная проблема, с которой мы сталкиваемся – множество стереотипов и часто абсолютное непонимание людьми того, что такое сексуальное насилие. Но все-таки надо сказать, что за те 15 лет, которые мы работаем, происходит существенное изменение общественного сознания в лучшую сторону. Молодое поколение, которое обращается к нам, уже не имеет таких жестких установок, какие были раньше. В первые годы к нам только приходили письма, потому что люди боялись даже говорить вслух о своей беде. Писали, например, бабушки, которые пережили насилие во время войны. И писали о том, как всю жизнь прожили, считая себя недостойными никакой помощи. Но сейчас к нам часто обращаются прямо в день преступления. Потому что о нас знают и знают, что квалифицированная помощь в такой не просто возможна, она необходима.