уверен заместитель директора Национального центра по предотвращению насилия «АННА» Андрей Синельников. Но статистика непреклонна: каждые две секунды в России одна женщина становится жертвой насилия. При этом каждый час одна россиянка погибает от рук мужа или партнера. Кроме того, по данным МВД, около двух тысяч детей ежегодно страдают от домашнего насилия. В результате опроса российских школьников, более 40% из них признались, что подвергаются насилию в семье. Как же уменьшить эти страшные цифры?…

Ильмира Маликова: Центр «АННА» – региональная общественная организация – существует уже пятнадцать лет, и вы там работаете практически с самого начала. Изменилось что-то в стране за эти полтора десятка лет? Уровень насилия повысился или понизился? В какой стадии мы сейчас находимся?

Андрей Синельников: Основная проблема здесь в том, что нет достоверной статистики. То есть, существуют какие-то разрозненные статистические данные, которые не позволяют отследить основные тенденции. Хотя можно сказать, что увеличилось количество обращений женщин в органы правосудия с просьбой привлечь обидчика или агрессора к ответственности. С одной стороны, это может свидетельствовать, что происходит определенная эскалация насилия, и проблема становится более широкой. Но это свидетельствует также и о том, что многие женщины стали осознавать, что ненормально, когда их бьет собственный муж, и что эта проблема может быть решена с помощью каких-то правовых средств. И попытка защитить свою жизнь и жизнь своих детей выливается в то что, все больше и больше женщин не стесняются и не боятся обращаться за помощью в милицию.

Ильмира Маликова: По данным нашей правозащитной организации «Сопротивление», подавляющее большинство уголовных преступлений – это преступления, связанные с насилием в семье. Но при этом люди не осознают их как уголовные преступления. Как вам кажется, наиболее эффективная модель противостояния насилию, она какая? Это уговоры, какие-то решительные юридические действия или надежда на то, что человек сам изменится?

Андрей Синельников: Идеальная модель должна сочетать в себе две вещи. Во-первых, профилактика, а во-вторых, конечно, наказание за совершенное действие. И, к сожалению, с профилактикой в нашей стране дело обстоит плохо. Естественно, что многие женщины надеются, что их супруги могут перевоспитаться при помощи, например, какого-то товарищеского суда. На самом деле, мужчина, который прибегает к агрессии в семейных отношениях, действительно может исправиться. Но  для этого необходима достаточно длительная работа в группе под руководством психотерапевта. И такая социальная реабилитация мужчин, склонных к агрессии, давно практикуется в западных странах. При этом эти мужчины принимают участие в работе групп не по собственной воле, а по предписанию суда. То есть, им предлагается либо наказание в виде лишения свободы на какой-то срок, либо принудительное посещение данных групп реабилитации. Причем, как показывает статистика, примерно 70-75% мужчин, которые участвовали в работе этих групп, больше в своих семейных отношениях не прибегают к агрессивным методам контроля над своими близкими. То есть, это достаточно эффективный метод.К сожалению, у нас нет достаточной правовой базы для того, чтобы заставить мужчин использовать именно такие профилактические методы. Если мужчина агрессивен в семье, то не стоит надеяться, что он сможет самостоятельно исправиться. И второй момент. Есть у наших женщин тенденция винить себя, считать, что она якобы плохая жена…

Ильмира Маликова: Это так называемая виктимизация жертвы, когда у самой жертвы возникает комплекс вины?

Андрей Синельников: Безусловно. Здесь еще часто происходит давление общества. Нередко близкие обвиняют женщину, говорят, что, видимо, это она не смогла как-то подладиться под мужа, что она обязана в любом случае беречь семейный очаг. Но, как показывает практика, поведение пострадавшей в данной ситуации не играет никакой роли: что бы женщина ни делала, мужчина все равно найдет повод или причину, чтобы прибегнуть к агрессии. Причем, мы здесь говорим именно о насилии, а не просто о конфликте. Конфликты бывают между всеми супругами, и конфликт – это какая-то проблема, которая решается в ходе спора или иногда даже в ходе скандала, когда стороны все же идут на компромиссы. Но насилие – это хроническая ситуация, когда один человек в семье (чаще всего это мужчина) пытается посредством разных действий, зачастую агрессивных, сохранить свою власть и контролировать все происходящее в семье, в том числе и поведение женщины. И тогда, что бы женщина ни делала, он все равно будет прибегать к насилию. В этой ситуации большинство женщин подвергают свою жизнь наибольшему риску именно тогда, когда не собираются оставить своих агрессивных мужей. Именно в этот момент мужчина делает все, чтобы удержать свою жертву. Как показывает статистика, процент летальности очень высок именно на этом этапе. Но, к сожалению, наш уголовный кодекс не дает никаких механизмов, которые могли бы защитить женщину в этой ситуации. Например, нет такой превентивной меры, как охранный ордер. Это когда обидчик должен находиться на установленном расстоянии от пострадавшей и не может устанавливать с ней никаких контактов. Эта мера широко используется на западе и действительно зачастую спасает не только женщину, но мужчину, ведь она предостерегает его от совершения более тяжких преступлений в отношении своих близких. Ведь очень часто бывает, что когда агрессия мужа сильная, подвергаются опасности не только родственники и подруги жены, но и совместные дети.

Ильмира Маликова: Кажется, что наше общество пока не готово говорить об этой проблеме, потому что для подавляющего большинства наших сограждан миф полной семьи гораздо важнее чем насилие, которое в ней происходит. Как же тогда проводить профилактические программы?

Андрей Синельников: Ну вот, например, в подростковой среде насилие – это тоже очень большая проблема. И отчасти основа этой проблемы в агрессивности подростков – мальчиков, которые не видят других вариантов поведения, кроме применения силы. Если бы профилактические программы проводились в школах, если бы эти установки прорабатывались и взамен показывались те несомненные плюсы, которые дают открытые партнерские отношения, я думаю, что многие начали бы сомневаться, стоит ли прибегать к насилию. То есть, когда есть другие модели поведения, которые сулят гораздо большее благо для себя и окружающих, то прежние агрессивные установки неминуемо подвергаются сомнению.